Росская империя - Иар Эльтеррус

Собравшиеся вновь переглянулись, и каждый задумался. Модель, предложенная канцлером, требовала точной проработки даже в мелочах. Ошибка слишком дорого обойдется.

* * *

— Андрович, на выход с вещами! — заставил вздрогнуть бывшего начальника президентской канцелярии гулкий голос охранника.

«С какими еще вещами?.. — мелькнула отстраненная мысль. — У меня же ничего нет… Всё конфисковано… Абсолютно всё…»

Он уныло поднялся, заложил руки за спину и поплелся к выходу из тесной камеры-одиночки. Андрович отчетливо понимал, что для него все кончено. Новая власть не церемонилась со своими врагами, хотя ее врагом он себя не считал — просто жил, как было принято в его кругу. Все брали — и он брал, иначе давно затравили бы. В среде чиновников белым воронам жизни не было. Хотя, надо признаться, в последние годы Андрович зарвался, начал хапать слишком много. За то, наверное, и пострадал. Впрочем, ему еще повезло, что не попал под децимацию, когда отмороженные синтарцы без разговоров повесили каждого десятого чиновника, чтобы заставить остальных работать. Вот только ни один оставшийся в живых просто не понимал, чего хочет новая власть и что именно ему делать, чтобы им остались довольны. Раньше-то все было ясно — кому дать, кому откатить, что подписать, а что положить под сукно. А теперь? Все же напрочь изменилось!

Вспомнив бесконечные допросы, Андрович поежился. Следователи ДИБ, без сомнений, использовали сыворотку правды, и он сам подробно описывал где, когда, от кого и сколько получил. И за что. И сдавал все отработанные схемы. Тем самым бывший глава президентской канцелярии подписал себе смертный приговор. Сейчас он надеялся только на то, что его просто расстреляют, а не колесуют или что-нибудь в этом духе. Как Федора Каратича, например. Судьба последнего перепугала всех до колик, а ведь он всего лишь хотел, чтобы ему заплатили за производство лекарств. Момент только выбрал крайне неудачный, вот и попал под раздачу. У императора, как выяснилось, рука тяжелая, да и терпения маловато. И прощать не умеет. Впрочем, его все это уже не касается. Не на казнь ли ведут?..

Однако Андровича вывели наружу, и он впервые за несколько месяцев увидел солнце и вдохнул свежего воздуха. Охрана тем временем подвела его к небольшому флаеру, у которого поджидали двое зверообразных синтарцев.

— Заключенный Андрович доставлен! — отрапортовал старший охранник. — Вот бумаги, господин лейтенант.

Синтарец молча кивнул, взял бумаги, а его напарник за шкирку забросил бывшего главу канцелярии в кабину флаера. Усевшись рядом, громила мрачно посмотрел на Андровича, от чего у того сердце в пятки ушло.

«Похоже, всё… — обреченно подумал он. — Точно на казнь… Не видать мне расстрела, умирать придется долго…»

Флаер взлетел и понесся куда-то на восток. Минут через пятнадцать он с тихим свистом опустился на посадочную площадку столичной резиденции СБ. Впрочем, заключенный не знал, куда его привезли, он дрожал от ужаса и с трудом сдерживал слезы, надеясь, что сумеет умереть, как мужчина, не скуля подзаборной собачонкой.

— Вылезай, — бросил один из синтарцев.

Андрович покорно вылез и понял, что находится на крыше высотного здания, и даже узнал его. Раньше это была главная контора корпорации «Росские перевозки». Что располагалось здесь теперь, он мог только гадать.

Вскоре у бывшего главы канцелярии появились сомнения в том, что его ведут на казнь. Вполне приличные коридоры, даже охраны почти нет. На вид — контора как контора. Одетые в хорошие костюмы люди с бумагами и падами сновали туда-сюда — до боли знакомая и привычная картина.

— Тебе сюда, — недовольно буркнул охранник. — И гляди мне, веди себя хорошо. А то…

От его оскала Андровича бросило в холодный пот. Попасть в руки этому зверю? Упаси Господи! Он поспешил войти в открытую дверь и остановился перед столом, на котором в идеальном порядке лежали несколько папок. Но когда бывший глава канцелярии увидел человека, сидящего за столом, он едва не потерял сознание. На него смотрела сама смерть! Голый череп, худое лицо аскета, прозрачные ледяные глаза, смотрящие абсолютно без какого-либо выражения. Неожиданно губы «смерти» сложились в подобие улыбки, а затем скрипучий голос предложил Андровичу присесть. Это оказалось как нельзя кстати, поскольку ноги его уже не держали. Рухнув на стул, бывший глава канцелярии уставился на хозяина кабинета, как кролик на удава.

— Добрый день, — произнес тот. — Я полковник Колчев, имперская служба безопасности. Ваше дело передано мне.

От этого известия у Андровича потемнело в глазах. Безопасник налил стакан воды и подвинул его по столу к заключенному. Тот сделал несколько глотков и обреченно уставился в пол.

— Не стоит беспокоиться, — холодно сказал полковник. — Здесь вам ничего плохого не сделают. Я всего лишь уполномочен сделать вам некое предложение. Если вы откажетесь, то будете возвращены в ДИБ для окончания следствия и предания суду. Чем это для вас закончится объяснять, думаю, не надо.

— А если приму?.. — оживился бывший глава канцелярии, в его душе затеплилась робкая надежда.

— Тогда вы доживете свою жизнь в покое и богатстве, — ответил полковник. — И ваше дело больше никогда не будет поднято.

— Согласен! — выдохнул человек, которому терять было уже нечего.

— Я так и думал, — усмехнулся безопасник.

— Что от меня требуется? — снова потянулся за водой Андрович.

— В общем, то, что вы до сих пор и делали. Мы предлагаем вам занять должность начальника канцелярии имперского наместника на планете Ират.

— Что?! — поперхнулся и закашлялся заключенный. — Я…

— Вы-вы, — заверил Колчев, язвительно ухмыляясь. — Причем требования к вам будут весьма необычными.

— Я не возьму больше ни одной взятки! — молитвенно сложил руки перед лицом Андрович. — Никогда!

— От вас требуется совершенно обратное, — уже откровенно веселился полковник. — Брать много и часто! Брать у всех, кто предлагает. И ничего при этом не делать.

Его слова привели Андровича в состояние ступора, но он довольно быстро взял себя в руки и задумался. Дураком никогда не был, поэтому сразу понял, что ввязался в какую-то серьезную операцию СБ, но выхода все равно не было. Тем более перед глазами маячила перспектива прощения, а это многого стоило. Да всего, в общем! А значит, нужно приложить любые усилия, чтобы оправдать доверие — от этого зависит, ни много ни мало, его жизнь.

— Господин полковник, — посмотрел тому прямо в глаза бывший глава канцелярии. — Нельзя ли подробнее сформулировать, что именно от меня требуется. Мне не хотелось бы совершать ошибки…

— Пока у нас есть только пожелания, — веселое выражение как маска сползло с лица безопасника. — Сейчас я их озвучу. Учтите, своим согласием вы дали подписку о неразглашении, ее нарушение будет означать для вас смерть. Это ясно?

— Да, ясно.