Рози и Зверь по-соседству - Кейли Болдуин

подростковые годы. Джона готовила лучшие бургеры на свете. Если уж я и скучал по Винтерхейвену, то точно по ним.

Чарли продемонстрировала кольцо, обводя пальцем по краю фритюрной картошки.

— Восемь месяцев до большого дня.

Я невольно поморщился.

— Разве это не тот самый Грег, которому мы в тринадцать лет обмотали туалетной бумагой весь двор? А ещё запихнули гнилые бананы в его ботинки?

Чарли закатила глаза.

— Мне было двенадцать, и да, это он. Думаю, он до сих пор на меня злится из-за этих бананов. Так что спасибо.

— Я бы сделал это снова. Скажи ему, чтобы следил за своими ботинками. — Грег Маршалл. Я не видел его уже десять лет, но знал, что Чарли могла бы найти кого-то гораздо лучше. — И за спиной тоже, — добавил я для надёжности.

— Ты и Рози, ей-богу…

Я приподнял брови.

— Она тоже клала кому-то еду в обувь?

— Нет, но запросто могла бы.

Моё уважение к Рози возросло.

— Только Грегу или кому угодно?

— И тому, и кому-то другому. То есть любому, кого она не любит. Но да, Грегу в особенности.

Я подался вперёд, заинтригованный.

— Почему она его так ненавидит?

Чарли закрыла лицо руками.

— Не стоило мне это говорить.

— Ты уже сказала. Теперь не отмажешься.

Она вздохнула, отложив бургер.

— Она считает, что он только берёт, а я только отдаю. Думает, что он слишком много требует, а я слишком покладиста. — Её лицо стало упрямым. — Но она не видит ту сторону Грега, которую вижу я, когда мы вдвоём.

Красные флажки уже развевались на ветру. Но мы с Чарли уже не были так близки, как раньше, и я не знал, как она воспримет критику её жениха от меня. Я не хотел потерять одну из немногих союзниц в этом городе.

Но бананы я точно запасу.

— Когда Рози переехала сюда? — спросил я, меняя тему.

Чарли благодарно посмотрела на меня за смену разговора.

— Вскоре после твоего отъезда. Лет восемь назад, наверное.

— Её семья тоже здесь?

— Один из её братьев. Беннет. — Она посмотрела на меня многозначительно.

— Ну и?..

— Бывший Лили. Они встречались два года. Говорили о свадьбе. — Она сделала рукой круг, мол, «давай, ты почти догадался».

— Оу.

Я и не знал, что Лили так долго с кем-то встречалась, да ещё и серьёзно. Я даже не знал, что они расстались. Не ожидал, что услышу что-то настолько важное о своей сестре от кого-то другого. Мы не были близки уже давно. Лили всегда считала, что я украл у неё внимание родителей — время, деньги, ресурсы, которые тратились на хоккей, по её мнению, должны были принадлежать и ей. Её не убеждали мои попытки объяснить, что это не было направлено против неё лично.

Когда я уехал из Винтерхейвена, никто не радовался этому так громко, как Лили.

— Да, у меня дома с тех пор не самая приятная обстановка, — продолжила Чарли. — Особенно потому, что Лили и Рози терпеть друг друга не могут, а это просто разбивает мне сердце. Я их обеих люблю.

Почему-то меня совсем не удивило, что Рози и Лили не ладят. Лили всегда была правильной до самодовольства. Она любила следить за порядком и доносить на меня каждый раз, когда я нарушал очередное правило. Подставить меня было её любимым развлечением.

А Рози, судя по всему, правила воспринимала как рекомендации, которые можно соблюдать, а можно и нет.

Это было… любопытно. Но я не собирался проявлять интерес к хозяйке квартиры.

Чарли, как назло, не читала моих мыслей и продолжала:

— У Рози трудная жизнь, но ты никогда не подумаешь об этом, когда видишь её. Она самая преданная из всех, кого я знаю, и с ней всегда весело. А если в неподходящий момент мимо твоего лица пролетит мышь, то дружба с ней стоит всех непредсказуемых вещей, которые происходят в ее присутствии. Поверь мне.

Глядя на Чарли, я почувствовал, как что-то тёплое пробивается сквозь броню, которой я окружил себя за последние месяцы. Передо мной была не просто моя кузина — я видел ту самую грустную девятилетнюю девочку, которая следовала за мной по пятам после смерти её отца. Но она выросла. Стала красивой, доброй, научилась превращать свою боль в сострадание. Даже ко мне, неудачнику.

— Ты одна из немногих, кому я действительно доверяю, Чарли. Но я не собираюсь здесь ни с кем сближаться. Просто хочу отсидеться, пока тренер не вернёт меня в команду. — Я постучал костяшками по столу для большей убедительности.

Чарли нахмурилась.

— Как ты вообще держишься? После… Шайло?

Его имя заставило меня ощутить, как холодная реальность снова накрывает с головой.

— Нормально.

— Я видела мемы.

— Все видели.

— Это не похоже на тебя, — мягко заметила она. — Вести себя так…

— Это в точности похоже на меня, — ответил я.

Чарли всегда видела во мне лучшее. Она вообще всегда видела в людях только хорошее. Но люди на самом деле просто ошибаются, разочаровывают… или умирают.

Я резко встал.

— Мне нужно принять душ.

— Да, конечно… — Её лучезарная улыбка угасла, и я почувствовал, как разрушил тот хрупкий момент. Как будто бросил кубик льда в уже остывший суп.

— Приходи в воскресенье на тренировку по софтболу. Мы играем после обеда, — предложила она с надеждой в голосе.

Даже если бы это не нарушало мой контракт, последним, чем я хотел заниматься, было бы вступать в какую-то мелкую городскую команду.

— Нет, спасибо.

Видимо, я промахнулся и попал не в «спокойное», а в «пренебрежительное», судя по тому, как грустно она опустила глаза.

Чарли медленно поднялась, собираясь выбросить обертки, но я её остановил, чувствуя себя настоящим придурком.

Всё внутри чесалось, зудело, требовало выхода, как будто эмоции скапливались и уже не помещались под кожей. Нужно было срочно сделать что-то физическое — ещё больше подтягиваний. На этот раз с закрытым окном. В этом темпе завтра я вообще не смогу поднять руки.

— Оставь, я сам, — пробормотал я, собирая мусор в бумажный пакет и оставляя его на столе.

Она обняла меня, но я, как назло, сделал этот момент неловким, не обняв её в ответ так крепко, как следовало бы. Всё во мне кричало: «Уходи». И Чарли, чувствуя это, отпустила меня первой.

— Люблю тебя, Дилс. Я рада, что ты вернулся домой, — сказала она с такой искренностью, что у меня сжалось горло.

Но мне было мало. Подтягиваний недостаточно. Отжимания, скручивания, выпады — недостаточно. Я хотел бежать.

Нет, мне нужно было играть в хоккей.

Только это могло всё исправить. Вернуться в команду. Уехать