Си Цзиньпин – вождь Китая - Юрий Вадимович Тавровский

на политическую жизнь Китая. Необходимо поддерживать находящиеся в меньшинстве, но все еще влиятельные проамериканские, прозападные силы в научных и правящих элитах, в СМИ. Надо воздействовать на неспокойные национальные районы типа Синьцзяна и Тибета, использовать рост популярности христианства среди молодежи, вести информационную войну.

Наконец, утверждал Пиллсбери, необходимо активизировать создание антикитайской «вертикальной коалиции» из соседних стран Азии, имеющих исторические обиды на Поднебесную или современные конфликтные ситуации.

Антикитайские инстинкты Трампа

Труды Пиллсбери и других апологетов «сдерживания» Китая усилили глубинные настроения синофобии – отторжения всего китайского, – присущие не только простонародью, но и политическому классу Америки. Уже в ходе предвыборной кампании 2016 года не только кандидат от республиканцев Дональд Трамп, но и его соперница от демократов Хиллари Клинтон соревновались в жесткости антикитайской риторики. Они в унисон обещали перейти от слов к делу сразу после заселения в Белый дом.

20 января 2017 года принял присягу 45-й президент США Дональд Трамп. Уже в своей инаугурационной речи он пообещал «вновь сделать Америку великой». Это обещание стало быстро приобретать очертания установочных документов. Очень важной стала «Стратегия национальной безопасности», опубликованная 18 декабря 2017 года. В ней впервые Китай был наряду с Россией включен в перечень главных угроз. Только эти две страны были названы среди «ревизионистских держав, которые стремятся к созданию нового мирового порядка, как в военном, так и в экономическом плане». Эти стремления могут «нанести ущерб или воспрепятствовать американским интересам».

Эскалация недружественных заявлений Белого дома продолжалась, несмотря на примирительные слова китайских руководителей, активную работу «китайского лобби» и традиционные «политические подарки» американскому руководству. Возникавшие разногласия Пекину раньше удавалось разрешать за счет небольших уступок, преимущественно в торговле. Поэтому жесткие антикитайские заявления нового президента США поначалу не приняли всерьез.

Си Цзиньпин в апреле 2017 года отправился в поместье Трампа во Флориде с внеочередным визитом. Важно отметить, что, согласно установившемуся порядку, очередь нанести визит была за американской стороной. По традиции был составлен «подарочный набор» контрактов и протоколов о намерениях на сумму свыше 100 миллиардов долларов. Но шансов на продолжение почти 30-летнего китайско-американского «брака по расчету» оказалось совсем немного. Во время десерта с шоколадным тортом Дональд Трамп как бы невзначай сообщил Си Цзиньпину о намерении нанести удары по Сирии. Прощальные улыбки уже вскоре сменились гневными твитами и новыми угрозами Трампа.

Ради прогулки Дональда Трампа и Си Цзиньпина с женами был на день закрыт главный музей Китая – Гугун, бывший Императорский дворец. Пекин, 2017 год

Затем пекинские аналитики просчитались еще раз, посоветовав руководству продолжить задабривать американцев новыми подарками. Ответный визит Трампа в Пекин в ноябре 2017 года был обставлен принимающей стороной беспрецедентными дружественными церемониями. Рекордного уровня достиг «подарочный набор» – свыше 250 миллиардов долларов возможных контрактов. Снова добрые слова, крепкие рукопожатия, заверения в личной дружбе. Но спустя несколько недель из-за океана раздались новые обвинения, требования, угрозы…

Си Цзиньпин в известной мере повторил судьбу И. Сталина накануне нападения Гитлера на Советский Союз. Хозяин Кремля понимал неизбежность столкновения, но пытался его отодвинуть, выиграть время. Убеждая окружение и самого себя в прочности оси Москва – Берлин, он наращивал объемы торговли, снабжал Германию стратегическим сырьем, запрещал критику дружественного режима и наказывал предвещавших войну «паникеров». Тем неожиданнее и тяжелее оказалось пробуждение от иллюзий…

Начало торговой войны. 2018 год

Всевозможные «расследования нарушений честной конкуренции» и иные дискриминационные действия начались еще со времен президента Барака Обамы. Но настоящая торговая война Америки против Китая после недолгой «артподготовки» из твитов и речей Д. Трампа в Конгрессе перешла в открытую фазу в июле 2018 года. Введя 25 %-ную пошлину на китайскую продукцию ценой в 36 млрд долларов, Америка фактически напала на Китай. На протяжении 2018 года снаряды торговой войны ложились все кучнее. Санкции на 36 миллиардов долларов, потом еще на 16, еще на 200… Ответный огонь китайцев – повышенные тарифы на 50 миллиардов. Затем обещание Трампа обложить высокими пошлинами вообще весь китайский экспорт, а это было целых 600 миллиардов…

На излете года состоялась встреча Си Цзиньпина и Трампа в Буэнос-Айресе на саммите «Большой двадцатки». Она завершилась довольно обидным для Китая ультиматумом – в течение 90 дней выполнить давно известные требования: шире открыть рынок, перестать заимствовать технологии и прочую интеллектуальную собственность. В Буэнос-Айресе дружеское поедание аргентинского стейка совпало с арестом знаковой фигуры – дочки главы электронного концерна Huawei и одновременно главного финансового менеджера. Пекинские газеты расценили этот шаг как нарушение только-только наметившегося перемирия…

Следующий, 2019 год стал временем новых «трамповских ударов», дополнения торговой войны новыми фронтами: в Гонконге, вокруг Тайваня и Синьцзяна. Тот год стал временем окончательного формирования злобного единодушия американских демократов и республиканцев в отношении необходимости сдерживать Китай.

Торговая война становится холодной войной. 2019 год

В КНР ответное единодушие не сложилось, в чем я убедился во время путешествия в конце 2019 года по восточным провинциям, самым развитым и сильнее других связанным с американскими рынками. «Нет никакой торговой войны, есть только определенные трения – говорил в Шанхае высокопоставленный чиновник мэрии. – Экономики Китая и Америки столь тесно переплетены, что напоминают сиамских близнецов. Разделение может закончиться смертельным исходом для обеих половинок».

Конечно, чиновники и бизнесмены на местах частенько подобны той самой лягушке из китайской поговорки, которая сидит на дне колодца и видит только кусочек неба. В Пекине же мои собеседники-политологи из Китайской академии общественных наук были настроены более реалистично: «У американцев есть два пакета претензий к нам. В первый входят требования изменений в области торговли, а также претензии по поводу так называемой «кражи технологий». Тут еще можно спорить, искать компромиссы. Второй же пакет содержит требование остановить ускоренное развитие Китая, не допустить нашего первенства в области науки и техники, зато резко поднять курс национальной валюты, чтобы предотвратить крушение доллара и подорвать конкурентоспособность наших товаров. Тут ”золотой середины“ быть не может, торговаться не о чем. Выдавленную из тюбика пасту внутрь не вернешь».

Трофейный американский танк напоминает о Корейской войне (1950–1953) посетителям Военного музея. Пекин

Китай – это не Алиса из Зазеркалья, которая могла уменьшиться в мгновение ока. Поднебесная окрепла, поверила в свою историческую миссию. Китай – это не Япония, которая так и не избавилась от «синдрома побежденной нации» и позволила Вашингтону в 1985 году заставить себя подписать «Соглашение отеля ”Плаза“». После этого курс иены резко пошел вверх, экспортные товары подорожали, ориентированная на внешние