Мемуары генерала барона де Марбо - Жан-Батист-Антуан-Марселен де Марбо

Время шло, не внося никаких изменений в наше положение. Хотя император и предписал маршалу Сульту поддержать Массену частью Андалузской армии, Сульт повторил действия маршала Виктора, когда в 1809 году тот должен был пойти на Опорту. В конце января Сульт остановился по дороге для осады Бадахоса, чьи пушки мы отчетливо слышали. Массена был очень недоволен тем, что его коллега потерял драгоценное время на осаду, вместо того чтобы идти к нему на соединение в тот момент, когда недостаток продовольствия мог вскоре заставить нас уйти из Португалии!.. Даже после взятия Бадахоса император осудил неповиновение маршала Сульта, сказав: «Он занял для меня город и заставил потерять королевство!»

5 февраля Фуа вернулся в армию и привел подкрепление в 2 тысячи человек, оставленных в Сьюдад-Родриго. Этот генерал возвращался из Парижа. Там он долго беседовал с императором о тягостном положении войск Массены и принес новость, что маршал Сульт вскоре присоединится к нам. Но прошел весь февраль, а тот так и не появился. Граф д’Эрлон, которого по необъяснимой причине император так и не поставил под командование Массены, заявил, что его войска не могут больше оставаться в Лейрии, и собрался возвращаться в Испанию. Маршал Ней и генерал Рейнье воспользовались этим случаем, чтобы снова изложить плачевное положение своих корпусов в совершенно разоренной стране, и главнокомандующий, после многих месяцев упорного сопротивления, был вынужден смириться и решил отступить к границе, где он надеялся найти возможность прокормить армию, не уходя из Португалии, которую он все же собирался захватить, как только подойдет обещанное подкрепление.

Отступление началось 6 марта. В последние дни перед отходом генерал Эбле с большим сожалением разрушил лодки, с таким трудом построенные в Пуньети. В надежде, что хоть часть этих огромных приготовлений когда-нибудь пригодится французской армии, он в присутствии двенадцати артиллеристов закопал все выкованные им скобы и составил протокол, который должен был быть доставлен в военное министерство. В нем он указал место, где находится этот драгоценный склад, который, может быть, останется там на века!

Приготовления французской армии держались в полном секрете, и ночью с 5 на 6 марта все было исполнено в таком порядке, что англичане, чьи посты в Сантарене отделялись от наших только небольшой рекой Риу-Майор, узнали о нашем уходе только на следующее утро, когда части генерала Рейнье были уже в 5 лье отсюда. Лорд Веллингтон, не зная, был ли целью нашего движения переход через Тежу в Пуньети, или мы отступаем к границам Испании, потерял двенадцать часов, не решаясь на какие-нибудь действия. Когда он все же решил следовать за нами, хотя делал это неэнергично и издалека, французская армия уже ушла от него на один переход. Тем не менее генерал Жюно, неосторожно гарцуя перед гусарами противника, получил английской пулей по носу, что не помешало ему сохранять командование 8-м корпусом до конца кампании.

Армия двинулась отдельными колоннами на Помбал. Маршал Ней шел в арьергарде с 6-м корпусом и бдительно защищал каждую пядь земли. Массена, очнувшись от оцепенения, с 5 по 9 марта выиграл три дня марша у неприятеля и полностью организовал отход — одну из самых трудных операций на войне! Он был, против обыкновения, весел, что всех нас крайне удивляло.

Французская армия продолжала свой отход концентрированно, соблюдая порядок. Она уже отошла от Помбала, когда на ее арьергард напали английские кавалеристы. Маршал Ней их отбросил, а чтобы полностью загородить им проход и уберечь наши обозы, которые двигались очень медленно, он поджег город. Английские историки возмущались этим поступком, считая этот акт жестокостью, как будто спасение армии не является первым долгом командующего! Помбал и его окрестности представляли собой длинное и узкое дефиле, которое неприятель должен был пройти, и лучшим способом его остановить было поджечь город. Это неприятная крайность, к которой прибегают в подобном случае самые цивилизованные нации, и англичане поступили бы так же.

