Мемуары генерала барона де Марбо - Жан-Батист-Антуан-Марселен де Марбо

Отстранение маршала Нея произвело в армии эффект разорвавшейся бомбы, тем более что причиной его отставки было его желание вернуть армию в Испанию, желание, разделяемое всеми солдатами.

24-го армия, начиная перемещение, которое должно было привести ее снова к Тежу, заняла Белмонти и Гуарду. Город Гуарда — самый высокогорный на Иберийском полуострове. Там стоял такой пронизывающий холод, что от переохлаждения умерло много человек, а моя рана в боку Стала болеть просто нестерпимо. Массена получил в Гуарде много депеш из генерального штаба, почти все они были отправлены два месяца назад! Это доказывает, как ошибался Наполеон, думая, что может управлять армией, воюющей в Португалии! Все эти депеши пришли к главнокомандующему способом, который до тех пор во французской армии не употреблялся. Князь Бертье доверил их своему адъютанту де Канувилю. Но этот молодой офицер, один из красавчиков армии, видя, как трудно добраться до армии Массены, ограничился тем, что оставил их в Сьюдад-Родриго и отправился обратно в Париж, откуда его как раз и хотели удалить из-за громкого скандала. Вот история, предыстория которой относится к тем временам, когда генерал Бонапарт был командующим Итальянской армией.

Многие дамы из семьи Бонапарта приехали к нему в Милан, и одна из них вышла замуж за одного из его самых преданных генералов. Так как она ездила верхом, то носила, по тогдашней моде, гусарский ментик поверх ее женского платья. Этот ментик, подаренный ей самим Бонапартом, был очень красивым. Он был оторочен великолепным мехом, все пуговицы на нем были покрыты бриллиантами. Через несколько лет, овдовев, дама снова вышла замуж за одного иностранного князя. Весной 1811 года император, проводя на площади Каруссель смотр гвардии, заметил среди штабных офицеров князя Бертье адъютанта Канувиля, с гордостью носящего ментик, который он когда-то подарил своей родственнице! Мех и бриллианты не позволяли ошибиться! Наполеон узнал их и очень рассердился. Говорят, что даму он сурово отчитал, а неосторожный капитан уже через час получил задание отвезти депеши Массене, которого Наполеон в письме попросил задержать при себе офицера на неопределенный срок. Канувиль догадывался об этом, и я вам уже сказал, как он воспользовался случаем, который помешал ему въехать в Португалию. Но как только он вернулся в Париж, его снова отправили на Пиренейский полуостров, куда он прибыл, пристыженный за свое поведение! Разговор этого современного де Лозена[107] нас забавлял немало, он рассказывал нам, что произошло в парижских салонах за время нашего отсутствия, нас смешил изыск его туалетов, которые так контрастировали с нашей потертой униформой, изношенной за год кампании, осад, битв и переходов… Канувиль, сначала пораженный поворотом событий, когда после очаровательных парижских будуаров он оказался на бивуаках в скалистой Португалии, вскоре смирился с обстоятельствами. Это был храбрый и остроумный человек, но через год он погиб в сражении при Москве-реке.

Окончательный уход. — Путаница приказов. — Новое наступление на Альмейду. — Злая воля Бессьера

Депеши императора, которые Канувиль оставил в Сьюдад-Родриго во время своего первого приезда, дошли до Массены, когда тот находился в Гуарде. Главнокомандующий собирался защищать берега верхнего Тежу и, вместо того чтобы сразу же выполнять передислокацию войск, потерял несколько дней, составляя ответы на письма двухмесячной давности. Это опоздание очень нам навредило. Неприятель воспользовался им, собрал свои войска и атаковал нас в самой Гуарде. Мы отбросили в нескольких небольших сражениях, которые Массена выдержал, пока дожидался возвращения офицеров, посланных им к Алькантаре. В своих рапортах они указали невозможность прокормить армию в стране, где для этого не было ресурсов. Упорство Массены наконец поколебалось перед столькими препятствиями, которые усиливались неприязненными отношениями военачальников и нуждой, царящей в армии. Было решено вернуться в Испанию. Но вместо того чтобы сделать это быстро, главнокомандующий все откладывал свой выход из Португалии, а лорд Веллингтон воспользовался случаем, который предоставил ему опрометчивый маневр генерала Рейнье, и на пал на него при Сабугале. Успехи обеих сторон были примерно равны, однако в этом славном, но бесполезном сражении у нас были выведены из строя от 200 до 300 человек.

