Эстетика эпохи «надлома империй». Самоидентификация versus манипулирование сознанием - Виктор Петрович Крутоус

к идее самоуправления…прямо, решительно и тупо не заинтересованы в свободе мысли и праве инакомыслия…» (97). Что делать – таков естественный результат свершающихся в западном обществе процессов.

В этих условиях Хаксли считает необходимым вновь засвидетельствовать высший ценностный статус свободы – в противовес всем её «эквивалентам» и «заменителям». «…Некоторые из нас всё ещё убеждены в том, – говорит он, – что без свободы человек не может стать полностью человеком, а поэтому свобода обладает высшей ценностью» (99).

«Творчество Хаксли, – писал 40 лет назад Э. А. Араб-Оглы, – оставило глубокий след в сознании значительной части населения на капиталистическом Западе». «Выражая тревогу за будущее человечества и цивилизации, он неоднократно возвращался к теме возможных отрицательных социальных последствий научно-технического прогресса в условиях колоссальной концентрации экономического могущества и политической власти в руках узкой, привилегированной группы людей, господствующего класса. Перспектива такой технократической утопии преследовала его, как кошмар, до конца жизни»[807]. Именно так. Об этом свидетельствует и его «новая книга на старую тему», проанализированная выше.

Хаксли, как оказалось, многое предчувствовал, предвосхитил совершенно верно. Пройдут ли западная цивилизация, западный человек испытание ограничением свободы, фальсификацией демократии, манипуляцией сознанием через СМИ, вульгарной сытостью и примитивизмом массовой культуры? Ответ, кроме всего прочего, будет зависеть и от того, насколько нынешнее поколение сможет внять предостережениям и извлечь уроки из опыта таких проницательных, честных художников и мыслителей, как Олдос Хаксли.

3. Новый взгляд на искусство быть человеком?

В эпилоге настоящей статьи мне хочется вернуться к её началу, а именно – к книге Фила Джексона «Клубная культура» (в оригинале – «Inside clubbing»). Исходя из своеобразия предмета, её можно отнести к разряду маргинальных, даже скандальных. Автор поставил себе задачу: по личным впечатлениям и доверительным исповедям информаторов описать «интимную» жизнь ночных клубов Британии (прежде всего, видимо, лондонских). Первая же фраза выдержана в самом откровенном стиле: «Эта книга о танцах, улыбках, наркотиках, флирте, трахе, дружбе и наслаждении»[808]. Чуть далее, отстаивая перед читателями свою компетентность, Ф. Джексон так конкретизирует процитированный исходный тезис: «Моё исследование охватывает большее разнообразие клубных стилей, чем любое другое изучение клаббинга: транс и хип-хоп клубы, маскарады и вечеринки фетишистов, гей-клубы и их натуральные аналоги, клубы в азиатском стиле, техно-вечеринки, хаус-клубы, драм-н-бейс арены, ночи в стиле соул или фанк, клубы трансвеститов, общедоступные тусовки и шикарные сексуальные суаре»[809].

Когда-то такое пикантное многообразие могло привести неискушённого русского читателя в состояние шока. Когда-то, но не сейчас. За последние пятнадцать лет ночная жизнь Москвы основательно подравнялась с лондонской; а в чём-то, может быть, и превзошла её. Сюжеты с гей-клубами и пр. не сходят с экранов наших телевизоров.

Но, конечно, книга Ф. Джексона – нечто большее, чем простой набор «жареных» фактов, блюд из «клубнички» и шокирующих откровений. Нравится кому-то или нет, но «клубная культура» (в разъяснённом выше специфическом смысле, «культура клаббинга») существует и, следовательно, должна быть осмыслена, отрефлексирована и ценностно измерена. Это и составляет вторую задачу, поставленную британским автором перед собой. По методу и жанру публикация Ф. Джексона – научное исследование, со ссылками на труды признанных авторитетов современной философии и социологии, претендующее на концептуальное освещение и адекватное практическое решение трактуемой проблемы.