12 марта состоялось довольно активное сражение перед Рединьей, где маршал Ней, заняв хорошо защищенную позицию, счел нужным остановиться. Лорд Веллингтон, справедливо расценив эту остановку как приглашение к бою, двинул вперед значительные силы. Началось жаркое сражение. Маршал Ней отбросил неприятеля, а затем быстро отошел, но две-три сотни наших людей были выведены из строя. Неприятель же потерял более тысячи, так как наша артиллерия долго обстреливала его солдат, а на его позициях было только два небольших орудия. Это сражение было совершенно бесполезным как для англичан, так и для нас. Действительно, Ней имел приказ отходить. Зачем Веллингтон, который хорошо знал, что французы отступают и что после нескольких часов отдыха корпус Нея снова двинется в путь, не удержался от атаки? С единственной целью несколько задержать его?.. Я присутствовал при этом сражении и сожалел, что ложное самолюбие двух полководцев погубило столько смелых солдат без всякой пользы для сторон.

Основная часть французской армии заняла позицию между селениями Кондейша и Карташу. Наступил критический момент нашего отступления. Так как Массена не хотел покидать Португалию, он решил перейти Мондегу в Коимбре и расположить свои войска в плодородном краю, расположенном между этим городом и Опорту, чтобы там дождаться приказов и обещанных императором подкреплений. Но партизаны Трента отрезали мост Коимбры, а наполненную дождями Мондегу нельзя было перейти вброд. Французский главнокомандующий вынужден был отказаться от этого плана. Он должен был дойти до Понти-ди-Мурсела и там перейти через очень бурную реку Алви. 13-го числа штаб направился в этом направлении и должен был в тот же день идти в Миранда-ду-Корву[105]. Однако, непонятно почему, главнокомандующий пошел в Фуэнти-Куберту и, считая, что его хорошо охраняют дивизии, которые он приказал Нею расположить в Карташу и Кондейше, оставил при себе только 30 гренадеров и 25 драгун. Но маршал Ней, под предлогом, что его только что атаковали превосходящими силами, ушел из этих пунктов. Массену же он предупредил так поздно, что тот получил сообщение только через несколько часов после того, как перемещение войск уже началось, и теперь главнокомандующий и весь его штаб оказались в опасности.

Уверенный, что он под охраной нескольких дивизий, Массена, найдя городок Фуэнти-Куберта очень приятным, а погоду превосходной, приказал подать ужин на свежем воздухе. Мы спокойно сидели за столом под деревьями на краю деревни, когда внезапно заметили отряд из 50 английских гусар в ста шагах от нас! Гренадеры охраны тотчас разобрали оружие и окружили Массену, а все адъютанты и драгуны, быстро вскочив на лошадей, направились в сторону отряда противника. Всадники повернули назад без единого выстрела, и мы подумали, что эта группа заблудилась в поисках английской армии. Но вскоре мы увидели уже целый полк, затем соседние холмы просто покрылись многочисленными английскими войсками, которые почти полностью окружили Фуэнти-Куберту!

Огромная опасность, в которой оказался штаб, происходила из ошибки Нея, который считал достаточным, что он известил главнокомандующего письмом о приказе всем своим дивизиям эвакуироваться из Кондейши и Карташу. Фуэнти-Куберта оказалась, таким образом, незащищенной, и неприятель незаметно подошел к штаб-квартире Массены. Можете представить себе наше удивление! На наше счастье, стало темнеть, поднялся туман, и англичане, даже не предполагая, что французский главнокомандующий может быть так отрезан от своей армии, приняли нашу штабную группу за арьергард и не осмелились вступить в бой. Но можно не сомневаться, что, если бы гусарский отряд, который показался у въезда в Фуэнте-Куберту, когда мы считали себя в совершенной безопасности, решительно напал на деревню, он захватил бы Массену и все, что было с ним. Когда потом англичане узнали, какая опасность грозила Массене, они стали громко кричать об этом, и их историк Нэйпир утверждал, что французский главнокомандующий ускользнул от их гусар только потому, что сорвал со своей шляпы султан! Эта выдумка тем более абсурдна, что французские маршалы не носили султаны! В десять часов вечера штаб спокойно покинул Фуэнте-Куберту, несмотря на соседство с многочисленными неприятельскими войсками, часть которых находилась на возвышенности, по которой проходила наша дорога. Чтобы этот полк отошел, маршал использовал хитрость, которую очень часто применяли и наши враги, знавшие французский язык. Главнокомандующий знал, что мой брат очень хорошо говорит по-английски, и дал ему все необходимые инструкции. Адольф спустился вниз по холму и, держась в тени, крикнул английскому командиру, что герцог Веллингтон посылает ему приказ взять вправо и следовать к месту, который он указал. Английский полковник не мог ночью в тумане различить форму моего брата и принял его за адъютанта герцога. Он тотчас послушался, отошел, и мы быстро прошли, радуясь, что избежали и эту опасность. Еще до рассвета Массена и его штаб присоединились к 6-му корпусу.