Путешествие в полночь - Мила Нокс

В одном зале Шныряла, покружив, в отчаянии заскулила, и Санда в испуге прижала потные ладони к красным щекам. Тут взгляд Тео упал на маску у ног – белое лицо с тремя пустыми глазами.

– Туда!

Спотыкаясь, все рванули за ним. Вот и двери с метлой в ручках. Вытянув ее, Теодор открыл створку и сразу отпрыгнул от хлынувших в проем безделушек…

Когда золотая лавина сошла, все четверо осторожно вскарабкались по ней и вошли в зал. Башни покосились, горы осыпались, пола не было видно под толстым слоем всевозможных предметов. Игроки по колено проваливались в блестящие безделушки, таблички, зверушки и подковы. Кое-как добравшись до середины зала, Тео с удвоенной силой ринулся к черным дверям, где было свободно, словно кто-то расчищал завал.

Птица уже закончила петь первый куплет и открывала клюв, чтобы начать второй.

– Запоминайте! – только и бросил Тео, полагаясь на память всех четверых.

Зал погрузился в тревожную тишину, в которой раздался тихий голос, подобный звону колокольчика:

Птица распахнула крылья, широко раскрыла клюв и стихла.

Долгая минута тишины. Игроки задумчиво хмурились. Тео думал, что забудет песню тут же, но она буквально въелась в память.

– Сначала, – Санда подняла палец, – говорится о тропе. Нужно найти золотую тропу… И где-то на перекрестке находится тайный сад, в котором будет дверь… в тот самый Ищи-не-найдешь. Я так понимаю?

Она посмотрела в окно. Залитый лунным светом, там виднелся склон холма, который сбегал к темному лесу. И вдруг к Саиде подскочила Шныряла, схватила ее сзади и приставила к горлу нож.

Маска широко раскрыл глаза, а Теодор дернулся было вперед, но замер.

– Тсс, – прошипела Шныряла. – Помолчи, девочка. – Она оскалилась и закричала на весь зал: – Я убью ее!

Теодор стоял, сжимая рукоять ножа в потной руке, а Шныряла чуть покачала головой и одними губами произнесла: «Нет».

Санда, сипло хватая воздух, вцепилась в рукав Шнырялы, но та держала крепко.

– Зачем? – еле выдохнула Санда. – Пожалуйста…

– Дика… – Маска был ошарашен не меньше других, даже его каменное лицо перекосилось.

– Я перережу ей горло! Проведу лезвием по ее шейке и – чик! Нет девочки… Тебе ведь жалко ее, да?

Тео судорожно соображал, к кому же она обращается.

– Ты ведь не позволишь маленькой девочке стать… маленькой мертвой девочкой?

В ответ – ни звука, но Тео понял: Шныряла говорила не для него и не для Маски. Девушка шумно втянула носом воздух и медленно проговорила:

– Сквозняк из окна, знаешь ли… Я тебя чую. Выходи.

Из-за края белой арки шагнул Александру Вангели.

Едва Тео увидел его, как внутри словно дикий зверь взревел. «Не сдох! Он не сдох!»

В руках мэр держал револьвер.

– Я знаю, – оскалилась Шныряла, – у тебя нет патронов.

Вангели молчал.

– Нету, нету, – хмыкнула Шныряла. – Иначе ты бы нас сразу перестрелял.

Из-за спины мэра показался сгорбленный Алхимик с прижатыми к груди руками. Тео пытался разглядеть, что он прячет, но не смог.

– Есть, – сухо ответил Вангели.

И Тео понял, что действительно есть. Один.

Санда умоляюще смотрела в потолок, и от ее взгляда в сердце Тео кольнуло.

– Оставь ее. – Вангели сузил глаза.

Шныряла покачала головой:

– Думаешь, не перережу ей горло? Я же нежитель, исчадие ада! Я ее могу в один момент прикончить. Брось револьвер.

Вангели заколебался. Его глаз едва заметно подергивался. Тео увидел, как Алхимик с мерзкой улыбкой исчез за аркой.

– Сам дьявол послал меня пытать этих бедненьких живячков! – с издевкой усмехнулась Шныряла.

Вангели словно ударили. Он смертельно побледнел, схватился за лоб и закричал – жутко, высоко, от чего Теодора обдало холодом. Мэр рухнул на колени, револьвер выпал из ослабевших пальцев – и грянул выстрел. Санда вскрикнула. Рядом звякнуло: пуля попала в птицу и перебила ей шею. Птица дернулась, и с жутким скрипом ее головка свесилась набок. «Черт, сломалась!» – выругался Тео. Теперь они ни за что не услышат начало песни.

Маска направил на Вангели меч, но смысла в этом не было. Раскинувшись на полу, мэр бился в агонии. Белое лицо судорожно дергалось, невидящие красные глаза вылезли из орбит. Вангели держался за голову и выл от боли, словно кто поднес к нему горящую головню.

– Комета… – прохрипел он не своим голосом. – Несет хаос… Один из вас вернется… И принесет с собой… Разрушение… Истинное зло! Нечеловек!

На губах его вспенилась слюна, и он страшно заорал. Тео и остальные застыли в ужасе, не зная что делать… Даже Шныряла, оттолкнувшая Санду, чтобы кинуться на Вангели, остановилась.

Мэр их пугал.

Краем глаза Теодор уловил в стороне какое-то движение. В соседней арке возник Алхимик с черной коробочкой в руке. Он осклабился, откинул крышку, и весь зал мгновенно заволок черный дым…

Тео показалось, ему выкололи глаза. Все, что он видел, – непроницаемая тьма. Справа глухо рычала Шныряла, а приглушенные вскрики Санды стремительно удалялись. Тео вытянул руки и зашарил вокруг. Коснулся чьего-то локтя, но больше ничего нашарить не смог. Рядом слышался топот, возня и невнятное мычание, что-то тяжелое ползло по полу или что-то тащили… Тео двинулся на звук, но получил по лбу тяжелым ботинком.