Николай Рерих. Запечатлевший тайну - Олег Болдырев

Летом 1901 года в Париж к Николаю Константиновичу приехала Елена Ивановна вместе с матерью. Последовали серьезные объяснения, Николай Константинович объявил матери, что он не откажется от своего намерения жениться на горячо любимой им Елене Ивановне ни при каких обстоятельствах. Обстоятельства того важного периода жизни обоих супругов можно понять из воспоминаний З.Г. Фосдик.

"Он был представлен Елене Ивановне как знаменитый художник, и ей сразу понравились его "чистые глаза". Затем приезд в Петроград и встречи на концертах, ибо мать Елены Ивановны его не приглашала к себе. Затем ее визит к нему два раза в его студию, во второй раз он ей сказал, что любит и хочет видеть ее своей женой. Но она просила держать это два года в секрете, ибо семья будет против ее брака с художником. Затем, как он пришел поздравить ее с днем рождения и увидел там гусара Аккермана, который ухаживал за Еленой Ивановной, желая жениться на ней. И он попросил разрешения поговорить с ее матерью и просил ее руки. Та изумилась и не дала ответа сразу. Но потом произошла сцена, мать была против, вся ее семья тоже, княгиня Путятина, которая ужасалась даже мысли о браке Ляли с Николаем Константиновичем. Затем Николай Константинович писал ей письма, которые читала вся ее семья. Ей же было все это ужасно тяжело, и она пустилась на хитрость, сказав, что она не прочь покончить со всем, но хочет получить свои письма, которые писала ему, обратно. А для этого они должны поехать в Париж, и она лично их получит. По приезде в Париж она и мать пригласили Николая Константиновича якобы требовать писем. Елена Ивановна отослала мать из комнаты и все ему рассказала.

Затем они уехали в Италию, и Николай Константинович ездил за ними в Лидо и другие места. Потом она и мать были срочно вызваны домой в Петербург, ибо умер ее дядя, оставивший нм наследство, а к Вознесению, как она видела во сне, Николай Константинович официально сделался ее женихом, ибо получил должность секретаря Великой Княгини и, будучи знаменитым художником, занимал уже настолько видное положение, что ее семья нс могла идти против него. А, кроме того, она с ним была уже обручена, хотя и тайно, но многие догадывались об этом, и это уже было бы для нее компрометирующим. Л сон ее был таков: пришел ее отец и сказал ей: "Все будет хорошо к Вознесению". Затем еще в двух снах отец приходил и говорил ей: "Ляля, выходи за Рериха"". И сама Елена Ивановна искренне верила, что не ошиблась в выборе спутника жизни. Удивительно пророческим оказался рассказ "Детская сказка", или "Вера в себя", написанный Н.К. Рерихом в 1900 году, вскоре после знакомства с Еленой Ивановной Шапошниковой.

В очень известном и большом городе жил старый царь, вдовец. У царя была дочь, невеста. Царевна далеко славилась и лицом и умом, и потому многие весьма хорошие люди желали сосватать ее. Среди этих женихов были и князья, воеводы, и гости торговые, и ловкие проходимцы, которые всегда толкаются в знатных домах и выискивают, чем бы услужить; были разные люди.

Царевна назначила день, когда могут прийти к ней женихи и сказать громко при ней и при всех, что каждый надеется предоставить своей жене; царевна была мудрая. Женихи очень ожидали этого дня, и каждый считал себя лучше всех других.

Один перед другим хвалились женихи: кто именитым родом за тридевять поколений, кто богатством, но один из них ничем не хвалился, и никто не знал, откуда пришел он. Он хорошо умел складывать песни; песни его напоминали всем им молодые, лучшие годы, при этом он говорил красиво, и его любили слушать, даже забывая спросить, кто этот певец. И хотя он не был князем, но все женихи обращались с ним, как с равным.

В назначенный день все женихи оделись получше и собрались в палату, к царю. Согласно обычаю, женихи поклонились царю и царевне. Никого не пустил вперед князь древнего рода, за ним слуги несли тяжелую, красную книгу. Князь говорил:

— Царевна, мой род очень знатен. В этой книге вписано более ста поколений. — И князь очень долго читал в своей книге, а под конец сказал: — И в эту книгу впишу жену мою! Будет она ходить по палатам моим, а кругом будут образы предков весьма знаменитых.

— Царевна, — говорил именитый воевода, — окрест громко и страшно имя мое. Спокойна будет жизнь жене моей, и поклонятся ей люди — им грозно имя мое.

— Царевна, — говорил залитый сокровищами заморский торговый гость, — жемчугом засыплю жену мою; пойдет она по изумрудному полю и в сладком покое уснет на золотом ложе.

Так говорили женихи, но певец молчал, и все посмотрели на него.

— Что же ты принесешь жене своей? — спросил певца царь.

— Веру в себя, — ответил певец.

Улыбнувшись, переглянулись женихи, изумленно вскинул глазами старый царь, а царевна спросила:

— Скажи, как понять твою веру в себя?

Певец отвечал:

— Царевна! Ты красива, и много я слышал об уме твоем, но где же дела твои? Нет их, ибо нет в тебе веры в себя. Выходи, царевна, замуж за князя древнего рода и каждый день читай в его алой книге имя свое и верь в алую книгу! Выходи же, царевна, замуж за именитого гостя торгового, засыпь палаты свои сверкающим золотом и верь в это золото! В покое спи на золотом ложе и верь в этот покой! Покоем, золотом, алыми книгами закрывайся, царевна, от самой себя! Моего имени нет в алой книге, не мог я засыпать эту палату золотом, и куда иду я — там не читают алой книги и золото там не ценно. И не знаю, куда иду я, и нс знаю, где путь мой, и не знаю, куда приду я, и нет мне границ, ибо я верю в себя!..

— Обожди, — прервал певца царь, — но имеешь ли ты право верить в себя?

Певец же ничего не ответил и запел веселую песню; улыбнулся ей царь, радостно слушала ее царевна, и лица всех стали ясными. Тогда певец запел грустную песнь; и примолкла палата, и на глазах царевны были слезы.

Замолчал певец и сказал сказку; не о властном искусстве говорил он, как шли в жизнь разные люди и пришлось им возвращаться назад, и кому было легко, а кому тяжко. И молчали все, и царь голову опустил.

— Я верю в себя, — сказал певец, и никто не смеялся над ним. — Я верю в себя, — продолжал он, — и эта вера ведет меня вперед; и ничто не лежит на пути моем. Будет ли у меня золото, впишут ли имя мое в алых книгах, но поверю я не золоту и не книге, а лишь самому себе, и с этой верой умру я, и смерть мне будет легка.

— Но ты оторвешься от мира. Люди не простят тебе. Веря лишь в себя, одиноко пойдешь ты, и холодно будет идти тебе, ибо кто не за нас — тот против нас, — сурово сказал царь.

Но певец не ответил и снова запел песню. Пел он о ярком восходе; пел, как природа верит в себя и как он любит природу и живет ею. И разгладились брови царя, и улыбнулась царевна, и сказал певец:

— Вижу я — не сочтут за врага меня люди и не оторвусь я от мира, ибо пою я, а песня живет в мире, и мир живет песней; без песни не будет мира. Меня сочли бы врагом, если бы я уничтожил что-либо, но на земле ничто не подлежит уничтожению, и я создаю и не трогаю оплотов людских. Царь, человек, уместивший любовь ко всей природе, не найдет разве в себе любви — к человеку? Возлюбивший природу не отломит без нужды ветки куста, и человека ли сметет он с пути?