Бригада (1-16) - Александр Белов

сказать, что ты сейчас не просто Саша Белый, а первый человек от всей братвы в Думе и тебе…

– Шмидт!.. – покачав головой, остановил его Белов.

– Саша, я только передаю.

– А я только объясняю, – едва сдерживаясь, продолжил Саша. – Видишь эти вещи?

На столе перед ним лежала всякая мелочевка. Часы-«луковица», солнцезащитные очки, связка ключей с массивным брелоком, зажигалка…

– Это вещи моих друзей… – Саша порывисто вздохнул. – Космос… Мы дружили с ним с пяти лет. Витя… Валера… А теперь моих друзей нет… Понимаешь? Нет…

Он встал, нервно прошелся по кабинету. Его душила злость, и, наконец, он не выдержал и дал ей волю. Вперив в несчастного Шмидта полный ненависти взгляд, Белов рявкнул:

– Какая-то тварь зарезала их как скотов!.. И ты мне говоришь, чтоб я не врубал ответку?!! Я по натуре не толстовец, вашу мать!!! Буду давить!!!

Его голос сорвался. Саша отвернулся к окну, шумно вздохнул, восстанавливая дыхание и приходя в себя. Шмидт тоже молчал, обхватив опущенную голову руками, медленно покачивая ею из стороны в сторону. Тягостное молчание прервал Белов. Словно извиняясь за свою несдержанность, он положил руку на плечо Шмидта и негромко произнес:

– Ладно. Увидишь кого из людей, скажи, что ты все передал, а я принял к сведению. Тариэлу я сам позвоню потом. Иди пока, подожди меня, скоро поедем.

Шмидт, явно в расстроенных чувствах, послушно встал и вышел из кабинета.

* * * * *

Примерно в то же время двое незадачливых оперативников из службы наружного наблюдения отчитывались в кабинете подполковника Введенского.

– Игорь Леонидович, вы уж простите, потеряли мы их, – с виноватым видом говорил тот, что постарше. – И на видео зафиксировать не получилось. В камере аккумуляторы сели…

Введенский, изо всех сил сдерживая закипавшее раздражение, упругим шагом прохаживался по кабинету.

– А в машине стартер ни к черту, – подхватил второй. – Я уже сто раз говорил, никому ж ничего не надо…

– Вы, ребята, в корне неправильно подходите, – неслышно скрипнув зубами, покачал головой Введенский. – В наружке что главное? Спецсредства?.. Нет. Предвидение поведения объекта. А если взять еще шире, то того же Белова мы не то что на пять минут, на пять лет вперед просчитали, пока он до паритета не дорос.

В ответ слышалось только сосредоточенное сопение проштрафившихся оперативников. Игорь Леонидович взглянул на их раскаянные лица и коротко взмахнул рукой:

– Ладно, проехали. Будем считать, что больше такого не повторится. Кто там был?

– Митя-Большой, двух других не знаю, – четко доложил старший. – Все уехали в сторону Марьиной Рощи.

– Когда Шмидт вернулся за машиной?

– Через два с половиной часа. Привезли те же. Введенский задумчиво потер начинающий обрастать вечерней щетиной подбородок.

– Похоже, плохи дела у Белова, а?..

– Почему? – осторожно полюбопытствовал молодой оперативник.

– По кочану, – машинально буркнул Введенский, записывая что-то в блокнот. – Вы свободны.

Оставшись один, он ткнул пальцем в кнопку селектора.

– Да, Игорь Леонидович, – ответил ему мужской голос.

– Воскобойникова и Змиенко ко мне, – распорядился Введенский.

– Есть, – донеслось из селектора.

Спустя несколько минут в кабинет вошли двое серьезных и сосредоточенных молодых людей, даже на первый взгляд выгодно отличавшихся от предыдущих разгильдяев. Введенский, не предложив им присесть, вышел из-за"стола.

– Ваша цель – тихо, аккуратно, но уверенно прощупать источники в негативной среде, – четким, отрывистым голосом ставил он перед ними задачу, – прокачать ситуацию по Белову. Кто, что, куда, зачем. И еще. Проверьте, не пересекались ли ранее Каверин и Максим Карельский… Хотя – нет. Этим я займусь сам. Все, вопросы есть?

Вопросов не было.

XLIII

Ближе к вечеру Белов приехал к отцу Космоса.

В квартире членкора Холмогорова было тихо и сумрачно. Высвечивая угол просторной гостиной, горела одна-единственная настольная лампа под зеленым абажуром. Под с ней, на старом, продавленном диване плечом к плечу сидели Юрий Ростиславович и Саша. Разложив на столе альбомы, они перебирали фотографии своего сына и друга.

– Может, эта? А, Саш?.. – Юрий Ростиславович протянул старое, еще черно-белое фото Космоса. – Или вот еще…

– Пацан совсем здесь, – Белов отложил фотографию в сторону и взял другую, уже цветную.

– Вот эта лучше.

Холмогоров поправил очки и внимательно посмотрел на снимок, который передал ему Саша.

– Ничего, – согласился он после паузы. – Только какой-то он здесь грустный… Я хочу, чтобы сынок у меня улыбался. Он же веселый был мальчик…

Его голос внезапно дрогнул и осел. Саша поспешно отвел глаза. Пытаясь справиться с собой, Юрий Ростиславович откашлялся и принялся протирать очки о полу клетчатой байковой рубашки.

– У меня права его остались, – сказал, поднимаясь с дивана, Саша. – Я сейчас…

Он вышел в темную прихожую и через минуту вернулся к столу с бумажником в руках.

– Вот, смотрите.

Он достал корочки Космоса и протянул их Холмогорову. С маленькой карточки беспечно улыбался одетый в пиджак и белую рубашку восемнадцатилетний Космос.

Снимок и вправду был хорош, вот только слишком уж маленькой была фотография. Белов, поняв сомнения отца, пояснил:

– Я увеличу, нормально будет.

Юрий Ростиславович долго держал права в руках, неторопливо рассматривая фото сына. Потом закрыл права и вернул их Саше.

– Давай эту, – наконец согласился он. – Пусть только сделают хорошо.

Кивнув, Саша взял права, спрятал их в бумажник и снова опустился на диван рядом с осунувшимся Холмогоровым. Они помолчали.

– Чаю еще хочешь? – вздохнув своим горестным мыслям, спросил Юрий Ростиславович.

– Нет, спасибо.

Член-корреспондент снял очки и устало потер глаза. Потом, еще раз вздохнув, он тяжело поднялся и отошел к темному окну.

– Саш, у меня к тебе одна просьба будет, – глядя сверху на вечерний город, негромко произнес Юрий Ростиславович.

– Говорите.

Холмогоров медленно повернулся к Саше. В его измученных горем глазах застыли обреченность, отчаянье и страх. Руки, мелко подрагивая, нервно теребили очки.

– Не убивай никого, – попросил он.

Белов тут же вскинул голову, готовый ответить, но в последний момент сдержался, промолчал.

– У меня сына отняли, но я тебе говорю – не убивай!.. – с болью продолжал Юрий Ростиславович. – Ты в церковь ходишь?

– Не помню уже, когда в последний раз был… – хмуро признался Белов.

– Сходи, – строго сдвинув брови, сказал Холмогоров. – Пойми, вы же сами во всем виноваты. И Космос, и Витя… Вы обезумели все, кровью умылись. Слава богу, что ты жив остался. Так не гневи бога, не бери ты больше греха на душу! Слышишь?

– Слышу, – буркнул