Укриана. Фантом на русском поле - Юрий Юрьевич Воробьевский
Шрифт:
Интервал:
1 декабря 1989 г. Горбачев провёл в Ватикане переговоры с Папой Римским Иоанном Павлом II: было достигнуто соглашение о восстановлении в нашей стране той самой унии, против которой, не жалея крови и самой жизни, боролось столько поколений русских людей. В тот же день Агентство печати «Новости» опубликовало (датированную ещё 20 ноября) Декларацию Совета по делам религий при Совете Министров СССР в адрес Совета Министров Украинской ССР о легализации Украинской греко-католической церкви.
В том же 1989 году М. Горбачев принял в Кремле того самого Сан Мен Муна, лидера секты «Всемирная церковь унификации», который был невъездным в большинстве стран Европы. После этого СССР буквально распахнул ворота перед разного рода сектами — на Укриане с тех пор зарегистрированы десятки совершенно чуждых стране конфессий. Этот шабаш не мог не расшатать национальную самоидентификацию малороссов.
Оккультное «благословение» Филарету.
Увы, всё происходило и происходит так, как предрекал преподобный Лаврентий: «…Все лжеучения выйдут наружу вместе с бесами и безбожниками тайными (католиками, униатами, украинцами-самосвятами и другими) и сильно на Украине ополчатся против канонической Православной Церкви, её единства и соборности. Этих еретиков будет поддерживать безбожная власть, а поэтому будут отнимать у православных церкви и верных избивать. Тогда Киевский митрополит (недостоин сего звания) вместе со своими единомышленными архиереями и иереями сильно поколеблет Церковь Русскую. Сам уйдёт в вечную погибель, как и Иуда.[34]
Но все эти наветы лукавого и лжеучения в Руси исчезнут, а будет Единая Церковь Православная Русская… В городе Киеве никогда не было Патриарха. Патриархи были и жили в Москве. Берегитесь самосвятской украинской группы (церкви) и унии».
Политический заворот
Если в шумной укрианской толпе крикнуть: «Сало уронили!», то хронически возбуждённые люди услышат своё: «Слава Украине». И с энтузиазмом ответят: «Героям слава!» Такая немудрящая шутка появилась в последнее время… Но это — присказка. Сейчас о сале и колбасе мы поговорим всерьёз[35].
В 1991 году в качестве обозревателя Первого телеканала «Останкино» я отправился в Киев. Надо было взять интервью у кандидатов на пост первого президента незалэжного государства. После Беловежской махинации положение было непонятное, и многие, кажется, не могли поверить, что «так всё и останется». Что просто так отсоединились и конец. Во всяком случае, лукавый помощник Кравчука (цековская школа!), отведя меня в сторону и интимно понизив голос сказал: «Передайте в Москве… (Предполагалось, очевидно, что я не просто журналист и могу передать «куда надо», то есть на самый верх). Передайте в Москве, что если Леонид Макарович будет избран, то всё будет хорошо»…
Честно говоря, из той политиканской тарабарщины, что мне с умным видом и микрофоном в руке приходилось выслушивать, не помню ничего. Кроме одной фразы. Произнёс ее основатель РУХа, бывший советский политзаключенный Вячеслав Максимович Черновол.
А сказал он следующее: «Мы не потерпим больше ситуации, когда ежегодно из Украины в Россию отправляется сто тысяч железнодорожных вагонов с салом…» Не с продовольственной продукцией. Не со стратегическими ресурсами, а именно — с салом. Не спешите смеяться и не думайте, что это юмор. Нет, это не «сало в шоколаде». Не письмо, которое начинается словами: «Пришлите сала. Здравствуйте, мама…» — всё это наши, «москальские» шутки. В общем-то не злые.[35] Но для части наших соплеменников, большинство из которых уже привыкло называть себя украинцами, — сало — не шутки. Это символ сытого благополучия. Поэтому мысль о том, что «москали в три глотки жрут наше сало и нашу ковбасу», — это сильно. Гораздо более сильно, чем какая-то там статистика. Символ вообще сильнее аргумента. Думаю, Вячеслав Максимович, будучи профессиональным журналистом, понимал это в полной мере.
Отступление о ковбасе.
Чувствуете аппетитный запах копчёности? Он тянется над Днепром и Лысой горой, над Хортицей и стадионом «Динамо». Колбаса и сало, как понятные всем символы, фигурировали в украинской литературе и публицистике давно.
Т. Шевченко, который, по его словам, «тайну жизни разгадал и раскрыл сердце человека», увидел в этом сердце готовность отдать мать родную. Да за какую цену! За шмат гнилой «ковбаси»:
Люде, люде!
За шмат гнилої ковбаси
У вас хоч матір попроси,
То оддасте…
А в 90-е годы XIX века появлялись авторы, которые, находясь на высотах великой галицийской цивилизации и обозвав русскую литературу «шматом гнилой ковбасы», требовали полной изоляции Украины от русской культуры. Всех, считавших Пушкина, Гоголя, Достоевского «своими» писателями, объявляли врагами. [62, с. 258].
О таких «критиках» малоизвестный в нынешней Укриане москаль по фамилии Чехов говорил: «Хохлы упрямый народ: им кажется великолепным всё то, что они изрекают, и свои хохлацкие великие истины они ставят так высоко, что жертвуют им не только художественной правдой, но даже здравым смыслом… Эти упрямые мужики всегда хватаются за великое, потому что не умеют творить малого, и имеют необыкновенные грандиозные претензии, потому что вовсе не имеют… вкуса… Это глубокомысленные идиоты, которые бранят Гоголя за то, что он писал не по-хохлацки, которые, будучи деревянными, бездарными и бледными бездельниками, ничего не имея ни в голове, ни в сердце, тем не менее, стараются казаться выше среднего уровня и играть роль, для чего и нацепляют на свои лбы ярлыки «украинофильства»… Ладно, может, и переборщил Антон Павлович с оценками. За Гоголя обиделся. Мне это понятно.
Что же касается «своих и не своих», то вот уже более ста лет назад М.Драгоманов писал: «У нас (малороссов), кое-кто любит приравнивать Шевченко к Пушкину и Лермонтову и высоко ставить его либеральность и демократичность; но в поэзии одних мыслей мало; а нужна безукоризненная форма… Поэтому Шевченко не может заставить образованных малороссов, даже украинофилов, не признавать Пушкина и Лермонтова родными для себя поэтами. Пойдите в малорусские семьи и посмотрите, могут ли там родители, даже и украинофилы, дать своим детям литературное образование на одном Шевченко без Пушкина и Лермонтова? И не судите строго этих родителей, ибо на свете есть интересы и кроме этнографического патриотизма». [49, с.324].
Значение поэзии Шевченко, кстати, точно определил
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!