Разбитая ваза - Рекс Стаут

— Фокс! Фокс!

Фокс распахнул дверь, вышел и увидел мчащегося к нему Диего, выражение лица которого никак не объяснишь пролитым на платье мисс Хит бокалом вина. Фокс остановился.

— Слушаю, — сказал он.

— Старый каменный идол! — прорычал Диего. — Ты всегда приводишь меня в чувство. Извини. Думаю, он мертв. — Он указал большим пальцем через свое плечо. — Вон там. Посмотришь?

Фокса галопом обогнал Генри Помфрет. Когда Фокс вошел в желтую комнату, Помфрет был уже рядом со своей женой и обнимал ее за плечи. Она наклонилась к лакированному столику и говорила в трубку телефонного аппарата, покрытого желтой эмалью, при этом ее голос был гораздо более мертвый и страшный, чем когда-либо могла изобразить мисс Хит:

— Доктор Корбетт, немедленно…

Крики, суета, беготня слуг…

Фокс протиснулся сквозь сбившихся в кучу гостей и опустился возле безжизненной фигуры на полу.

Вступил в действие разгневанный и требовательный Закон.

Телефонный звонок раздался в девятнадцатом участке в 15.36. В 15.40 прибыла полицейская машина, в 15.42 прибыла вторая. Через минуту появился лейтенант с двумя подчиненными. Все трое вошли в дом, но вскоре двое снова вышли и присоединились к коллеге, который яростно препирался с дамой в шубе за рулем черного седана, стоявшего у края тротуара в двадцати ярдах от подъезда дома номер 3070. Один из полицейских принялся энергично разгонять толпу зевак; второй, внеся свою лепту в сражение с дамой, забрался на крышу седана, встал на колени, увидел пятно, наклонился, понюхал и выпрямился со словами:

— Принесите мне из дома промокательную бумагу.

— Сам сходи, — отозвался его напарник, обшаривая тротуар. — Я собираю осколки бутылки.

В 15.49 подъехал целый автобус с одетыми в штатское полицейскими. Один из них взял на себя даму в шубе, второй вскарабкался на крышу седана, чтобы поразмыслить над возникшей там проблемой. Остальные рассеялись по тротуару в поисках осколков. Они же разгоняли зевак. Отогнали пытавшийся припарковаться у подъезда лимузин, и жителей дома номер 3070, разодетых в норковые шубы, безжалостно заставили пройти лишних тридцать шагов, хотя вот-вот должен был пойти дождь.

В 16 часов еще одна полицейская машина подрулила к дому, из нее вылез человек с черным чемоданчиком и торопливо вошел в подъезд. В 16.08 подъехала еще одна машина и извергла пять человек с разнообразным снаряжением, еще через две минуты, в 16.10, прибыл старший полицейский инспектор. В сопровождении двух подчиненных он вышел из машины посреди проезжей части и подошел к стоявшему у седана агенту:

— Что тут у вас?

— Из окна выбросили бутылку виски, инспектор.

Она попала на крышу этого автомобиля и разбилась.

Мы подобрали все, что смогли, удалось также взять несколько капель виски.

— Ладно, оставьте пока все, как есть, я зайду наверх посмотрю. Перед дамой извинитесь.

— Слушаюсь, сэр. Я уже извинился. Она собирается писать на меня жалобу, обратиться к мэру и подать в суд на городские власти.

Инспектор Деймон из отдела по расследованию убийств, не слушая, пошел дальше. В этом крупном, подвижном человеке с челюстью завзятого боксера и угрюмыми глазами поэта-пессимиста не чувствовалось яростного гнева Закона, над которым насмеялись, но на самом деле инспектор был несказанно зол. Несмотря на прекрасное знание преступного мира, на готовность воспринимать его как неизбежную часть жизни большого города, даже после двадцати лет работы в нью-йоркской полиции Деймон воспринимал как личное оскорбление, наглое и беспардонное вторжение этого мира в те сферы, которые были ему чужды. Поэтому когда он вошел в роскошную приемную Помфретов и отдал агенту свою шляпу и пальто, он представлял собой не только полицейского, выполняющего свой долг, но и человека, перенесшего личное оскорбление. Он сурово взглянул на приближающуюся справа тушу и с раздражением спросил:

— Где Крейг?

Его провели в большую комнату, отделанную желтыми панелями и обставленную желтой мебелью, где он остановился в хмуром молчании над распростертым на полу телом. Стоявший возле него на коленях человек посмотрел на него через плечо, кивком поздоровался, собрал вещи в лежавший перед ним черный чемоданчик и встал. Инспектор повернулся к другому человеку, стоявшему отдельно от всех в центре комнаты, и спросил:

— Ну?

Сержант Крейг тоже всем своим видом показывал, что, на его взгляд, здесь не место для преступлений.

— Хуже некуда, инспектор. Умер до прибытия полиции. Перри Данхэм, сын миссис Помфрет. Пил виски с восемью другими людьми, упал, тело свели судороги, и он умер. Никаких заявлений, ничего. Доктор говорит, отравление цианистым калием.

— Я сказал, что имеются признаки отравления, — уточнил человек с чемоданчиком, — я не собираюсь…

— Благодарю вас, — раздраженно-саркастически произнес Деймон.

Он опустился на колени возле тела, опершись на руки, приблизил лицо к губам Перри Данхэма, почти коснувшись их носом, и принюхался. Затем выпрямился, встал на ноги, начал было по привычке отряхивать колени, но остановился, увидев, что в этом нет необходимости, и повернулся к сержанту Крейгу.

— Кто, черт возьми, выбросил бутылку виски из окна?

— Не знаю, сэр. Мы пришли сюда пару минут назад.

Лейтенант Уэйд из девятнадцатого…

— Я здесь, инспектор, — раздался голос, и в комнату вошел человек. — Прибыл в 16.43. Он. был уже мертв.

Четыре агента с радиофицированной дежурной машины уже были здесь. Мне доложили, что из окна была выброшена бутылка виски…

— Кто ее бросил?

— Не знаю. Здесь находилось десять человек, которые могли это сделать, не считая трех или четырех слуг.

Я знаю только то, что сказал мне Текумсе Фокс…

— Фокс! Как, черт возьми, он здесь оказался?

— Он был тут, когда все произошло.

— Где он?

— Вон там. В комнате, которую здесь называют библиотекой. Я их всех там собрал и переписал имена и адреса. — Лейтенант протянул листок. — Это все, что я успел сделать. Кроме этого, я нашел стакан, из которого пил Данхэм, перед тем как упал. Я отдал его сержанту Крейгу.

Деймон пробежал глазами список имен, сначала сверху вниз, потом снизу вверх, хмыкнул и повернулся к сержанту:

— Ладно, беритесь за дело. Поторопитесь. Осмотрите карманы. Как только сфотографируете, отправляйте тело на вскрытие. Выясните, в каком виде был яд. Порошок или жидкость? Ищите запах цианида и помните, что порошок не имеет запаха, пока его не увлажнят. Там, внизу, считают, что им удалось кое-что собрать пипеткой. Доставьте это в лабораторию вместе с осколками бутылки и стаканом, из которого пил умерший. Поставьте двоих у дверей. Доктор, я попросил бы сделать вскрытие как можно скорее.