Чекисты - Петр Петрович Черкашин (составитель)

о чем-то беседовали, но звук выстрела вспугнул их, и теперь все четверо, оторопело озираясь, прислушивались к происходящему во дворе.

Окно было просторное, почти во всю высоту стены. Масуд распахнул его ударом ноги, прыгнул в комнату и, не давая никому опомниться, громко скомандовал:

— Руки вверх!

Таджиддин, щеголь Халим и Кутбиддин испуганно вскинули руки. Кабил метнулся к двери и... и, наткнувшись на дуло пронинского нагана, попятился и медленно поднял руки.

Масуд связал всех четверых их же поясными платками. Пронин встретился взглядом с затравленно сверкавшими глазами Кабила. Безмолвная дуэль длилась почти минуту. Караванщик не выдержал и рывком отвернулся к стене.

— Ведите к землянке, — приказал Пронин и подтолкнул хозяина мельницы дулом нагана. — Живее, ну!

Масуд скомандовал трясущейся троице:

— Сесть! Кто вздумает шевельнуться с места — застрелю!

Все трое плюхнулись, как подкошенные.

Масуд захлопнул окно и поспешил во двор. В одном из окон вспыхнул свет. Масуд подошел поближе и увидел пожилую женщину, явно разбуженную шумом. Он распахнул окно.

— Не бойтесь, апа. Где Замира?

Женщина испуганно отпрянула от окна и во все глаза уставилась на незнакомого мужчину с наганом в руке.

— Где Замира?! — нетерпеливо повторил чекист. — В какой комнате?

— С утра ушла куда-то, — женщина еле шевелила побелевшими от страха губами. Поняв, что толку от нее не добьешься, Масуд бросился догонять Пронина. Тот, ведя перед собой Кабила, выходил через заднюю калитку.

Влажная от капающей из щелей желоба воды площадка упиралась в каменные ступени. Сложенная из неотесанных валунов лестница круто поднималась вверх, к мельнице. Кабил поднялся на несколько ступеней и мотнул огромной головой в сторону высокой кучи свежесрезанных веток. Масуд разбросал ветви. Показался вход в подземелье, прикрытый дощатой крышкой. Чекист поднял крышку. В выбитой в стене нише теплилась свеча в медном подсвечнике. Вниз вели выложенные кирпичом ступени. Пахло гнилью и сыростью.

Пронин ткнул Кабила в плечо револьвером, давая понять, чтобы он пошел первым. Скрученные за спиной руки сковывали движение караванщика. Оступаясь и неуклюже тычась о стены, он спустился вниз и остановился перед сколоченной из досок дверью.

— Пусть откроют! — приказал Пронин вполголоса. Кабил молча оглянулся и указал глазами на свои связанные руки.

Пронин шагнул к двери и громко постучал в нее кулаком.

— Откройте!

— Не открывай!! — словно сорвавшись с цепи, дико закричал Кабил. — Не открывай! Это ГПУ!..

За дверью раздался какой-то шум и тотчас затих.

— Будете орать, — застрелю! — угрюмо пригрозил Пронин. Обернулся к двери и заговорил, отчетливо произнося каждое слово:

— Сопротивляться бесполезно. Нас много. В последний раз советую: отворите дверь!

На мгновение опять наступила тишина и вдруг она взорвалась грохотом выстрелов из-за двери. Пули пробивали доски насквозь, откалывая мелкую щепу, с визгом рикошетили от стен. Кабил отпрянул в сторону, но Масуд сгреб его за грудки, сдавил глотку железными пальцами.

— Прикажи открыть, сволочь!

— Не открывай, дочка!.. — захрипел Кабил, тщетно стараясь высвободиться.

«Дочка.., — у Махкамова похолодело в груди. — Значит, там, за дверью одна Замира... А Шерходжа удрал... Нет, не удрал... Разыскивает Дильдор... Может быть, уже разыскал...»

