Пятнадцать часов - Митчел Сканлон

НЕСКОЛЬКО ВОПРОСОВ ПО КАРТОГРАФИИ ЗВЕЗДНОГО НЕБА, А ТАКЖЕ НЕСКОЛЬКО НЕОЖИДАННЫХ ОТКРЫТИЙ

ПЛОХОЙ ДЕНЬ В АДУ

ВАААГХ!

БОЕВОЕ КРЕЩЕНИЕ

РУКОПАШНАЯ СХВАТКА

АВТОРИТЕТНОЕ МНЕНИЕ О ТОМ, КАК ЛУЧШЕ УБИТЬ ГРЕТЧИНА

— Они все еще готовятся к наступлению, — сказал стоящий рядом с Ларном гвардеец, смачно плюнув через бруствер. — На этот раз они ударят по нам крепко, с привлечением всех своих сил. Это все кровь, понимаешь ли… Наша кровь, хочу я сказать, человеческая. Стоит им ее только увидеть или почуять, как они тут же готовы ринуться в бой. Хотя… Видит Император, орк и так только о том и думает, как бы его начать поскорее!

Его звали Репзик — Ларн мельком увидел выцветшие буквы этого имени на гимнастерке, которая выглядывала из отворота его шинели. Стоя с ним рядом на специально устроенной для стрелков насыпной ступени, Ларн проследил за его взглядом, который был направлен на пустынный ландшафт, теперь уже известный молодому гвардейцу как «нейтральная полоса». Однако, как ни вглядывался он в раскинувшиеся перед ним поля промерзшей серой грязи, никакого движения не увидел, как не увидел и малейших признаков вражеского присутствия. Нейтральная полоса впереди показалась ему такой же неприметной, ровной и безжизненной, какой она впервые предстала его взору каких-нибудь десять минут назад, когда он еще только выскочил из десантного модуля. Единственным добавлением к той картине стал теперь лишь сам охваченный огнем корпус модуля и окровавленные тела его товарищей по роте, которые, валяясь в беспорядке, усеяли собой промерзшую равнину. Неожиданно для себя, глядя на останки людей, которые прежде были его друзьями и знакомыми, Ларн вдруг почувствовал, как слезы начинают жечь глаза.

«Дженкс мертв! — подумал он. — И Халлан с Воррансом, и лейтенант Винтерс, и даже сержант Феррес! Я не видел Ледена, может, он еще жив. Однако почти все, с кем я прибыл сюда с Джумаэля, лежат сейчас здесь, на нейтральной полосе. И всех их перебили в первые минуты высадки, не дав им сделать ни единого выстрела!»

— Да… жаль твоих друзей, — почти по-отечески прозвучал рядом голос Репзика, в то время как Ларн даже зажмурился, чтобы никто в окопе не мог видеть его слез. — Но все они уже мертвы, а ты нет. О чем тебе сейчас надо думать, так это о том, как бы не отправиться за ними следом. На нас идут орки, салажонок. Если хочешь жить, держи себя в руках!

— Орки?! — переспросил Ларн, в отчаянной попытке забыть о горе, сконцентрировавшись на практической стороне жизни. — Вы сказали «орки»? Я думал, на Сельтуре Семь нет орков!

— Может, оно и так… — начал отвечать Репзик, в то время как один из стоящих рядом с ними гвардейцев в немом изумлении закатил глаза. — Вообще-то, тебе лучше спросить об этом у тех, кто там побывал. А здесь, в Брушероке, у нас орков столько, что мы не знаем, куда от них деваться!

— Подождите-ка, — в недоумении едва смог вымолвить Ларн. — Вы что же, хотите сказать, что эта планета не Сельтура Семь?

— Знаешь, салажонок, — сказал Репзик, — не хотел я специально на этом останавливаться, но раз уж ты так ставишь вопрос… Да, совершенно верно. В какой бы адской дыре эта планета ни находилась, это совсем не Сельтура Семь!

