Бригада (1-16) - Александр Белов

пил, шлялся по Москве, ночевал с бомжами… Кошмар, пережитый им в квартире приятеля, не отпускал его ни на минуту, напрочь лишая рассудка и воли. На четвертый день он все-таки решился проведать свою квартиру. Он пришел туда глубокой ночью и первое, что увидел – записку в дверном косяке. В ней был только номер телефона и две буквы вместо подписи – В.К. Остаток ночи Макс провел в тяжелых раздумьях, а утром позвонил по указанному номеру.

Каверин с ходу признал, что информацию на Гарика чеченцам передал он. Более того, мент сообщил мстительным кавказцам, что, возможно, у убийцы был сообщник и в самое ближайшее время он, капитан Каверин, должен его вычислить. Услышав это, Макс тут же необычайно явственно вспомнил то, что увидел в квартире Гарика. По коже пробежал озноб, он понял, что с ним будет проделано все то же самое. Не дослушав толком Каверина, Карельский немедленно согласился на все условия подлого опера.

С тех пор Макс регулярно снабжал Каверина информацией о делах Белова. Многого он, понятное дело, рассказать не мог, большинство его сообщений не стоили и ломаного гроша – это было ясно даже самому Максу. Но ни разу его хозяин не выказал и тени недовольства. Это казалось Карельскому странным – до тех пор, пока он не сообразил, что опер бережет его для каких-то других целей.

Потом на какое-то время Каверин пропал, их встречи прекратились, и Макс, наконец-то, вздохнул свободно. Но не так давно его злой гений объявился вновь, точнее Макса навестил человек от Каверина, и Карельский продолжил свою работу через него. Сам бывший опер на связь с ним не выходил ни разу, и вдруг…

– Что молчишь, язык проглотил?.. – сердито прикрикнул Каверин.

– Здравствуйте, Владимир Евгеньевич, – промямлил Макс.

– Ты один? Где Белый?

– Он… Он дома, с женой…

– Отлично, – хмыкнул Каверин. – Слушай меня внимательно. Сделаешь все, как скажу, – дам вольную, слово офицера…

Младшему сержанту патрульно-постовой службы Федякину не спалось. Помахивая полосатой палочкой, он прогуливался около будки, в которой кемарил его напарник. Минул уже третий час ночи, и машин на шоссе почти не было. Вдали загорелись огни фар – кому-то посреди ночи приспичило тащиться в Москву. Вглядываясь в приближающуюся машину, сержант неторопливо двинулся ей навстречу. Это был джип – огромный, незнакомой марки, чем-то похожий на знаменитый «хаммер». Федякин в нерешительности остановился.

«Ну его… – смущенно подумал он. – Пусть едет, от греха подальше. Наверняка какие-нибудь братки пьяные гуляют…»

Но джип повел себя странно. Не доехав до поста каких-то пятидесяти метров, он завилял из стороны в сторону, завизжал тормозами и замер, уткнувшись тупой мордой в склон на обочине. У Федякина засосало под ложечкой. Совсем недавно на Симферопольском шоссе пьяная братва расстреляла из «калашей» двух ребят из Подольского батальона. Сержант взял автомат наизготовку и попятился к будке.

В этот момент дверца джипа распахнулась, и из машины вывалился водитель. Он пошатывался и, обхватив голову руками, громко стонал.

«Точно – пьяный…» – решил сержант.

Все так же пошатываясь, водитель обогнул широкий капот своей машины и плашмя рухнул на жухлую придорожную траву. Дальше и вовсе началось такое, отчего у Федякина глаза на лоб полезли.

Мужик катался по земле, бил ее кулаками, выл в голос, рычал, матерился, стонал и снова дико, по-звериному выл… И было в его голосе столько боли, отчаянья и тоски, столько страха, безысходности и горя, что сержанту стало жутко.

Он не выдержал и бросился в будку.

– Серега! – крикнул он спящему напарнику. – Там… там…

– Что?!.. – подскочил тот.

Федякина трясло, он молча тыкал пальцем в сторону шоссе. Напарник выглянул в окошко. На дороге было тихо и пусто, если не считать единственной машины на противоположной обочине.

К криво припаркованному джипу возвращался – видимо, облегчив душу, – водитель. Грустно покачивая головой, он с явной неохотой сел за руль, и, плавно набирая скорость, джип покатил в сторону Москвы…

Двор перед офисом был залит огнями праздничного фейерверка. К крыльцу одна за другой подъезжали машины. Из них выходили веселые, нарядные люди с цветами, с шампанским, с какими-то подарками. Их встречали Космос и Пчела, принимали поздравления, пожимали руки, обнимались…

– А где же сам депутат? – интересовались гости.

– Он за женой поехал, сейчас вернется, – объясняли друзья. – Вы проходите пока, веселитесь.

Проводив до дверей очередного гостя, Космос зябко поежился:

– Ну где Белый-то? Что-то я замерз… Пчела тут же протянул ему неизменную плоскую бутылочку коньяка.

– На, согрейся.

– Да нет, подожду, – отказался Космос. – Вот депутат приедет, тогда уж и отпразднуем, как полагается.

Пчела сделал глоток и, радостно вздохнув, оглядел залитый огнями двор.

– Слышь, Кос, вот оно счастье-то, да?!..

– Не говори, – рассеянно улыбнулся Космос.

Он думал о Люде, оставшейся наверху, о той радости, которая, наверно, переполняла сейчас ее. Ему было приятно думать, что причина этой радости – он…

Во двор въехал еще один автомобиль. Пчела, прищурясь, вглядывался в его темный силуэт.

– А вон, кажись, и Сашка, да? – спросил он. – Не вижу.

– Угу, – кивнул Космос. – Макса тоже бедный, мотается туда-сюда…

Автомобиль, не заглушая движка, остановился метрах в десяти перед ними. Из него вышел Макс. Пчела бросил на Космоса короткий недоуменный взгляд и крикнул охраннику:

– Ты что, один?! А где командир?

Макс, сунув руки в карманы, торопливо шагал им навстречу.

– Он меня отпустил, – ответил он на ходу. – Сказал, они с Ольгой сами приедут.

– Одни? Без охраны? – удивился Пчела.

– Макс, ты че, долбанулся? – нахмурился Космос.

Охранник был уже в двух шагах.

– Ага, – буркнул он.

И в ту же секунду Макс выхватил из кармана руку с ножом. Короткий замах – и широкое лезвие со страшной силой ударило Космоса в грудь. Пчела не успел ничего понять, как получил неожиданный удар по ногам – подсечка. Он рухнул на колени. Мгновенно подскочивший к нему Макс запрокинул ему голову и полоснул ножом по беззащитному горлу. С мучительным хрипом Пчела завалился на асфальт.

Макс отшвырнул окровавленный нож и настороженно огляделся, не обращая внимания на агонизирующие у его ног тела. Спустя мгновение убийца бросился к машине. Джип взревел в полную мощь и устремился прочь.

XXXVIII

По пустынной ночной Москве «роллс-ройс» домчался быстро. Всю дорогу в машине звенел смех, Оля время от времени прикладывалась к бутылке вина, прихваченной из дома. От вина, от пережитого напряжения, от бессонной ночи она