Правила возвышения - Дэвид Коу

— Возможно и нет, — сказал Хаган. — Если все остальные дома выступят вместе против Андреаса, война в конечном счете только сплотит нас. В прошлом все попытки нарушить Законы приводили к междоусобным войнам, но только потому, что они предпринимались сразу несколькими главными домами. На сей раз Андреас один.

— Откуда вы знаете? — спросил Гринса. — Слухи о смерти Бриенны продолжают распространяться по королевству. И в преступлении по-прежнему обвиняется Тавис. Другие герцоги запросто могут присоединиться к Андреасу, когда узнают об убийстве девушки и об уликах, говорящих против сына лорда Керга.

— Но не воспротивятся ли они восшествию на престол Глендивра? — спросила первый советник Керни. — Особенно когда узнают, что он предоставил убежище лорду Тавису?

— Нет, если Андреас согласится признать его королем. В этом случае Глендивру отдадут предпочтение и перед Кергом, и перед Кентигерном.

Женщина-кирси опустила взгляд на свои руки, которые она потирала одну о другую, словно замерзнув.

— А что, если с ним что-нибудь случится? Торалды получат право претендовать на престол только через поколение, а Галдастены — через три. Очень скоро история может повториться.

— Со мной ничего не случится.

Все разом повернулись к Керни, который до сих пор хранил молчание.

— Мне кажется несколько странным, что самые заинтересованные в деле лица говорят меньше всех.

Яван ухмыльнулся:

— Я тоже обратил на это внимание.

— Мало кто в королевстве мне поверит, — продолжал Керни, — но я говорил правду, когда сказал сегодня, что не хочу быть королем. Ибо тогда мне пришлось бы покинуть свой дом и своих подданных. — Он опустил глаза. — Мне пришлось бы отказаться от многого, чем я дорожу в жизни. Иными словами, — он снова посмотрел на герцога Кергского, — отказываясь от престола, я ничего не теряю, в отличие от вас. Но решение принимать не мне. — Он помолчал, коротко взглянув на Тависа. — Однако я должен также сказать вам, что, если вы решите взойти на престол, я не смогу принять вашу сторону в любом вашем конфликте с Кентигерном. Ибо в таком случае я подверг бы смертельной опасности всех моих подданных, в том числе вашего сына. Особенно вашего сына. Я обещал Тавису защиту и покровительство и не сделаю ничего, что заставило бы меня отступиться от своего слова.

— Очень удобно! — воскликнул Хаган, недобро улыбаясь. — Сначала вы заявляете, что не хотите быть королем, но потом сразу же говорите, что, если герцог не уступит престол вам, вы не сделаете ничего, чтобы помешать Кентигерну ввергнуть королевство в войну.

Глендиврский капитан ощетинился:

— Он не говорил ничего подобного!

Отец Ксавера начал подниматься с места, но Яван остановил его, схватив за руку.

— Довольно, Хаган, — тихо сказал он. — Керни прав. В первую очередь он должен выполнить свое обещание, данное Тавису. Вы же не думаете, будто я хочу, чтобы он нарушил свое слово?

Хаган помотал головой, хотя и продолжал испепелять взглядом Гершона Траскера.

— Не стану вам лгать, — продолжал Яван. — Я хочу стать королем. И хотел этого всю жизнь. Прошло уже шестьдесят лет с тех пор, как умер Скерис Четвертый. А он вступил на престол почти через век после того, как Эйбитаром правил представитель дома Кергов. Кто знает, когда еще нашему дому представится такая возможность? Я горько сожалею о трагических событиях, поставивших дом Кергов в такое положение, но с моей стороны было бы глупо не воспользоваться ими в своих интересах. Во всяком случае, я сделал бы это при других обстоятельствах. — Взглянув на герцогиню, он взял ее руку и поднес к своим губам. — Больше всего на свете я хотел, чтобы ты стала моей королевой. Надеюсь, ты простишь меня.

Шона испустила беззвучный смешок, и ее зеленые глаза засияли, словно изумруды, в свете костра.

— Тебе не за что просить прощения, любовь моя. Ты поступаешь правильно, но я и не ожидала от тебя ничего иного.

— Вы уверены, милорд? — спросил Хаган. — Вы же сами сказали, что всю жизнь хотели стать королем.

— Да, я знаю. Но мои честолюбивые устремления ничего не значат, когда речь идет о благополучии королевства. — Он поднялся на ноги и посмотрел на Керни, который тоже встал. — Лорд Керни Глендивр, я, Яван Керг, торжественно клянусь вам отказаться от своих притязаний на престол — при условии, что Андреас Кентигерн сделает то же самое.

— Лорд Яван Керг, — ответствовал герцог, — я, Керни Глендивр, услышал вашу клятву и в свою очередь клянусь вам подчиниться требованию вступить на престол, когда оно будет подтверждено двенадцатью домами Эйбитара. — Он поклонился, а потом снова посмотрел Явану в глаза. — Я никогда не забуду о том, что вы сделали сегодня, и не позволю остальным подданным Эйбитара забыть об этом. Вы были бы прекрасным и во всех отношениях достойным королем. Мне остается лишь надеяться, что я смогу соответствовать чести, оказанной мне вами здесь и сейчас.

— Я в этом не сомневаюсь, — сказал Яван. — И с радостью отдаю свой меч и свой дом в полное ваше распоряжение.

Когда мужчины обнялись, сердце Ксавера преисполнилось гордостью за своего герцога. Ему казалось, что он присутствует при событии не менее значительном, чем вступление первого короля, Одуна, на престол Эйбитара. Он взглянул на своего отца, который продолжал пристально смотреть на Явана.

— Он был бы превосходным королем, — прошептал капитан. — Ничем не хуже самого Скериса.

Герцоги пожелали друг другу доброй ночи, и почти сразу все кергские гости, в том числе Ксавер, поднялись со своих мест и принялись разминать затекшие ноги, собираясь направиться в расположение кергского войска.

Тавис проводил их до границы лагеря и на прощание обнял отца и мать.

— Мне очень жаль, отец, — услышал Ксавер голос молодого лорда. — По моей милости мы лишились престола.

— Вся вина лежит на убийце Бриенны, — сказал Яван с печальным видом. — И боюсь, тебе это обошлось гораздо дороже, чем мне.

— Но я…

— Не думай больше об этом. Ты, твоя мать и я остались в живых после двух сражений. Боги милостивы к нам. Я остаюсь герцогом одного из могущественнейших домов Эйбитара. Чего еще желать человеку?

Мальчик кивнул и снова крепко обнял отца, а потом резко отстранился и направился обратно к палатке Керни.

— Теперь ему станет только тяжелее, — сказала Шона, глядя вслед сыну.

Яван обнял жену.

— Да, но он Керг.

Она покачала головой.

— Он еще ребенок.

Кезия смотрела на запад, в сторону кергского лагеря. Она уже давно потеряла из виду Явана и герцогиню, но не хотела встречаться глазами с Керни или братом.

Все случилось так быстро, что она еще не успела оправиться от потрясения. Ее герцог — ее возлюбленный — готовился взойти на престол. Он даже не спросил у нее совета. Вероятно, Керни знал, как страстно она желает, чтобы он отказался от короны. Еще он, вероятно, знал, что она посоветовала бы ему поступить именно так, как он поступил, но самые слова причинили бы ей невыносимую муку.