Война ордена - Бен Каунтер

Следом устремились Салк и Грэвус, еще в падении открыв огонь из болтеров.

Сарпедон обратился к глубинам своей души, собирая воедино весь гнев, скопившийся там за долгую, полную сражений жизнь. Он начал с ненависти к врагам Императора, а закончил яростью по отношению к самому Империуму, предавшему и пытавшемуся уничтожить Испивающих Души. Смешав все эти чувства вместе, магистр позволил им раскалиться до белизны, а после — выпустил их на волю, направляя по спиральному контуру воротника-эгиды, преобразуя реальность вокруг себя.

Он был одним из самых могучих псайкеров, когда-либо служивших его ордену. Конечно, его мастерство не отличалось ни утонченностью, ни точностью, зато брало свое грубой силой.

Подобно бурному потоку, гнев вырвался на свободу, и очень, очень многие орки впервые в своей жизни познали, что значит настоящий страх.

Генерал Глейван Варр никогда прежде не участвовал в сражениях, подобных тому, которое развернулось между ксеносами и 901-м за дворец Райтспайра. И сказать по правде, был этому рад. Ему довелось повидать много ужасного, навсегда оставляющего шрамы в душе, и особенно в Оке Ужаса, когда он еще был вольным офицером Гвардии. Но ничто из этого не могло сравниться с потоком черных существ, неожиданно возникших среди поля боя. Их тела, казалось, были сотканы из ночной тьмы, а глаза пылали фиолетовым огнем. По земле заструились языки пламени, словно весь сад вдруг переместился в один из кругов ада, населенный тварями, созданными из чистого страха. Сгорбленные спины, полные злобы глаза и усеянные острыми зубами провалы ртов придавали существам сходство с жестокими богами орков, спустившимися с небес, чтобы покарать своих зеленокожих детей.

Варру не раз доводилось видеть, как псайкер использует свои таланты в бою, но происходящее все же наполнило его сердце первобытным ужасом. Орки же были буквально ошеломлены. Над ордой поднялся жуткий испуганный вой, какого генерал не слышал прежде никогда. Ксеносы бросились наутек, погибая под градом пуль.

— Зеленокожие наложили в штаны! — изо всех сил закричал Варр. Вокруг него толпились бойцы 901-го, и генерал понимал, что его голос — один из тех факторов, что еще удерживает их от паники. — Насадим их на ножи! Перестреляем их! Пора показать, ради чего нас прислал сюда Император!

Потом все словно растворилось в тумане. Вокруг кипела битва, Варр чувствовал, как по его руке струится горячая орочья кровь, затем вдруг в его ладони оказалась рукоять заржавленного боевого ножа взамен потерянного где-то меча. Лишь самым краем сознание отметило, как падает зеленокожий огнеметчик, чье лицо было разворочено попаданием из пистолета самого генерала. Отряд, сопровождающий командира, набросился на тварь, чтобы добить ее. Так же смутно запомнились огненные дуги, взмывающие над самым эпицентром битвы, где космодесантники выкашивали орков, и то, как ксеносы, прежде казавшиеся непобедимыми, стремясь убраться как можно дальше от разъяренных Астартес, бежали прямо на бойцов 901-го, попадая под перекрестный огонь и удары штыков.

Но в основном мысли Варра тонули в изумленном восторге. Впрочем, в этом сражении от него уже ровным счетом ничего не зависело — он воодушевил своих людей и сделал все возможное, чтобы направить их, но теперь пришло время пустить все на самотек. В былые времена генерал контролировал каждое подразделение, просчитывал любой маневр своих войск, вот только командовал он тогда опытными и дисциплинированными людьми, принимавшими любой приказ так, словно тот исходил от самого Императора. Солдаты 901-го полка ни капли не были похожи на тех воинов, поэтому роль Варра теперь сводилась к тому, чтобы просто сражаться с ними плечом к плечу, стараясь внести как можно большую лепту при помощи пистолета и ножа.

