Любовь против (не)любви - Салма Кальк

Торнхилла! Дочка Петрониллы? Как её звали — Мэри?

— Милорд, мы с супругом не сделали ни вам, ни вашим людям ничего плохого. Мы не ваши люди, мы просто жили, и вас не трогали. Вы пришли незваными, и убили, и теперь мы ждём вас, вы наш, — прошелестела она.

— Мы ждём вас, вы наш, — проговорил появившийся за её спиной молодой мужчина.

— Мы ждём вас, вы наш… вы наш… — шелестели мужчины, женщины, дети, даже дети!

Скольких он убил за свою жизнь? Не на войне, а просто так? Потому что ему заступили дорогу, потому что не позаботился, потому что в его владениях были потница и голод, и ещё черт знает что?

— Милорд, — голос резанул, как нож по стеклу.

Это была совсем юная девушка, и на руках она держала младенца.

— Милорд, вы не спрашивали меня, хочу ли я идти с вами, и хочу ли я родить от вас дитя, но вы обещали позаботиться о ребёнке! Когда я родила и больше не поднялась, и вам принесли малышку, что вы сказали? Что знать не знаете, кто это и от кого? И велели убрать дочь с ваших глаз, и она умерла вскоре без заботы и ухода! Я тогда сказала — не бывать вам отцом, не породить вам других детей, и так сталось, но теперь — вы наш. Мы ждём вас, я и Мэри. Идите уже скорее, милорд, ваша дочь заждалась вас!

Саваж, услышав это, дёрнулся, и чуть было не впечатался в барьер, но теперь уже Катерина схватила его за руку.

— Да стойте же, стойте, нельзя туда, нельзя!

Он крепко зажмурился и выдохнул. А она смотрела дальше.

И вовремя. Потому что из врат появилась… Кэт Торнхилл.

Сомнений не было — это то самое лицо, которое Катерина видела в маленьком зеркале госпожи Мэгвин каждое утро. Те самые зелёные глаза, те самые рыжие пушистые волосы. Она была одета в знакомую Катерине тонкую сорочку с изящной вышивкой.

— Рональд, — прошелестела она.

— Кэт? — вот тут у него даже получилось привстать.

Ненадолго.

— Рональд, если бы не ты, я была бы жива. Даже когда у меня не осталось никого, ещё был шанс. Даже когда я стала женой Роба, у меня был шанс. Если бы не ты. Ты хотел ко мне? Иди, ты наш.

— Ты наш, Ронни, — проговорил возникший за спиной Кэт Роб Телфорд. — А то и не наш, а прямо к матушке отправишься.

— Но… но… — обезумевший Рональд мотал головой — то на врата, в которых она стояла, то на Катерину.

Саваж смотрел с лёгким изумлением, а Жиль — только что не разинувши рот. Он на мгновение отвлёкся… и серые щупальца распахнули врата ещё сильнее, оттуда на кровать поползла клубившаяся тьма, она добралась до ступней Рональда и потянулась выше.

А призрачная Кэт слегка повернула голову и встретилась глазами с Катериной. Улыбнулась и поклонилась.

— Держись, сестрица, — проговорила она. — И спасибо тебе за моё доброе имя и за Торнхилл.

Воздух в комнате уже прямо дрожал — от скрытого напряжения и от беспрестанного шелеста — ты наш, ты наш, мы ждём тебя, иди к нам. Тьма ползла всё выше по ногам Рональда, в ней мелькали то зубы, то когти, то скорпионий хвост, то чей-то раздвоенный язык. А серые щупальца Жиля будто толкали эту тьму, подбадривали и направляли, куда следует, сливаясь с ней, и пели от радости — низким монотонным гулом.

Торжествующая песнь смерти — вот что это было. Смерти, которая радовалась прорыву в жизнь. Смерти, которая взяла своё.

Рональд завыл. Это не было врагом из плоти и крови, которого можно убить, это было неотвратимо… как смерть. Он на глазах серел и распадался на части, и было это так жутко, что Катерина, наконец, не выдержала и закрыла глаза рукой.

— Не смотрите, Катрин, говорил же вам, вот упрямая, — ворчал Саваж.

Взял её за плечи и прижал к себе, а она уткнулась носом в его зелёный дублет, и дышала… и радовалась, что может дышать.

Она не знала, сколько простояла так, сколько прошло времени. Только в какой-то момент вокруг будто стало светлее, и можно было высвободиться из рук Саважа и открыть глаза.

Жиль, её Жиль стоял рядом и тоже выглядел так, будто наконец-то смог дышать. И был он ещё более бесцветный, чем обычно, будто деяние вытянуло все соки из него тоже. Да так, наверное, и было.

Можно было твёрдо встать на ноги и оглядеться. Рональд лежал на постели — очевидно, не живой, живые не бывают такого серого цвета и с такой жутью в остекленевших глазах. От противоположной стены таращился юный некромант Роб — вот прямо таращился с разинутым ртом. На него глянул Саваж и усмехнулся:

— Что, думал, наверное, некромантия — это крыс давить в подвале? И мелко пакостить за небольшие деньги?

— Скажешь тоже, крыс, — выдохнул Жиль.

— Скажу, — кивнул его друг.

Подошёл к лежащему у стены Кривому Носу, потрогал.

— Неужели уцелел? — изумился Жиль.

— Нет, — покачал головой Саваж. — Впрочем, я думаю, на нём тоже прилично грехов, раз он служил такому сеньору. А тебе следует стреножить мальца, чтоб шёл за нами смирно и потом говорил всё, что знает, и предложить руку даме, а я пока вызову графа Шалона. Что-то мне уже очень хочется оказаться подальше отсюда.

74. Отдайте его мне

В уже известном Катерине кабинете королевы их поджидали, кроме её величества, лорд Лэнгли, граф Шалон, Джон и Джорджи. Увидели их, и мужчины повскакивали с лавок.

— Кэт, ты в порядке? — это Джон.

— Миледи, с вами всё хорошо? — Джорджи.

— Мальчики, вы, я надеюсь, оставили дом целым? — граф Шалон, очень ехидно.

— Кого это вы притащили? — лорд Лэнгли, с интересом.

А королева молчала и смотрела на них очень внимательно.

И впрямь, они представляли собой любопытное зрелище. Изящный Саваж шёл впереди, а потрёпанный Жиль одной рукой тащил за шиворот мальчишку Роба, а второй крепко держал за руку Катерину.

Он же и заговорил.

— Ваше величество, — поклонился. — Мы спасли леди Торнхилл и выяснили, как именно её удалось похитить. Вот этот молодой человек, — Жиль встряхнул юного некроманта, — помог всё организовать… и как там его звали? Ну, человека Морни, которого я, к сожалению, не убил тогда в лесу?

— Джонни Палаш, — прошептал мальчишка.

— Именно так, — кивнул Жиль. — Молодой человек нам всё расскажет, я правильно думаю? — и сурово глянул на Роба, тот стал ещё бледнее — если это было вообще возможно, одни голубые глаза