Отрицатели науки. Как говорить с плоскоземельщиками, антиваксерами и конспирологами - Ли Макинтайр

верованиями наукоотрицателей. И даже если все (или большинство) ученых согласны, что курение сигарет вызывает рак, а климатические изменения реальны, почему бы не подвергнуть это кое-каким сомнениям? А бредовые теории (и теоретиков) для этого можно хоть создать специально, хоть отловить в природе. Цель наукоотрицания – не переубедить настоящих ученых, а захватить внимание потребителей научной информации, которые не всегда умеют распознать истинный статус эксперта. Антинаучники стремятся создать видимость дискуссии там, где ее нет. И там, где позиция науки кажется нетвердой или результаты работы ученых выглядят противоречивыми, отрицатели выигрывают.

Том Николс в книге «Смерть компетентности» («The Death of Expertise») указывает на проблему такого подхода к фактическим, эмпирическим предметам, как если бы они могли зависеть от тайного лоббирования или яростной грызни, которыми характеризуются наши политические противоречия. Эти противоречия коренятся «в конфликтах и когда-то принимают вид уважительного несогласия, но чаще – хоккейного матча без арбитров, но с приглашением зрителям выскакивать на лед». Именно так антинаучники и стремятся обходиться с научными материями – превращать их в идеологические.

Легче всего это удается, если можно уличить «экспертов» в предвзятости. Если ученые, утверждающие, что глобальное потепление реально (например), оказываются либералами, или учились в университете, или получают гранты, – не возникает ли у нас вопрос, стоит ли доверять добросовестности этих ученых, а значит, и их выводам? Популистское недоверие к специалистам, описанное Николсом, открывает двери перед наукоотрицанием и другими идеологиями, адепты которых утверждают, что их эксперты – даже если вы попробуете заметить, что они тоже могут быть небеспристрастны, – по крайней мере занимают другую сторону в открытом научном состязании, что позволяет достичь некоего равновесия, а это не так уж плохо, как кажется неинформированному обывателю. Он ведь хочет, чтобы наука была «объективной». Но это, разумеется, ведет только к ложному паритету, когда антинаучники чувствуют себя в полном праве полагаться на собственных «специалистов» – пусть те и не имеют никакой специальной подготовки – в противовес тем, кого они считают предвзятыми и враждебно настроенными.

Как я отмечал, этот мыслительный маневр был отлично представлен на FEIC-2018. Белый халат на Роберте Скибе, объявившем со сцены, что он не имеет технического образования, – что это, как не попытка обозначить предпочтение определенного рода «экспертов» и принизить других, чьи притязания на авторитет исчерпываются экипировкой? Что таким способом достигается? Объявляется, что специалисты, из которых состоит «другая сторона», либо предвзяты, либо подставные лица, «рупоры» определенной точки зрения; им нельзя доверять, потому что они подкуплены или как-то иначе совращены, чтобы замалчивать правду. Наукоотрицание – это в значительной степени идеология жертвы: его адепты жалуются, что так называемые настоящие ученые не воспринимают их всерьез и отказываются рассматривать данные, собранные их экспертами.

Здесь, конечно, играет свою роль и конспирология, и избирательный подход к фактам. Пять пружин наукоотрицания работают слаженно, и поэтому как привлечение фальшивых авторитетов, так и недоверие к подлинным экспертам – это не просто определяющие характеристики такого отрицания, но неизбежное следствие как веры в конспирологию, так и нереалистичных требований, предъявляемых науке, и всех остальных свойств антинауки. Это самоподдерживающийся цикл. Фальшивые эксперты предвзято отбирают (или просто фабрикуют) «свидетельства», которые затем привлекаются для того, чтобы оспорить устоявшиеся в науке мнения. Если эти «свидетельства» не принимаются всерьез, возникают подозрения и на первый план выходит племенное мышление. Научные дискуссии становятся похожи на политические дебаты, часть войны «нас против них». И когда соперник достаточно демонизирован, настает черед версий, которые – для подготовленного сознания – могут подразумевать наличие заговора, что в свою очередь будет оправдывать предпочтение своих экспертов любым другим.

Вся схема строится вокруг доверия или, скорее, его отсутствия, а это делает невозможной бесстрастную объективную оценку фактов и исключает научную дискуссию. Или, по крайней мере, подвергает ее сомнению. А сомнение – это именно то, что нужно наукоотрицателю.

Ошибки в логике

Есть море способов мыслить нелогично. Главные ошибки и промахи, обнаруженные братьями Хуфнейгл и другими исследователями в аргументации наукоотрицателей, следующие: подмена тезиса, ложное умозаключение, ложная аналогия, ложная дилемма и поспешный вывод.

Меня поразило бы, если бы большинство отрицателей проходили курс неформальной логики. Наверняка они не изучали вообще никаких дисциплин, из которых можно узнать об упомянутых выше ошибках, и даже не слышали этих названий. Однако в практическом применении этих приемов они мастера. Климатический диссидент, заявляя, что «диоксид углерода – не единственный агент глобального потепления», показывает нам хрестоматийный пример подмены тезиса: когда человек придумывает своему оппоненту уязвимую позицию и с ней полемизирует, потому что ее легче опровергнуть. Ни один ответственный климатолог не будет отрицать, что возможных причин глобального изменения климата много и они включают и естественные. Суть не в этом. На сегодня техногенный выброс углекислого газа – крупнейший и самый быстрорастущий агент глобального потепления. Но климатический диссидент об этом говорить не хочет. Ему удобнее изобрести подмену, пусть на самом деле никто и не утверждал, что деятельность человека – единственная причина глобального потепления.

Когда плоскоземельцы спрашивают: «А вы знаете, что в подписи Уолта Диснея есть три шестерки?» – это не что иное, как ложное умозаключение. Ну да, шестерки есть, они всякому видны (на самом деле даже бесит, что, раз их там разглядев, ты уже не можешь их развидеть). Но что это может доказывать? Что Дисней состоял в заговоре с целью скрыть правду о форме Земли? Если так, то нужно какое-то настоящее свидетельство, изобличающее мультипликатора. Сама по себе подпись с формой Земли не связана никак.

Полагаясь на такие фиктивные аргументы, наукоотрицатели впадают в серию логических ошибок, которые философами и логиками опознаются, описываются и классифицируются как ошибки вот уже по меньшей мере 2300 лет. Здесь не время и не место читать длинный (и даже краткий) курс логики. Не к месту будет и перечисление нескончаемых огрехов в логике наукоотрицателей. Если у вас возникло желание изучить больше материалов, демонстрирующих, что эти и другие логические ошибки лежат в основе рассуждений плоскоземельцев, антипрививочников или климатических диссидентов, вы можете обратиться к массе отличных источников. А примеры еще последуют в дальнейших главах.

Завышенная оценка возможностей науки

Безупречной науку считают только те, кто никогда ею не занимался. Это не мешает наукоотрицателям постоянно выдвигать нереальные требования, например в таких формах: «Можете ли вы утверждать, что вакцина безопасна на сто процентов?», или «Почему бы нам не дождаться, пока мы соберем остальные данные по глобальному потеплению?», или «Связь между курением и раком легких не окончательно установлена». Как говорилось выше, это не просто скептицизм, а идеологически мотивированное отрицание, к которому прибегает субъект, не желающий верить в то, что предлагает ему та или иная устоявшаяся в эмпирической науке теория.

Учитывая природу