Масуд отшвырнул караванщика и, не обращая внимания на выстрелы, изо всех сил ударил ногой в дверь. Затрещали доски. Чекист ударил еще раз, и дверь рухнула. В черном прямоугольнике дверного проема лихорадочно сверкали вспышки выстрелов. Где-то за спиной не то застонал, не то зарычал Кабил. Схватился за предплечье, покачнулся Андрей. Все решали секунды, может быть, доли секунд.

Масуд рванулся в дверной проем навстречу грохочущей, свистящей, визжащей опасности и, уже падая, различил в темноте смутные контуры женской фигуры. Замира стояла на коленях, держа маузер в вытянутых руках... В следующее мгновение Масуд обрушился на нее и опрокинул навзничь...

Маузер удалось вырвать сразу. Однако девушка бешено сопротивлялась, колотила его, царапалась, пыталась вцепиться зубами. Масуд заломил ей руки за спину и связал их платком. Рывком поднял ее на ноги. Подобрал маузер и, вытирая лоб рукавом, процедил сквозь зубы:

— Шевельнешься, как бешеную собаку застрелю!

Потом разорвал пополам расстеленный на хантахте дастархан и сделал Пронину перевязку. У Кабила хлестала кровь из пробитого пулей плеча. Поколебавшись, Масуд туго перетянул ему плечо обрывком дастархана. Караванщик молчал, стиснул зубы и прикрыл глаза. Замира продолжала неистовствовать, обливала чекиста потоками площадной брани. Змея и та, наверняка, слиняла бы от ее истошных воплей.

Андрей приказал Кабилу выйти из землянки. Тот беспрекословно подчинился. Зато Замиру пришлось тащить из подземелья чуть ли не волоком.

Во дворе, куда чекисты привели караванщика с дочерью, топталась «святая троица», умоляя Айпулат развязать им руки. Едва заметив входящих в калитку, Халим, Кутбиддин и Таджиддин гурьбой кинулись к дому и после короткой давки у входа скрылись за дверью.

Посреди двора осталась стоять одна Айпулат. Несчастная, забитая женщина, она не имела ни малейшего представления ни о существовании землянки, в которой скрывался Шерходжа, ни о его тайных встречах с Замирой, и теперь, увидев входящих со связанными руками мужа и дочь, вскрикнула и без чувств упала.

Масуд, прихватив забившихся было в комнату пленников, повел с Прониным всех пятерых к воротам усадьбы. Была полночь, когда они подошли к зарослям тальника. Здесь их поджидали Батыров, Исак-аксакал и Кадыр-ака. Арестованных решили запереть в отделении милиции, а Исака-аксакала и Кадыра-ака Пронин попросил остаться в качестве понятых.

Батыров присоединился к Масуду, и они вдвоем сопровождали захваченных к центру кишлака, где и находилось отделение милиции.

По дороге к усадьбе мельника Пронин сообщил спутникам об исчезновении Шерходжи.

— Паранджу на себя натянул, гад. Рыщет по кишлаку.

— Слышали, — откликнулся аксакал. — Ополченцев подняли. Пока что тихо.

— Тихо, — сквозь зубы проговорил Пронин. Рука болела все сильнее, и он едва сдерживался, чтобы не застонать. — Пока эта тварь на свободе, тишины не ждите. Лишь бы не вспугнуть. Тогда он обязательно на мельницу вернется.

И, перехватив недоуменные взгляды спутников, пояснил:

— Сейчас сами узнаете, почему.

Айпулат уже немного отошла, но продолжала все еще сидеть посреди двора, испуганно и горестно всхлипывая.

— Вставайте, — сказал ей Пронин. — С нами пойдете.

Кадыр-ака поддержал под руку жену своего бывшего хозяина, помог встать на ноги. К землянке спустились вместе.

Увиденное так поразило и напугало Айпулат, что она едва опять не лишилась чувств. Да и было от чего.

Из обнаруженных при обыске, явно приготовленных в дорогу цветастых хурджунов на свет божий было извлечено полторы