История русской рок-музыки в эпоху потрясений и перемен - Джоанна Стингрей

Warner[294] провозгласила его «праздником демократии и свободы»[295] в стране, на протяжении долгого времени не позволявшей ни того, ни другого. Time Warner разрешили даже снимать концерт, чтобы потом сделать документальный фильм.

Провести концерт решили не в зале, и даже не на стадионе, а на аэродроме Тушино под Москвой. Мне вручили пригласительный билет и дали пропуск за кулисы, но, не будучи фаном этих групп, идти туда я не особенно хотела. В конце концов все же решила сходить, чтобы понять, не пропустила ли я за все эти годы чего-нибудь особо интересного в мире «тяжелого металла». И слава богу, что пошла, – разумеется, в коже и темных очках, – так как это оказалось одним из самых невероятных впечатлений моей жизни. Если Россия была Страной Чудес, то аэродром Тушино в тот вечер стал царством сердец, душ и криков.

Почти уже не использовавшийся к тому времени военный аэродром было не узнать – на нем красовалась великолепная сверкающая сцена с полным комплектом аппаратуры. Сцену окружали несколько десятков камер с операторами, а над полем парили закрепленные на длинных стрелах автоматические камеры. Как воздушные акробаты, они то ныряли вниз, то взмывали вверх. Вокруг сцены расположились сотни милиционеров. Стояли, нервно оглядывались, желая удостовериться, что они не одни, что где-то поодаль, на обочине поля, подогнаны еще десятки автобусов с их товарищами.

Меня провели на сцену и показали место где-то сбоку, откуда открывался лучший вид. Я была потрясена колышущимся передо мной океаном людских голов, дышащим и пульсирующим, как единый живой организм. Я знала, что хеви-метал в России популярен, но не подозревала, что настолько! По меньшей мере триста тысяч человек[296] с криками воодушевления и восторга тянулись к сцене.

– Стингрей! Стингрей! – вдруг раздались выкрики узнавших меня фанов. Я улыбнулась, помахала куда-то вниз рукой и поспешно ретировалась за кулисы.

Открывала концерт Pantera – группа парней с обнаженными татуированными торсами. Девушкам они определенно нравились, а юноши хотели на них походить. Рев искаженных всевозможными эффектами гитар поддерживал низкий, дьявольский голос вокалиста, и эта какофония полностью подавила и даже напугала меня. Но со временем, глядя на взмывающие вверх сжатые кулаки зрителей и видя, как они дружно прыгают под тяжелый рифф бас-гитары, я не смогла не поддаться всеобщему возбуждению. Следующими на сцену вышли Black Crowes – хиппи-версия Rolling Stones c такими дерзкими текстами, что челюсть у меня отвисла и так и осталась висеть до конца их сета.

– Вот это круто! – со смешанным чувством изумления и восторга бормотала я себе под нос, переводя взгляд от грязных патлатых музыкантов на бесчисленную толпу – поющую, визжащую, вздымающую вверх в хеви-металлическом салюте руки.

Metallica же и вовсе привела зрителей в состояние полного экстаза. Длиннющая грива вокалиста разметалась в разные стороны – визуальный аккомпанемент его высокому голосу и протяжным гитарным соло. Во время их сета произошло несколько столкновений между милицией и пьяными разнуздавшимися фанатами, но даже милиционеры, кажется, не могли устоять от охватившего всех возбуждения. Я не могла удержаться от мысли о том, как бы на все это посмотрел старый КГБ, – длинные грязные волосы, тяжелый грим, крики, визги и пьяное бесчинство.

AC/DC и их музыка еще недавно были запрещены в СССР. Я чуть не расхохоталась, представив гримасы на лицах и мученическое выражение глаз старой гвардии, доведись им такое увидеть. Группа вышла на сцену под приветственные визги и крики толпы. Я не могла оторвать глаз от гитариста в черных шортах и галстуке. Выглядел он невероятно смешно и в то же время завораживающе, оттеняя своим видом вокалиста в черной шляпе. Первую же их песню Back in Black я, к своему изумлению, узнала! Саша ее обожал, а я никогда не давала себе труда узнать, что же это за песню он постоянно крутит. Голос вокалиста звучал, как крик подстреленной и летящей отвесно вниз к земле птицы. Лицо его было невероятно подвижно, и по сцене он носился с огромной скоростью. Толпа хором вместе с ним пела Highway to Hell, и, в отличие от сплошного грохота предыдущих групп, я почувствовала, что меня захватили и мелодия, и сюжет песни. Уголком глаза я видела, что даже милиционеры и солдаты в восторге вздевают вверх руки. В разгар сета гитарист скинул рубашку, галстук и пиджак и в судорогах корчился на сцене, пальцы лихорадочно бегали по грифу и по струнам, а с тела ручьями лился пот. А когда над сценой взлетела гигантская надувная кукла обнаженной женщины с огромной грудью, я и вовсе перестала верить, что нахожусь в Советском Союзе. Я только качала головой, ожидая, что вот-вот это видение развеется.

В финале заключительной песни сцена взорвалась пиротехническим буйством фейерверков – дерзкий шаг в стране льда и снега. Но выглядело все это фантастически! Когда же толпа наконец потянулась к выходу, милиционеры выстроились в колонны, образовав две дорожки для зрителей. Я смотрела на исчезающие в темноте счастливые возбужденные лица, и в них мне виделся знак, символ. Я поняла, что Советский Союз пересек черту, после которой дороги назад уже нет.

Глава 41

Один день со Стингрей

«СТИНГРЕЙ ЗА… РЕШЕТКАМИ»

На такой заголовок заметки в «Вечерней Москве» я не могла не обратить внимания.

«Тридцатого января в час дня сотрудники “Мосфильма” были шокированы нашествием девиц в черных очках и “круто прикинутой” волосатой молодежи. Тридцать юных особей обоих полов пожертвовали учебным днем, чтобы сняться в клипе Джоанны Стингрей. Действие происходит в застойные годы, которые символизировались решетками, щедро расставленными режиссером Михаилом Хлебородовым. В съемках ролика, который планируется показать в новой программе “Видеопик”, принимали участие музыканты “Бригады С”, “Мегаполиса”, “Месс Эйдж”».

В конце 1991 года, даже в предпраздничной суете, события продолжали развиваться с прежней интенсивностью. Поняв, что число моих фанов стремительно возросло, я решила вовлечь их в свои планы. Третьим клипом с режиссером Хлебородовым должна была стать написанная вместе с «Играми» в честь Ленинградского рок-клуба песня Rock Club. В качестве оператора Хлебородов пригласил Мишу Мукасея, молодого худощавого парня, сына известного советского кинооператора[297].

Идея клипа была довольно проста: сцена в пустом складе с яркими неоновыми буквами Rok N Roll за нашими спинами. Неоновые буквы были английскими, но слово Rock’n’Roll было написано с ошибками. Мило, не правда ли?

На сцене собралась группа лучших гитаристов и барабанщиков: Сергей Галанин, Кирилл Турусов, Виктор Зинчук, Артем Павленко, Игорь Ярцев и Павел Кузин. Мне всегда нравилось находиться в окружении парней. С одной стороны, это придавало мне силы и уверенности, с другой – оттеняло