Дьявол из Огайо - Дарья Полатин

пытаясь успокоить ее. – Однако я зарегистрирована в качестве патронатного воспитателя. И я получила разрешение судьи на этот шаг.

– Но вы забрали ее домой до того, как получили разрешение!

Сюзанна избегала встречаться взглядом с Джоанной, понимая, насколько справедливо ее обвинение.

– И независимо от того, дано разрешение или нет, – продолжала Джоанна, – вы были лечащим врачом-психиатром этой пациентки.

– Я передала ее лечение доктору Бреннеру, – возразила Сюзанна.

– Не посоветовавшись со мной!

Сюзанна кивнула.

– Я… прошу прощения за это. Мне пришлось принимать решение в спешке. Тот мужчина явился в больницу и вел себя очень угрожающе. Я должна была что-то сделать.

– Я действительно не одобряю это решение. – Джоанна одернула край своего жакета цвета фуксии и продолжила, повторяя слова, чтобы подчеркнуть их значение. – И еще, и еще – вы общались с посетителем в неподобающей манере.

– В неподобающей манере? Что я должна была сделать, отпустить ее с ним? Он прямо угрожал мне и Мэй.

– Конечно, нет, вы не должны были допускать его к пациентке, но вы должны были позволить охране разобраться с этим.

– Я бы так и сделала, если бы Джерри был в здании, – возразила Сюзанна, повысив голос.

– Не нужно терять спокойствие, – предостерегла Джоанна. – Мы должны следовать протоколу.

– Я следовала протоколу. – Сюзанна подалась вперед. – Вы знаете, что ей неоднократно наносили порезы? На спине? – настойчиво спросила она, но Джоанна не отвела глаз. – Над девочкой издевались. Жестоко. Ей небезопасно возвращаться домой.

– С этим никто не спорит, – согласилась Джоанна. – Мы просто… должны принять определенные меры предосторожности.

– Такие меры предосторожности, как не отправлять Мэй в общий приют, где ее поселят с дюжиной других девочек. Такие меры предосторожности, как дать ребенку шанс на выздоровление. Такие меры предосторожности, как оградить ее от жестокого обращения.

Сюзанна сделала вдох, чтобы успокоиться.

Джоанна положила ладони на стол.

– Послушайте, все мы стараемся заботиться об интересах этой пациентки, а также других пациентов, которые находятся в нашей больнице. Я понимаю ваше беспокойство за девочку, – продолжила она. – Но вы ступаете по тонкому льду. Совет психиатров потребует объяснений, – предупредила она.

Сюзанна встала и взяла твердый леденец из стеклянной вазочки на столе.

– Я знаю, что делаю.

Она положила конфету в рот и направилась к двери.

– Вы не можете спасти всех, Сюзанна, – бросила ей вслед Джоанна. Но Сюзанна уже ушла.

Глава 15

В тот вечер я пыталась спросить маму о том, почему Мэй поступила в мою школу, но мама сказала, что у нее сейчас слишком много дел, чтобы разговаривать. Она перелистывала рабочие документы за кухонным столом, полностью поглощенная работой.

Я пообщалась с Айзеком по видеочату. Он все еще был сердит на меня, но я – чтобы искупить свою вину за умолчание о Мэй, – прослушала целиком его тезисы в поддержку отмены Citizens United и пообещала посмотреть документальный фильм об СССР времен холодной войны для презентации по обществознанию.

Затем я рассказала ему все, что знала о Мэй – а это было не так уж много. Айзек был заинтригован тем, что она жила в городке, который ассоциировался с сатанизмом.

– Я знаю, что ты не любишь разговаривать с посторонними, но тебе нужно вытянуть из этой девушки хоть какую-то информацию, – настаивал он. – Устрой ей допрос с пристрастием.

Полагаю, он был прав.

– Но меня все равно раздражает, что она живет в моей комнате.

– Ну, ты же сказала, что к концу недели она, скорее всего, съедет, – напомнил он.

Но она не съехала. Мама говорила нам, что Мэй останется всего на несколько дней, но уже пришла пятница, и никаких признаков того, что она съедет от нас, не было.

Дома я в основном держалась особняком. Новость о том, что Мэй, возможно, принадлежит к сатанинской секте, не давала мне покоя. Я хотела расспросить Мэй о том, на что она намекала, но каждый раз, когда мы оказывались рядом друг с другом, какая-то посторонняя сила, казалось, прерывала нас прежде, чем Мэй успевала что-то сказать.

Хелен и Дани пребывали в своих собственных заботах: Дани получила главную роль в «Злой», а у Хелен начался сезон хоккея на траве. Папа был поглощен тем, что происходило у него на работе. Никого в моей семье все случившееся не волновало. Мэй была просто девушкой, которой наша семья на несколько дней оказала помощь.

До сих пор я старалась не напоминать о том, что должна сделать портрет Мэй и взять у нее интервью для «Людей, которых вы не знаете». Себастьян дал мне несколько недель на подготовку первой статьи. Я все время говорила себе, что завтра же попрошу ее сфотографироваться – а потом откладывала это еще на день. Я также пыталась придумать пять вопросов для своей колонки, но Себастьян пока не был удовлетворен ни одним из них.

– Правильная мысль, но сформулируй ее поконкретнее, – твердил он.

Тем временем Мэй ходила за мной по школе как тень. Я надеялась, что за прошедшие несколько дней выяснится хоть что-то о ее прежней жизни, но Мэй неизменно молчала, слишком занятая наблюдением за окружающими.

Впрочем, люди начали догадываться. Я была рада, что меня практически никогда не замечали. Я не знала, что делать, когда на меня обращают внимание, и в любом случае такое внимание было совсем не тем, чего я хотела. Но несколько человек из моего класса все равно спрашивали, откуда я знаю Мэй и почему она ходит за мной по пятам. Я сказала, что она находится в дальнем родстве с семьей моей мамы и поживет у нас несколько дней. Я знала, что это не удовлетворит надолго учеников нашей школы, изголодавшихся по сплетням. Слухи быстро распространялись в месте, где не происходило никаких важных событий, кроме футбольных матчей и свиданий, поэтому я понимала: если хоть что-то станет известно о том, откуда родом Мэй, это вызовет лесной пожар.

Поскольку сегодня была пятница, я рассчитывала, что если затаюсь до конца дня, то большой футбольный матч в эти выходные против главного соперника нашей школы отвлечет людей, и, возможно, к понедельнику Мэй уедет, и мне не придется отвечать на вопросы.

Но потом случился урок английского языка.

Мисс Рэмси увлеченно рассказывала о «Гордости и предубеждении», что-то о репутации и социальных установках в сельской Англии девятнадцатого века.

– Ладно, ребята. Давайте проведем небольшой опрос! – Двадцатилетняя учительница сделала глоток из своей третьей банки диетической колы за сегодняшний урок. – Поднимите руку, если социальные установки повлияли на вашу жизнь.

Несколько человек неуверенно подняли руки.

Учительница прошествовала по проходам между столами в своих мохнатых зимних сапогах. «Немного переборщила с гардеробом, –