Три церкви - Ованес Азнаурян

Послышался гул подъезжающего автомобиля. Стараясь не задавить загорающих, машина ехала по кромке воды. Автомобиль был такой же, как у Армана, только другого цвета, кремового. Поравнявшись с Арманом, Лорой и Эвой, машина остановилась. Из нее вышел молодой человек и спросил Армана, не будет ли тот против, если он разобьет палатку рядом с палаткой его семьи. Арман ответил: ничуть, наоборот, он будет рад соседям, и вообще, пляж общий, слава богу, его еще никто не приватизировал, так что он не мог бы быть против даже при желании.

Пока шли переговоры и обмен любезностями, из машины вышла жена молодого человека и, подойдя к разговаривающим, улыбнулась:

– Добрый день.

– Добрый день, – ответили дочери Армана, оценивающе посмотрев на молодую женщину.

– Добрый день, – сказал доктор Арман с чуть заметным поклоном, от которого Эва и Лора прыснули со смеху.

– Меня зовут Вааг, – представился молодой человек. – А это моя жена Татевик.

– Очень приятно. – Доктор пожал руку Ваагу и посмотрел на Татевик. – А это мои дочки: Лора и Эвелина.

Пока Вааг и Татевик ставили палатку, доктор, Лора и Эва переоделись. Лора, по обыкновению взяв книжку и яблоки, улеглась в гамак и начала читать; Клара, которая тоже выходила познакомиться, устроилась в палатке с неизменным детективом и предупредила, чтоб ее до обеда не беспокоили. А доктор Арман пригласил новых соседей на обед: «У нас будет рыба!»

– Чем же нам заняться? – спросил доктор свою младшую дочь.

– Не знаю, па. Можно поплавать, – ответила та.

– Уже плавали. Не вечно же мы будем плескаться в воде, как дельфины! – Арман почему-то вдруг рассердился, хотя и не мог сказать, что именно его рассердило. Он почему-то на мгновение почувствовал себя, как говорят, не в своей тарелке. Он неожиданно почувствовал в груди щемящую тоску и какую-то затаенную тревогу.

– Что же нам теперь делать? – теперь уже спросила Эва.

– Давай сделаем что-нибудь полезное.

– Звучит многообещающе. Что именно?

– Для начала сходим за водой. У нас вода кончается.

– А потом?

– Потом – посмотрим.

– А все-таки?

– Пойдем за дровами для костра.

– Папа, родина нас не забудет! – сказала Эва.

Доктор вздохнул:

– Это точно…

Воду должны были взять из пансионата, во дворе которого был фонтанчик, в «фешенебельном» секторе берега. Доктор взял две маленькие канистры, Эва – чайник, и они пошли к великой стене, как ее окрестил доктор Арман. По дороге Эва без конца говорила, причем обо всем сразу, перемешивая темы, сама себя перебивая и противореча; задавала вопросы и сама же на них отвечала. Доктор Арман молчал, и Эва не знала, о чем думает отец. А он ни о чем конкретном и не думал или, если можно так сказать, думал обо всем сразу…

– Папа, ты меня слушаешь?

– Конечно, – ответил доктор.

– О чем же я только что говорила?

– О наших новых соседях… – это он услышал, потому что в чем-то совпало с течением его собственных мыслей.

– Правильно! Ну, так слушай: я заметила, что этот Вааг, муж Татевик, лысый, вернее, лысеет. Как досадно, должно быть, начать лысеть уже в таком возрасте, правда?

– Наверное.

Дойдя до великой стены, которая ставила четкую границу между теми, кто отдыхал в гостиницах, коттеджах и пансионатах, мог себе позволить кататься на яхте, и теми, кто готовил еду на костре, доктор Арман и Эва поднялись по склону и, выйдя на шоссе, свернули налево к воротам пансионата. Когда они вошли во двор, залаяли собаки, и из сторожки, построенной прямо под великой стеной, вышел сторож – худой седой старик, которому хозяева пансионата платили за то, что он открывал ворота подъезжающим автомобилям с отдыхающими и говорил: «Добро пожаловать, господа!» Теперь, посмотрев на сторожа, доктор Арман понял по лицу и особенно по глазам старика, что тот еще с утра ничего не пил и что это очень его мучает…

– Бари ор[17], – поздоровался доктор. – Мы опять за водой.

– Пожалуйста, пожалуйста, – пробурчал старик, усмиряя собак. – Я давно понял, что те, кто отдыхает в палатках, люди намного приличнее, чем вот эти, с толстыми кошельками. – Старик кивнул в сторону пансионата.

«Очень оригинальная мысль», – подумал Арман.

– А что такое? – спросил он вслух.

– Да вот, – ответил старик, – выезжала полчаса назад одна семейка. Я им ворота открыл, даже сказал: «Приезжайте еще!» – а они – ничего. Так ничего и не дав, укатили. Пожалели свои 200 драмов.

– Да. Всякие люди бывают, – сказал доктор.

Тем временем Эва наполнила свой чайник и, отойдя в сторонку, стала играть с собаками, вернее, с одной из них – двухнедельным щенком, круглым, с черной мордочкой, похожим на медвежонка. Доктор Арман наполнял канистры и слушал жалобы старика: мол, хозяева мало платят, а у него жена – старушка, совсем больная, внук, внучка. Сын с невесткой работают в Ереване, тоже получают гроши; сам же он вместе с внуком и внучкой живет недалеко отсюда, в деревне…

Когда доктор с Эвой уже собирались уходить, старик попросил их зайти в сторожку. Из любопытства доктор согласился. Сторожка представляла собой домик, состоящий из маленькой комнатки и кухни. В комнате Арман и Эва заметили железную кровать, накрытую грязным одеялом, большой, грубо обтесанный стол, два табурета и железную печку. За столом сидел грязный лохматый мальчик, лет двенадцати, который, как только вошли гости, убежал прочь.

– Мой внук, – объяснил старик.

– Почему он убежал? – спросила Эва.

– Он стесняется, – ответил старик. Причмокнув языком, старик обратился к Арману: – Хотите выпить?

– Нет, спасибо. Так рано никогда не пью.

– Я тоже, – страдальчески вздохнул сторож. По всему было видно, что он был бы не прочь пропустить стаканчик, но, очевидно, хозяева запретили ему пить до вечера.

Сторож встряхнул головой, словно прогоняя мысли о водке, и уже спокойно спросил:

– Хотите рыбу?

– Нет, спасибо.

– Вы не поняли. Я не угощаю. Я хочу продать вам рыбу. Рыба свежая!

– Так ведь отлов рыбы запрещен теперь, – сказал доктор Арман. – Сейчас время нереста.

– Знаю, знаю. Да вот, ребята из моей деревни отловили штук пятьдесят (у них есть лодка), так, ради забавы, для отдыхающих. – Старик показал улов своему гостю.

– М-да, – сказал доктор. – Не боитесь? Полиция всю ночь прочесывала озеро.

– Так ведь все это ради забавы. К тому же эти ребята – храбрецы, им никакая полиция не страшна.

– Сколько стоит?