Беременна по ошибке - Адалин Черно

— Это другое, — уклончиво отвечает он. — Мне захотелось разнообразия, — оправдывается. — У нас ведь тоже со временем стало скучно, поэтому я договорился с…

— Хватит! — обрываю его взмахом руки. — Я не хочу это слушать и думать о том, что ты, что вы…

Я сглатываю подступивший к горлу ком, а когда понимаю, что не могу с ним справится, быстро встаю и сбегаю в уборную. Мой желудок исторгает съеденную на обед булочку с чаем, и я ненавижу Диму еще и за то, что он не умеет нормально предохраняться. Покидая уборную, надеюсь, что Димы в ней я уже не увижу, но он остается в моем кабинете. Едва я появляюсь, он смотрит на меня без тени сожаления или раскаяния. И ведь прекрасно знает, что по его вине я забеременела.

— Слушай, раз уж ты знаешь о жене, то… — он запинается. — Я надеюсь, что ты ничего ей не скажешь?

Я не верю своим ушам. Он просит мне не говорить его жене о том, что я была любовницей ее мужу на протяжении года?

— Я не хочу разводиться с Кариной, поэтому надеюсь, что ты все поймешь.

— Что я должна понять? — все-таки не выдерживаю. — Что меня год обманывали, давая ложную надежду на то, что у меня появится семья? Что драгоценный год я потратила на того, кто без сожаления разделил меня с дружком только потому, что ему захотелось эмоций?

— Он не дружок… — мямлит Дима, и я окончательно выхожу из себя.

— Мне плевать, кто он, Дима. Наплевать, слышишь? Друг, партнер, первый встречный, я не подцепила заразу — спасибо на этом, в остальном же. Я никогда больше не хочу тебя видеть. Никогда, Дима, потому что если ты еще раз сюда придешь…

— Мила, я просто не хочу недоразумений. Я люблю Карину. Я хочу быть с женой. Тебя я тоже люблю, но мы вынуждены расстаться, поэтому…

— Пошел вон!

— Мила…

— Вон!

Схватив со стола металлическую статуэтку жеребца, собираюсь ею отмахиваться, но в этот момент в кабинет входит Давид.

Я не видела его с того самого дня, когда он меня поцеловал. Наш поцелуй вышел неловким, каким-то робким, но в то же время страстным. Создавалось ощущение, что даже для Давида он стал неожиданным. Мы попрощались, и с тех пор он не появлялся. Не звонил, хотя я дала ему номер телефона, и не писал. Глеб несколько раз приезжал к Маришке, а вот Давида не было.

Именно сейчас его появление кажется мне спасительным глотком воздуха. И я жадно вдыхаю его. Отбрасываю статуэтку и упираюсь о стол, чуть приседая на него. Я даже выдыхаю, чувствуя себя в безопасности. Это подсознательно, потому что Давид столько раз помогал мне, столько раз выручал в трудную ситуацию, что даже сейчас я полагаюсь на него.

— Девушка просит тебя уйти, — спокойно говорит он Диме.

Тот удивляется, переводит взгляд от Давида на меня, затем обратно, оценивает, будто проверяет.

— Вы когда спелись? — интересуется Дима.

В этот момент я почему-то пропускаю его фразу мимо ушей и не придаю ей значения. Давид же хватает Диму за руку и толкает к выходу, но тот тут же вырывается.

— Тебе пора, друг, — настаивает Давид.

— Погоди, — резко произносит Дима. — Тебе так понравилось, что тебя трахал другой мужик? Не сдержалась, да, Мила?

— О чем ты, Дима? — усталость сквозит в моем голосе.

— О нем, — Дима кивает на Давида. — Это же он тебя трахал, — выплевывает он.

В этот момент Давид замахивается и бьет Диму в челюсть. Я вижу как дергается его голова, как ошарашенно он смотрит на своего соперника, будто оценивая, стоит ли давать сдачи и устраивать потасовку.

— Что ты сказал? — переспрашиваю, не расслышав, хотя, скорее, я просто не хочу верить тому, что услышала.

— Он трахал тебя со мной, Мила. Он был вторым в нашей постели.



Полгода спустя

Все мы иногда ошибаемся. Кто-то сильнее, кто-то меньше, но за ошибки часто приходится платить. И у каждого своя цена. Я заплатила одиночеством, но обрела маленькое счастье внутри себя.

— Мила Олеговна, вы готовы?

Светочка, как всегда, рядом со мной. Мне кажется, что именно эта истина неизменна.

— Да, конечно, — киваю головой и встаю с кресла, неуклюже ковыляя к двери.

— Как вы себя чувствуете? — тут же интересуется она, видимо, замечая, как я передвигаюсь.

— Хорошо, Свет, просто организм не привык к тому, что теперь ему приходится функционировать для двоих.

Я улыбаюсь, прекрасно понимая, что хотела пошутить, но не вышло. С этим у меня плохо.

— Это ж вам еще несколько месяцев, — говорит она. — И как только выносите.

Светочка говорит это тепло. По-доброму. Без тени иронии или желания уколоть, задеть, сделать мне больно или неприятно. Улыбнувшись, кладу руку на живот и слегка поглаживаю его, потому что именно в этот момент мой сынок начинает толкаться внутри.

— Ой, пинается? — всплескивает руками Светочка. — А можно мне?

— Не боишься забеременеть? — вспоминаю древнюю примету, чтобы поддеть свою секретаршу, но она лишь отмахивается и, дождавшись моего кивка, касается округлого живота как раз там, где настойчиво стучит малыш.

— Боже, какой богатырь. Что ж он будет делать через два месяца?!

Я и сама не знаю, потому что уже сейчас Кирилл стал слишком сильным. Его движения, хоть и приятны, но вызывают небольшой дискомфорт. Маришка толкалась так только на восьмом или девятом месяце беременности, и я просто не знаю, как будет дальше, лелея надежду, что за эти восемь или десять недель малыш просто не станет сильнее.

— Вы уже на встречу? — Светочка приподнимает брови и удивленно смотрит на меня. — К ней еще десять минут. Директора прибудут через пять, а приглашенные на переговоры, думаю, как раз к точно указанному времени.

— Именно поэтому я иду сейчас, Свет. Не хочу заходить в зал, полный мужчин, как зебра, пытающаяся устоять на льду.

Светочка хихикает и понимающе кивает, хватает мои документы и помогает мне зайти в конференц-зал. Пока она раскладывает папки на широком дубовом столе, я усаживаюсь на кресло в его центре, пододвигаюсь так близко, насколько это возможно, и благодарю себя за то, что заказала высокий стол, скрывающий мой большой живот. Как знала, честное слово.

— Спасибо, Светуль. Всех, кто придет, направляй сразу сюда.

Она кивает и уходит, я же подтягиваю к себе папки и еще раз прокручиваю в голове то, что хотела сказать возможным партнерам. Пока никого нет, открываю листок с тем, что написала, и пробегаюсь по нему глазами, убеждаясь в том, что все помню. Хотя бы тут сыночек не подкачал, не сделал из мамы глупую амебу, что не в состоянии запомнить и связать несколько предложений. А вот с Маришкой все было именно так. Я едва помнила, что хотела сказать, забывала, где оставила ключи, куда положила деньги, адрес работы бывшего мужа. Я напрочь все забывала. С сыном такого не происходит, и это одна из причин того, что я все еще работаю. Вторая — работа не позволяет мне думать о том, что настойчиво лезет в голову.