Цветы из огненного рая - Сара Ларк

Ида захихикала.

– Хуже того, – сказала она, – первый раз принесло ил, который покрыл весь мой огород. И я должна была благодарить Господа за хороший чернозем!

Карл тоже рассмеялся:

– А в следующий раз – за то, что во время потопа сдохли крысы.

– И за то, что в ближайшие месяцы нам не грозит засуха… – хохотала Ида.

И вот они уже наперебой придумывали, за что еще можно было благодарить Господа после наводнений в Санкт-Паулидорфе. Ида испытывала при этом некоторое чувство вины, но она уже много лет – а может, и вообще никогда в жизни – не смеялась от души.

– Лично я от всего сердца благодарен Господу за то, что он увел тебя из Санкт-Паулидорфа, Ида! – наконец сказал Карл и тут же посерьезнел. – Я знаю, что это грех, я не должен был желать, чтобы поселение потерпело крах, но ведь я вас предупреждал, а больше ничего сделать не мог. Я уже думаю, что Господь не осудит меня и за то, что я хотел другой жизни. Когда… когда он, кстати, стал таким?

Ида наморщила лоб:

– Кто? Господь?

Карл натянуто улыбнулся:

– Конечно же нет. Извини, я непоследователен. Разумеется, я имею в виду Оттфрида. Когда он так изменился? Я никогда не любил его, Ида, и никогда не хотел, чтобы ты была с ним, но я считал его человеком праведным. Я думал, что он будет таким, как твой отец… или его отец.

– Они тоже непростые люди, – негромко сказала Ида.

Карл обнял Кэрол, игравшую поводьями, сжал крохотную ладошку в своей руке и при этом слегка коснулся Иды.

– Тебе не кажется, что ты приукрашиваешь ситуацию, называя Оттфрида просто сложным человеком? Ида, он пьет. Он не работает. Он проиграл все свои деньги.

– У него еще осталось на овец, – процедила сквозь зубы Ида и так крепко прижала к себе Линду, что малышка возмущенно вскрикнула.

Как было здорово шутить с Карлом! Зачем ему понадобилось все разрушать? Она терпеть не могла защищать Оттфрида, но что поделаешь – он ее муж.

– Это меня по-прежнему удивляет, – отозвался Карл. – И он дурно обращается с тобой. Нет, мне никто ничего не рассказывал, в том числе Кэт, хотя она приходит в ярость, когда встречает тебя с заплаканным лицом, и это очевидно. Я слышу, как лает собака и плачут дети. И я… я чувствую твою грусть, Ида, и твой страх. Иногда это просто невыносимо.

Говоря это, он смотрел прямо вперед, теперь же он обернулся к своей спутнице. В его пристальном взгляде читалась тревога, но Карл все же надеялся, что она наконец откроется ему.

– Если я могу выносить это, то и ты сможешь, – негромко ответила Ида. – Или ты все еще думаешь о побеге? Хочешь сесть на ближайшее судно, отправляющееся в Байю?

Карл переложил поводья в правую руку, а левой обнял Иду, привлекая ее и обеих девочек к себе.

– Скажи только слово, Ида. Если хочешь, если можешь, если договоришься с Господом или собственной совестью, или что там еще держит тебя рядом с Оттфридом, то мы сядем на ближайшее судно и поедем отсюда хоть на край света.

Ида доверчиво позволила Карлу обнять себя, изо всех сил пытаясь не думать о последствиях. Она не хотела думать и о том, что, возможно, скоро он попытается позволить себе нечто большее, если сейчас она не воспротивится. Она лишь наслаждалась теплом его тела, слушала, как он шутит и болтает с детьми, а вечером спокойно сидела рядом с ним у костра. Она укачивала детей, пока он ловил рыбу и жарил ее, а также выкапывал корешки почти так же ловко, как Кэт.

– На Северном острове заворачивают еду в листья и тушат в специальных ямах под горячими камнями. Потом выкапывают, когда она уже готова, – рассказывал он, и Иде уже снова хотелось шутить и смеяться.

– Тут любят выкапывать еду из земли, – заметила она. – Вспомни киви. Брат Оттфрида, Эрих, или Эрик, как он теперь себя называет, обладает каким-то шестым чувством насчет того, где они могут прятаться.

Карл закопал корешок в угли костра, чтобы испечь его.

– Эрик – хороший парень, – сказал он.

Ида потерла рукой лоб.

– Он не похож на Оттфрида. И мне кажется, что так было всегда.

Теперь настал черед Карла удивляться:

– Кто? Эрик? Может быть, у него и были хорошие задатки, но проявились они только благодаря новой стране. В Рабен-Штейнфельде…

– Нет, я имею в виду Оттфрида, – прошептала Ида, неотрывно глядя в огонь. – Он ведь еще в школе был таким. Вспыльчивым, несговорчивым и ленивым. Ты с ним дрался иногда, помнишь? Когда мы были еще совсем детьми. Учитель Бракель потом запретил вам это. А Оттфрид в какой-то момент выяснил, что в Рабен-Штейнфельде на драках далеко не уедешь. Лучше молиться и приспосабливаться. Думаю, Оттфриду важнее всего, что о нем думают другие. Больше всего ему нравится, когда им восхищаются. Ему нужно… Нет, друзья – не то слово… – Она умолкла.

– Ему нужны приятели, – отозвался Карл. – Люди, с которыми можно тайно сговариваться, которые будут с ним беседовать, пить и играть.

Ида кивнула.

– Сговариваться мой отец тоже любит, – призналась она. – И отец Оттфрида. В Рабен-Штейнфельде Оттфрид был бы столпом общины. Упрямый, твердый в вере, он скоро стал бы пономарем и предстоятелем, потом вошел бы в совет старейшин.

– А его брат Эрих был бы паршивой овцой, поскольку делал бы все по-своему, – добавил Карл. – Но теперь… – Он мрачно усмехнулся. – Мы на другом краю земного шара. Юг тут на севере, и наоборот. Где один добивается удачи, второй терпит поражение.

Ида покачала головой:

– Оттфрид не потерпит неудачу. Он все время каким-то образом пробивается. Ему везет, и у него есть… я… И вы, ты и Крис. Я прекрасно знаю, как много вы для меня делаете, Карл, и как вам тяжело с ним справляться. Но я не могу бросить его, Карл. Я не смогу, это смертный грех. Моя мать в гробу перевернулась бы. «Что Господь соединил, то человек да не разлучит».

– Неужели же нет предела твоему терпению? – в отчаянии спросил Карл. – Что бы он ни сделал? Ида, мы в Новой Зеландии, но иногда ты ведешь себя так, словно ты по-прежнему в Рабен-Штейнфельде!

– Может быть, так оно и есть, – негромко ответила она.

Хотя вскоре пошли дожди, Ида и Карл расстроились, когда на третий день к обеду впереди показались первые загоны Риккартона. На холмах вокруг фермы овцы дожевывали последнюю траву. Было заметно, что они стараются держаться поближе к дому: похоже, бóльшую часть времени они уже проводили в хлевах, где получали сено. Однако сейчас овчарни заполонили чужие овцы. Овцематки и ягнята, числом около сотни, толпились в загоне перед домом.

– Это наверняка отара Кэт! – взволнованно воскликнул Карл. – Хорошие животные! Вполне могут оказаться мериносами! Глазам своим не верю!

– Неплохо, неплохо! – рассмеялся Уильям Динс.