Совсем ошарашенный, Ларн какое-то время даже не был уверен, точно ли он понял смысл его слов. Затем он снова окинул взглядом унылый, без единого деревца ландшафт и вдруг поразился вопиющему несоответствию между тем, с чем, ему говорили, он должен будет столкнуться на Сельтуре VII, и той жестокой реальностью, которая предстала перед ним сейчас в образе этого холодного, чуждого ему мира. Они совершили высадку на три недели раньше запланированного… Здесь совсем нет лесов… Сейчас зима, а вовсе не лето… Война здесь ведется не против повстанцев из местных СПО, а против свирепых орков… Медленно сознавая ужасную правду, Ларн не мог не признать, что весь этот набор очевидных фактов неумолимо подталкивает его к ошеломительному и шокирующему выводу.

«Святой Трон! — подумал он. — Они по ошибке послали нас не на ту планету!»

— Меня не должно было быть здесь! — произнес он громко.

— Забавно, что такая мысль приходит в голову каждому, когда он ждет атаки врага, — заметил Репзик. — Я бы, салажонок, на этот счет не очень беспокоился. Как только орки сюда заявятся, ты сразу почувствуешь себя как дома.

— Нет, вы не поняли… — принялся объяснять Ларн. — Произошла чудовищная ошибка. Мою роту должны были направить в систему Сельтуры. В мир с названием Сельтура Семь, с тем чтобы мы подавили вооруженный мятеж, вспыхнувший там в рядах местных СПО. Однако, раз я на другой планете, что-то явно пошло не так!

— И что с того? Какое мне до этого дело? — сухо произнес Репзик, и взгляд, который он бросил на Ларна, едва ли был теплее окружающего их ландшафта. — Ты попал не на ту планету. Не в ту звездную систему. Еще скажи, не на ту войну… Ну так привыкай ко всему этому, салажонок! Если это останется худшим, что случилось с тобой за сегодняшний день, считай, тебе повезло.

— Но вы меня не поняли…

— Нет, салажонок, если кто чего не понял, так это ты. Это — Брушерок! Мы в окружении десяти миллионов орков! И как раз сейчас некоторые из них — возможно, несколько тысяч или около того — готовятся на нас напасть! И им все равно, на какой планете тебе нужно находиться. Им все равно, по ошибке ты сюда попал или нет, обсохло уже у тебя молоко на губах или ты по малолетству еще никогда не брился. Все, что им надо сейчас, — это убить тебя! Поэтому, если ты сам себе не враг, салажонок, тебе нужно срочно выбросить из головы все это дерьмо и побыстрее начать думать о том, как бы вместо этого убить их!

Обескураженный такой гневной тирадой бойца, Ларн не смог вымолвить ни слова, и его язык оставался нем, даже когда он увидел, что Репзик отвернулся и вновь направил свой мрачный взгляд на нейтральную территорию. Будто подчиняясь какому-то шестому чувству, другие гвардейцы в окопе сделали то же самое: каждый из них теперь напряженно вглядывался в промерзший простор, и по выражению их лиц Ларн понял, что видят они там что-то абсолютно ему недоступное. Сам Ларн, как ни старался, так и не смог ничего разглядеть. Ничего, за исключением темно-серой грязи на пустынных полях.

Совершенно раздавленный, Ларн, из страха получить очередную гневную отповедь, не решился спросить остальных, что, собственно, они наблюдают, и, повернув голову, стал растерянно озираться по сторонам. Позади него, как оказалось, располагалась целая система траншей и ходов, которые поначалу, когда он только спрыгнул в окоп, скрывались от его взгляда за пологой насыпью. Все они вели к обложенным мешками с песком огневым точкам, которые прикрывали входы в многочисленные подземные блиндажи, вырытые посреди обшарпанных развалин на окраине города. Только теперь, когда его глаза наконец привыкли к гнетущему серому цвету местного ландшафта, Ларн смог разглядеть вокруг много других стрелковых траншей: их брустверы были так остроумно замаскированы, что на первый взгляд ничем не отличались от бесчисленных кусков расколотого, полузасыпанного землей пласкрита и обломков детритовых пород, которыми была усеяна пустошь. Время от времени из одной из таких траншей выскакивал гвардеец и, пригибаясь к земле, перебегал от одного укрытия к другому, пока не оказывался в безопасности в следующей траншее или за дверьми надежного блиндажа. На горизонте, далеко позади них, чернели контуры наиболее значительных строений города, которые, казалось, с презрением смотрели на людей и их пустые дела. Город руин и обезображенных войной зданий грозно возвышался на фоне холодного серого неба!