Эскорт для босса или Верни моего ребенка - Ника Янг

Пусть Царев силен, влиятелен, богат, однако он — не мать, и не сможет заменить девочке ту, которая отдаст свое сердце, только бы ей было хорошо.

Вдруг сотовый телефон подскакивает от трели звонка, и я быстро подхватываю его непослушными пальцами, принимая вызов.

Царев!

Изнутри поднимается невыразимый ураган эмоций, который грозит смести все на своем пути, и мне приходится сделать несколько вдохов — выдохов, только бы привести свои мысли, себя саму в порядок, унять волнение.

— Дмитрий…Александрович… — я здороваюсь, говорю что-то, а сама прикладываю пальцы к вискам, в которых начинает стучать кровь. После невыносимо нежных поцелуев, которые у нас с ним были, трудно перейти на официальный тон, но ведь наша сделка с ним завершилась, я выполнила задание — побывала в качестве сопровождающей на том самом вечере, куда ему нужно было прибыть со спутницей, а теперь нас ничего не может связывать.

— Почему так официально? — Он делает мне замечание, и я улыбаюсь, губы сами собой растягиваются в улыбку, и с этим ничего нельзя поделать — мне действительно приятно от того, что он думает обо мне не как о своей подчинённой, или странной девушке, которой оказалось очень нужным побывать на вечере мэра, и где в итоге я чувствовала себя все время лишней.

Но тут он говорит то, от чего все мои фривольные мысли тут же испаряются: Саша заболела! Заболела!

После окончания разговора тут же бегу в комнату, даже не позаботившись о том, что полотенце спадает на пол и начинаю натягивать одежду на все еще влажное после душа тело. Мне некогда обращать внимание на такие мелочи! Мне срочно нужно туда, где болеет мое сердце! Мне нужно спасти свою дочь!

Буквально на последней минуте ожидания такси кидаю в сумку кое-какие свертки, и быстро застегиваю молнию замка. И только в лифте выдыхаю: кажется, ничего не забыла, и снова увижусь со своей доченькой!

— Вам куда? — таксист уточняет адрес, и я называю улицу и номер дома, на которой живут Царевы. Он тут же выруливает с моего двора, и я откидываюсь на спинку заднего сиденья.

Совсем скоро я приеду к тебе, моя крошечка. Совсем скоро обниму. Только бы ничего серьезного! Только бы все обошлось!

Я вспоминаю, как мы все вместе играли в снежки возле дома на том самом мероприятии у мэра, и нервно кривлю губы: как же я не досмотрела, не уберегла ее. Наверняка, она простыла именно там, когда валялась в сугробе. Но устоять от этого удивительного приключения — от души повеселиться с девочкой было выше моих сил, и я, конечно же, принимала участие во всех ее снежных играх, которые только подсовывала детская фантазия. Мы кидались снежками, строили снежную крепость, падали в огромные, пышные сугробы, которые бывают только в лесу, стряхивали с еловых веток снег, и пищали от восторга, когда он падал за шиворот и щипал колючими снежинками шею.

Это я во всем виновата!

Кусаю губу, отчаянно, до крови и мысленно подгоняю водителя: скорее, скорее!

— Девушка! — Я моргаю, не понимая, что происходит. Водитель убавляет громкость автомагнитолы. — У вас сотовый телефон звонит.

— Ой, и правда! — Задумавшись, не замечаю, как в кармане сумки оживает мой телефон, и спешу достать его. Замочек молнии слушается не с первого раза, но, наконец, он поддается и достаю аппарат. — Алло!

— Ева Царева? — уточняет женский голос на том конце провода.

— Да, я.

— Мы выслали вам на почту результаты анализов, но во время новогодних праздников обзваниваем своих клиентов.

— Да, это не лишнее, — говорю онемевшими, обескровленными губами. Боже. Боже. Боже — так стучит сердце в груди.

Сейчас я все узнаю.

Сейчас.

Целых три года я была уверена, что мое сердце похоронено, превратилось в пепел и готов развеяться на ветру, и прямо сейчас я узнаю свой вердикт: правда ли я сумасшедшая, или эта девочка на самом деле является моей дочкой.

Правда или нет?

Да или нет?

— Результаты анализов теста ДНК положительные. Погрешность небольшая — около трех процентов.

— К-как это? — рассудок не готов до конца принимать информацию.

— Тест на девяносто семь процентов положительный. До свидания.

— С-спасибо, — отключаю связь и невидящими глазами смотрю в окно, за которым проплывает нарядная улица, украшенная новогодней иллюминацией.

Девяносто семь процентов. Девяносто семь.

Не может быть. Быть того не может, но Саша и правда моя дочь!

Выходит, Дмитрий Царев украл ее у меня?!

***

— Ева, рад, что ты смогла приехать, — Дмитрий помогает снять зимнее пальто, а я несмело улыбаюсь ему. Шок от новости немного схлынул, и я стараюсь держаться как ни в чем не бывало, чтобы не вызвать подозрений, чтобы он ни о чем не догадался. Тем более, что мне нужно подумать, как быть дальше, что мне делать, как распорядиться этой информацией? Просто так, с бухты — барахты, в дверях его дома сказать об этом я еще не могу, да и не имею права. Думаю, он просто посмеется над моими словами и закроет дверь прямо у меня перед носом, сочтя, что я всего лишь сумасшедшая женщина.

— Не могла проигнорировать твой звонок, тем более, что Саша заболела.

— Да, она очень тебя звала, кажется, ты ей понравилась даже больше, чем Дед Мороз со всем его мешком подарков.

Мы невесело усмехаемся, потому что оба нервничаем из-за ее внезапной болезни. И если для него это, скорее всего, дело привычное, для меня — впервые.

Он провожает меня в ванную комнату, где я намыливаю руки, и внимательно следит за моими действиями. Его взгляд буквально прожигает спину, опаляет волосы, и мне неуютно и в то же время горячо под его взглядом. Хочется, чтобы он отвернулся и одновременно, чтобы он продолжал вот так смотреть. Эта путаница в чувствах не может привести ни к чему хорошему, и потому я резко выдыхаю, будто бы таким образом можно избавиться от мужского аромата, проникающего в пазухи носа.

— Ты можешь остаться в доме на ночь, так будет даже лучше, — говорит он, и глаза его загадочно блестят.

— Но я…

— Не спорь, Ева, — обрубает на половине все мои возможные и невозможные возражения. — Как твой начальник, руководитель, приказываю остаться здесь, в доме, ни к чему тебе ночью мотаться туда-сюда. Тебе выделена комната рядом с детской, и ты сама понимаешь, что опасаться тебе меня не стоит, я не серый волк.

— Да уж, — хмыкаю и останавливаюсь возле двери, покрашенной в розовый цвет.

Он упирается ладонью в стену рядом и медленным, тягучим взглядом, проходит по моему телу, которое подрагивает от такого пристального, чересчур интимного внимания.

— Спасибо, Дмитрий… хм… Дима, — я резко жму на ручку двери, пока наше уединение снова не превратилось во что-то более глубокое, чем простой разговор. Она отворяется, и я быстро проскальзываю внутрь.