Огромное лохматое чудище, едва не растоптавшее артиллерию лорда Фалкена, не выдержало ужасов, брошенных псайкером в бой, и, обезумев, врезалось в ряды собственных погонщиков. Даже этот гигант казался крохой на фоне массивных темных силуэтов и в панике расшвыривал гретчинов и давил орков тяжелыми передними лапами. Вниз спикировали «Громовые ястребы», и выпущенные ими снаряды обагрили бок чудища кровью и опалили шерсть. Варр увидел, как сквозь изуродованные мышцы твари пробились острые зубья переломанных ребер.

Зверь рухнул на землю, и орки окончательно утратили последние крупицы самообладания. Бойцы 901-го устремились на помощь к центральным, почти уничтоженным уже отрядам, и Варр вдруг увидел Куллека, каким-то чудом сумевшего пережить эту бойню и вместе с еще несколькими головорезами играющего с орками в их собственную игру — «догони и убей!».

— Трокс, Куллек, займите центр и продвигайтесь вперед! Всем отрядам пробиваться к линии джунглей! Фулгорин, прикрывай тылы! — Варр закрутил головой, пытаясь сообразить, кто отдал приказ, но потом понял: это прокричал он сам.

— Около тысячи. Может, чуть больше или меньше, — равнодушно произнес Мекрин. — И прежде чем мы соберемся, умрут еще человек пятьсот.

Варр окинул взглядом выложенные рядами трупы граждан Империума. Пятнадцать сотен штрафников впервые в своей жизни послужили Императору и погибли. В распоряжении генерала осталось примерно пять тысяч бойцов 901-го полка и артиллерии ванквалийских Стражей. И это еще хорошо, ведь если бы ксеносам удалось прорвать их рубежи, сейчас боеспособных людей было бы куда меньше.

Генерал повернулся к лорду Совелину Фалкену, с которым делил помещение штаба, на скорую руку обустроенного в зале регистрации посетителей дворца. Это место производило чарующее впечатление: живые ветви сплетались удивительными узорами и образовывали взмывающие ввысь спиральные лестницы; к сожалению, сейчас все это великолепие было безнадежно испорчено присутствием толпы перемазавшихся в грязи солдат, использующих зал для того, чтобы перевязать раненых и перегруппироваться.

— Ваших вояк просто порвали в клочья, — заметил Варр.

— Не буду спорить, — ответил Совелин.

Лорд был еще очень молод, но уже порядком располнел и не слишком-то походил на настоящего боевого командира. Кроме того, он никак не мог успокоиться, его руки дрожали, а глаза бегали из стороны в сторону.

— Половина вашей планеты покрыта необитаемыми джунглями, а ваши люди совершенно не обучены сражаться в соответствующих условиях.

Фалкен, казалось, был уже готов взорваться, но его гордыню достаточно потрепали события в Палатиуме, поэтому лорд сумел сдержать гнев.

— Назначение Стражей состоит в обороне городов Хирогрейва и подавлении мятежей. Неверморн же всегда оставался нашей тихой гаванью. Здесь незачем было воевать.

— Тихой гаванью? Скорее, уязвимым местом, Фалкен! Хирогрейв прикрыт силами орбитальной обороны, способными отпугнуть любого врага. Но над джунглями у вас нет ничего. Зеленокожим всего-то и надо, что добраться до побережья и совершить небольшую прогулку по морю, чтобы оказаться в ваших городах. Неверморн прямо-таки напрашивался на вторжение…

— Варр, неужели вы думаете, что я этого не знаю? — прервал его Совелин. — Наша планета была предоставлена самой себе на протяжении многих веков. Если здесь и появлялись чужаки, так только сборщики податей от Администратума, забиравшие десятину. Так ли уж удивительно, что в конце концов мы и вовсе стали забывать о том, что находится за пределами нашего мира? — Фалкен посмотрел на своих солдат, сумевших пережить последние события. Артиллеристы, чья синяя форма была перемазана грязью и кровью, а медные бляхи и пуговицы потускнели, занимались перевязкой раненых. — Я видел, как погибает Палатиум. И прекрасно понимаю цену нашей ошибки.