Итак: что же представляет собой в нынешних условиях, по Ф. Джексону, «искусство быть человеком»?

Подлинно свободная самоидентификация личности в контексте современной капиталистической культуры невозможна, считает он. Она возможна только вне Системы, в специфической оппозиции по отношению к обществу и его культурным нормам.

Рано или поздно встаёт вопрос о пространстве свободы. Где человек может «быть самим собой» – на работе? дома? Оказывается, нет. Все эти сферы скованы нормативностью, культурной символикой, бесчисленными запретами и табу. А жизнь в целом пропитана духом потребительства, консьюмеризма. «Шоппинг создал в современном мире аналог пастбища: люди бродят по пастбищу как быки, тратя деньги на всё, что видят, а не то, что им действительно нужно»[810]. «С ростом наличного годового дохода шоппинг превратился из аналога охоты… в аналог собирательства, когда люди просто хватали всё, что видели»[811]. Можно ли в таких условиях сказать, что «западный мир обеспечивает людей необходимой свободой»? Отрицательный ответ очевиден.

Только выламывание индивида из «культуры символической» в ничейное пространство «культуры клаббинга» даёт человеку, считает Ф. Джексон, ощущение полной раскрепощённости и свободы.

Главным является радикальная смена вектора строительства собственной личности. Согласно Ф. Джексону, современная личность формируется не как когда-то, «сверху» – через символы культуры, а «снизу» – начиная с чувственного опыта, опыта тела. «Тело, а не мир знаков становится главной площадкой индивидуальной и групповой аутентичности»[812], – резюмирует теоретик клаббинга.

Девиз Телемской обители – «Делай, что хочешь!» – известен давно, но только в современных британских ночных клубах, по Ф. Джексону, он получил самое полное своё воплощение. К числу новых, раскрепощённых чувственных практик в упомянутой книге отнесены обмен сексуальными партнёрами, употребление наркотиков и т. п. «Вопрос “Кто я?” перестаёт быть экзистенциальной проблемой, превращаясь в социальный эксперимент, основанный на творческих практиках, поднимающих онтологическое или скрытое “я” на поверхность тела, где оно имеет возможность раскрыться»[813].

К книге Ф. Джексона можно относиться по-разному. Но в любом случае она весьма симптоматична. В том смысле, что, с одной стороны, обозначает новые реалии западной цивилизации, а с другой – демонстрирует новые установки философско-социологической мысли Англии – цитадели демократии, родины незабвенного Олдоса Хаксли.

Мне кажется, если бы классик английской литературы мог прочесть вышеупомянутую книгу своего отдалённого потомка и коллеги, он, скорее всего, воспринял бы её как ещё одну антиутопию. Причём в значительной мере уже реализованную, сбывшуюся. «Утопии оказались гораздо более осуществимыми, чем казалось раньше. И теперь стоит другой мучительный вопрос, как избежать их окончательного осуществления». Эти слова, принадлежащие Н. А. Бердяеву, О. Хаксли недаром сделал эпиграфом своего «О дивного нового мира». То, что сказано здесь об утопиях, вполне, и даже более, применимо к антиутопиям. По крайней мере, мне бы сильнее хотелось, чтобы джексоновская утопия клаббинга не осуществилась, чем чтобы она сбылась в полном объёме.

2010

Культурная самоидентификация человека в условиях глобализации

«Где сытно и тепло, там и родина»

«Элитарии всех стран, развлекайтесь!»

«Из России – с любовью!»

Слоганы наших дней

Идентификация – понятие психологическое, социальное (социально-психологическое), культурологическое. Она представляет собой стержневой компонент самосознания и самоопределения субъекта (включая в себя и бессознательный уровень). Суть идентификации заключена в потребности человека в принадлежности к сообществу «себе подобных». Эта потребность укоренена глубоко в основании человеческой природы. Со