Берлинское танго Анн - Анна Сехан

вечерком прогуляться по «броду», так по тогдашней моде называли главные улицы во многих городах. Точнее, они назывались, конечно же, проспектами Ленина или Маркса, но название «брод» было привычней. Мариночка и Поля были уверены в иностранном происхождении этого названия, дескать «брод» – это сокращенный «Бродвей», а мы с Анечкой вполне логично думали, что «брод» происходит от слова «бродить». Анька вообще до сих пор считает, что это американский «Бродвей» обязан своим названием нашему глаголу «бродить».

Итак, гуляли мы с Анечкой по нашему проспекту Карла Маркса и встретили ее бывшего одноклассника Валеру. Валера был выдающимся красавцем – просто «лицо середины семидесятых» – высоченный, широкоплечий, с большими руками и узким лбом. Он стоял себе в сторонке спокойно, довольный собой, с другом Витей, явно не ожидая и не желая приключений. Мы не очень-то хотели останавливаться, но, все-таки остановились – то ли из вежливости, то ли из любопытства. Надо сказать, нас заинтересовал Витя, он выглядел поинтеллигентней Валеры, и в руках у него был портфель «дипломат». «Дипломат» тогда был примерно таким же по ценности и престижности, как сегодня сумка «Gucci» или часы «Rolex». Так вот, именно этот загадочный Витя отправился в гастроном за вином, а Валера, не скрывая скуки, вынужденно беседовал с нами. Мы не вызывали у него особого интереса, поскольку не имело смысла предлагать нам выпить вина или «прогуляться». Уж больно мы были юны и неиспорченны.

Мимо проходила компания из трех человек: женщина тащила двух достаточно нетрезвых мужиков. Они уже почти прошли мимо, как вдруг один из них оторвался от женщины и, дружелюбно улыбаясь и слегка покачиваясь, направился к нам. Подойдя к Анечке, незнакомец нежно взял ее за руку и… мы так и не поняли, чего он хотел. Валера, явно из лучших побуждений, инстинктивно оттолкнул этого прохожего, но не рассчитал своих сил. В результате толчка мужчина рухнул на землю посреди проспекта. Трудно сказать, то ли ему было больно, то ли стыдно, но упавший отреагировал вполне адекватно. Он достаточно резво поднялся, вынул спрятанную непонятно где бутылку и ударил обидчика по голове. Не знаю, к каким печальным последствиям могла бы привести драка, но в этот момент вышел из гастронома Витя. Он увидел, что его друга убивают, и успел подставить свой пресловутый «дипломат», рискуя при этом не только ценным чемоданом, но и лежавшей в нем свежеприобретенной бутылкой с вином. К счастью, бутылка (та, которой били Валеру), попала в дипломат, а Валере лишь слегка поцарапала щеку.

При всем этом было много крови и визгу – нашего с Анькой, женщины, которая несла на себе того подвыпившего мужика, а также посторонних людей, успевших собраться вокруг нас. Этот визг слился с воем милицейской машины, возникшей из ниоткуда. Валеру, Витю и мужика повязали, нам с Анечкой удалось скрыться. Потом всю ночь я прислушивалась к звукам проезжавших мимо нашего дома машин, ждала, что и за мной пришлют группу захвата.

На следующий день после третьего урока ко мне подошла Мила, моя одноклассница, и загадочно сообщила, что меня ждут на улице. Когда, выйдя на порог школы, я увидела там не наряд милиции, а Валеру с повязкой на щеке, то обрадовалась так, как будто меня посетил Ален Делон или, по крайней мере, Андрей Миронов. Но радость моя была недолгой, так как Валера объяснил, что мне необходимо явиться в милицию для дачи показаний. Он сразу успокоил, что меня не обвиняют в хулиганстве, и, скорее всего, я буду выступать только в роли свидетеля. Но как свидетель я должна настаивать на следующей версии событий: мы спокойно стояли и вели светскую беседу об искусстве, когда ко мне (?!) подскочил вдребезги пьяный незнакомец и схватил за руку. Валера, защищая девушку (меня защищал!!!), оттолкнул пьяного. Точнее, он даже не оттолкнул, а нежно отодвинул обидчика, после чего тот чуть не убил Валеру бутылкой по голове. К счастью, подоспел доблестный Витя и, рискуя «дипломатом», спас друга.

– Но ведь все было иначе! – возразила я. – Мужик был вполне дружелюбным и никого не хватал за руку. Он всего лишь дотронулся до руки, и то не моей, а Анькиной!

Валера был готов к такому повороту разговора и очень грамотно заострил мое внимание не на агрессивном, или, наоборот, спокойном, поведении Мужика, а на подмене жертвы домогательства. Он сказал, что Анька сейчас занята, ведь подруга занималась в музыкальном училище, и у нее вот-вот должен был состояться отчетный концерт. Поэтому она никак не может сегодня пойти в милицию, только завтра. А ему, Валере, нужно сегодня снять с себя все подозрения, иначе его могут посадить, причем в одну камеру с тем же мужиком. В юные годы я сочувствовала людям еще сильнее, чем сейчас. Да и воображение у меня было таким же изощренным. Да, Валера не был моим другом, но я почувствовала себя ответственной за его судьбу! Я представила себе сырые стены мрачной камеры и Валеру, катающегося по грязному тюремному полу в смертельной схватке с уже протрезвевшим незнакомцем. Валера слабеет, противник все сильнее сжимает стальные пальцы на юношеской шее… Заплаканные одноклассники и учителя, убитые горем родители, покрытые позором, мы с Анькой… Нет, этого я не могла допустить! Я отпросилась с последнего урока, сказала, указывая на Валеру, что приехал брат из Новосибирска. Никто, кроме учительницы математики, мне не поверил. Мила раньше видела моего брата и растрезвонила всем, что этот «шкаф» на него не похож. Вика, другая моя одноклассница, и вовсе сказала, что видела его уже где-то, правда без фингала под глазом. Я и не пыталась их переубедить, пусть думают, что хотят – появление загадочного здоровяка только улучшит мой имидж.

Страшнее всего было то, что эту историю не удастся скрыть от родителей! Ведь дело обретает такой поворот, что я должна явиться в милицию для дачи показаний. Дома я пережила поистине драматические сцены страданий моей кристально честной и правильной мамы по поводу «связи дочери с уголовным миром»! Мама заламывала руки и стонала. Нет, она не думала, что придется дожить до такого позора!

– Я выступала в суде лишь однажды, да и то в роли свидетеля! – говорила мама.

– Но и меня никто не собирается сажать в тюрьму, я тоже прохожу по делу всего лишь как свидетель. – оправдывалась я.

– Но я попала в суд лишь потому, что работала на скорой помощи – и мне пришлось прибыть по вызову на место убийства! Это был мой служебный долг! – продолжала негодовать мама.

– Зато в моем случае