Италия на рубеже веков - Цецилия Исааковна Кин

Роза точно замечает, что Тониоло, «даже тогда, когда он как будто приближался к марксистскому анализу процесса формирования пролетариата», все же не мог мыслить исторически конкретно. Тониоло идеализировал корпоративную систему, и это влекло за собой утопическую традиционную концепцию патернализма. Между тем в Италии был уже осуществлен опыт патернализма, в котором был силен католический компонент. В 70-х годах нашего века появились работы об Алессандро Росси (1819–1898), одном из «капитанов итальянской индустрии».

Семейная фирма «Ланифичио Росси» (восемь текстильных фабрик в провинции Виченца) принадлежала к числу итальянских колоссов в XIX в. и существует по сей день, конечно, видоизмененная. В молодости Алессандро Росси был простым рабочим на одной из фабрик своего отца. Потом отец послал его в Англию, чтобы изучить новейшую технологию производства. Условия, созданные на предприятиях Росси, были по тем временам сказочными: профессиональное обучение, социальное обеспечение, техника безопасности и т, д. Это было первым опытом патернализма в Италии. Алессандро Росси стал депутатом в 1867 г. и через три года — сенатором. Он никогда не входил в правительство, желая сохранить за собой полную свободу действий. Сейчас в Италии тщательно изучают парламентские речи, статьи, книги Росси, которого называют идеологом ante litteram[10] своего класса. Так, в одной из важнейших книг Росси, «Рабочий вопрос и социальный вопрос», автор, в соответствии с переосмысленной и модернизированной католической традицией, существовавшей задолго до энциклики «Рерум новарум», рассматривал всевозможные формы участия рабочих в прибылях предприятий{53}.

Платформа молодых христианских демократов была совершенно иной. Она была ясно изложена 1 января 1898 г. в первом номере журнала Мурри «Культура сочиале» (само название — как бы перекличка с «Критика сочиале» Турати). Все сотрудники — священники и миряне — беззаветно преданы папе. Они намерены бороться и с социалистами, и с либералами. В то же время решительно осуждался капитализм и резко критиковалась «Опера». О ней говорилось: «Эта организация стала цитаделью узкого круга лиц, которые командуют, не допуская никакой оппозиции». Мурри придавал огромное значение защите общедемократических свобод и откровенно писал, что требования христианских демократов в основа ном совпадают с программой-минимум Социалистической партии и с требованиями остальных групп Эстремы. Прямо ставился вопрос о создании католических профсоюзов и политической партии католиков. В конечном счете, по убеждению Мурри, все сложные проблемы, возникшие в Италии на пороге нового века, может решить лишь сближение либерального государства со святым престолом.

Итальянские исследователи спорят насчет того, действительно ли хотел Мурри создать политическую партию католиков, противопоставив ее «Опера деи конгресси». Слова о партии были произнесены не раз. Христианско-демократические фаши, созданные Мурри, можно считать ядром будущей партии. Однако трудно предположить, что Мурри, несмотря на всю страстность своего темперамента, мог думать о разрыве с могущественной иерархией, без поддержки которой он никогда не добился бы массового участия католиков. Впрочем, Мурри не был одинок.

У него были дружественные, хотя и сложные отношения с влиятельным деятелем католического движения Филиппо Медой (1859–1939), статьи Мурри печатались в некоторых католических газетах, число его фаши все возрастало. В начале XX в. Мурри был настроен оптимистично.

Но в январе 1901 г. Лев XIII опубликовал энциклику «Гравес де коммуни», посвященную преимущественно социальным вопросам. Она была близка концепции Тониоло. Опять подчеркивались принципы сотрудничества классов, роль благотворительности и пр. Папа писал, что слову «демократия» ни в коем случае нельзя придавать политического значения: «Хотя слово «демократия» с точки зрения этимологической, а также в употреблении философов и служит для обоснования народных форм правления, все же мы должны отвлечься от какого бы то ни было политического смысла и для нас это слово должно означать лишь одно, а именно благодетельную христианскую деятельность на пользу народа»{54}. В энциклике подчеркивалось, что всем католическим движением в Италии руководит «Опера деи конгресси». Однако в энциклике не было прямого запрещения заниматься политической деятельностью, и Мурри истолковал это почти как поощрение своей деятельности: «Мурри дал папской энциклике свое личное истолкование и заявил, что единство католиков, о котором в ней упоминалось, должно осуществляться на базе христианско-демократической программы»{55}.

Однако Лев XIII всеми силами стремился ограничить роль христианских демократов в политической жизни страны. В сентябре 1901 г. Ватикан изменил статут «Опера деи конгресси». Отныне президент ее официально назначался папой. Конечно, и прежде кандидатуры согласовывались с Ватиканом, но формально президента избирала ассамблея «Опера деи конгресси». Но Мурри не хотел сдаваться, отчасти рассчитывая и на то, что Лев XIII к нему лично хорошо относился. В конце 1901 г. Мурри провел в Милане первый региональный конгресс. Конечно, немало говорили и о «гармонии классов», но в качестве крайнего средства для защиты интересов «низших классов» признавалась и забастовка. Теоретически право рабочих на забастовку еще в 1882 г. признавал орган иезуитов «Чивильта каттолика» («Католическая цивилизация»), но через 19 лет речь шла уже не о теории, а о реальной возможности.

Руководители «Онера деи конгресси» пустили в ход все свое влияние, механизм закулисных переговоров, интриг и нажимов, и наконец в феврале 1902 г. папа дал новые инструкции, совершенно лишавшие христианско-демократическое движение автономии. Взаимоотношения Мурри с Пагануцци всегда были натянутыми, а то и просто плохими. Тониоло тщетно пытался уговорить Пагануцци и других «венецианцев» (так называли консервативное руководство «Опера») признать то правильное и «законное», что было в христианско-демократическом движении. Он думал, что можно предоставить молодым социологам самостоятельность, одновременно тактично руководя ими. Это оказалось чистейшей иллюзией. После изменения статута начались организационные перемены. Пагануцци формально подал заявление об отставке, но фактически продолжал руководить «Опера деи конгресси», ожидая решения Льва XIII.

16 августа 1902 г. Мурри выступил в «Культура сочиале» с резкой статьей, по существу, с обвинительным актом против Пагануцци лично, всего руководства и деятельности «Опера деи конгресси». Мурри перечислил все ошибки и все недостойные средства, к которым «Опера» прибегала в борьбе против передовой католической мысли. Он признавал, что на счету «Опера» есть и некоторые достижения. Апогей достижений приходился на 1897 г. Если бы Пагануцци ушел в тот момент, его имя осталось бы в анналах итальянского движения, но в настоящий момент его деятельность «приносит непоправимый вред всей католической Италии».

Статья Мурри вызвала бурные протесты. Кардинал Джузеппе Сарто, будущий папа Пий X, обвинил Мурри в черной неблагодарности. Возможно, Мурри совершил тактическую ошибку, добившись лишь того, что уход Пагануцци задержался. Дело в том, что уже была намечена кандидатура графа Джованни Грозоли (1859–1937), человека по своим взглядам близкого к Тониоло, склонного к компромиссу с христианскими демократами. В конце концов Грозоли был назначен, и христианские демократы приветствовали его назначение. Но в начале 1903 г. Мурри неожиданно заявил,