Французская армия перешла границу на следующий день, 1 апреля, и встала лагерем на испанской земле. В ней еще насчитывалось более 40 тысяч человек, а в Сьюдад-Родриго и Саламанку отправили многочисленные обозы с больными и ранеными, более 10 тысяч человек. Мы вошли в Португалию с 60 тысяч человек, не считая дивизию 9-го корпуса, присоединившуюся к нам. Наши потери в этой долгой кампании составили около 10 тысяч убитых, взятых в плен или умерших от болезней!

Армия заняла позицию вокруг Альмейды, Сьюдад-Родриго и Саморы. Массена оказался тогда в очень тяжелой ситуации, так как эти две крепости и соседняя территория находились в ведении маршала Бессьера, которому император поручил командование новой армией, названной Северной, полностью составленной из войск Молодой гвардии. Произошел конфликт между маршалами, так как Бессьер хотел сохранить продовольствие для своих войск, а Массена резонно считал, что армия, которую он привел из Португалии, где она испытала столько лишений, имела столько же прав на распределение припасов. Император, обычно такой предусмотрительный, не сделал никакого распоряжения на тот случай, если армия Массены будет вынуждена вернуться в Испанию.

На границе царило беспокойство, в основном связанное с защитой Сьюдад-Родриго и Альмейды. Эти две крепости, одна испанская, другая португальская, были настолько близко расположены друг к другу, что одна из них становилась как бы лишней. Император приказал убрать из Альмейды гарнизон и артиллерию, а также разрушить укрепления, уже сильно поврежденные взрывом, который в прошлом году помог нам овладеть ею. Но когда комендант крепости генерал Бренье уже собирался разрушить Альмейду, он получил противоположный приказ из военного министерства. Массена же, прибыв из Португалии как раз в это время, не осмелился принять какое-либо решение самостоятельно. Но так как его войска не могли жить в скалистых и бесплодных окрестностях Альмейды, он был вынужден отвести их оттуда, оставив эту крепость на попечение ее собственного гарнизона — очень слабого с запасом продовольствия только на двадцать пять дней. Если бы на то был приказ императора, присутствие Португальской армии позволило бы за неделю разрушить фортификации Альмейды, которую англичане поспешили окружить, как только армия ушла. В следующем месяце наши войска предприняли кровавую экспедицию для спасения этой крепости, но она не удалась.

Наконец, с трехмесячным опозданием прибыл приказ, ставящий графа д’Эрлона и 9-й корпус под командование главнокомандующего!.. Маршал Массена расположил свою армию на постой между Сьюдад-Родриго, Саморой и Саламанкой и 9 апреля устроил свой штаб в Саламанке. Когда мы туда направлялись, на глазах главнокомандующего произошел инцидент, не красящий английскую армию. Сэр Уотерс, полковник из штаба Веллингтона, был захвачен в плен нашими войсками, а так как он дал честное слово, что не сбежит, то Массена оставил ему оружие и лошадь, а на ночь он был размещен в частном доме. Англичанин свободно следовал за нашими колоннами и при переходе через Матилльский лес, где наши войска сделали стоянку, он улучил момент, когда все отдыхали, пустил свою великолепную лошадь в галоп и исчез! Через три дня он добрался до Веллингтона, который нашел уловку забавной!.. Тот же Веллингтон ответил Массене, который жаловался на то, что португальские ополченцы истребили французских пленных и расправились с одним из наших полковников штаба, что, «находясь перед необходимостью употребить все средства, чтобы противостоять захватнической войне, он не может отвечать за бесчинства, которые творят крестьяне!».