Зов кукушки - Роберт Гэлбрейт

Минуту-другую он примерял свои догадки к неприступным краснокирпичным фасадам этих запредельно дорогих крепостей. Прежде всего: почему Лула Лэндри поселилась именно здесь? Сонная, традиционная, душная улица Кентигерн-Гарденз была естественным пристанищем совершенно особой категории богатых: здесь обитали российские и арабские олигархи, главы гигантских корпораций, курсирующие между городскими квартирами и загородными имениями, а также состоятельные старые девы, медленно увядающие среди своих художественных коллекций. Ему показалось странным, что такое место жительства выбрала для себя девушка двадцати трех лет, которая, по всем данным, водилась с хипповой, богемной публикой, чье хваленое чувство стиля родилось на улице, а не в модном салоне.

— По-видимому, дом надежно охраняется, да? — предположила Робин.

— Наверняка. А вдобавок той ночью здесь толпились папарацци.

Страйк прислонился спиной к черным перилам дома номер двадцать три, чтобы получше рассмотреть дом восемнадцать. На том этаже, где находилась квартира Лулы, окна были самыми высокими, а ее балкон, в отличие от двух других, не украшали кадки с декоративными кустами. Достав из кармана пачку сигарет, Страйк предложил Робин закурить; она помотала головой, но про себя удивилась: в офисе она ни разу не видела босса с сигаретой. Он глубоко затянулся и сказал, не отводя взгляда от черной двери:

— Бристоу считает, что в ту ночь кто-то вошел и вышел незамеченным.

Робин уже не сомневалась, что здание охраняется на совесть, и решила, что Страйк сейчас начнет высмеивать версию клиента, но этого не произошло.

— Если так, — продолжил Страйк, сверля глазами дверь, — значит все было заранее спланировано, причем тщательно. Никто не станет полагаться на случай, когда нужно миновать шеренгу папарацци, кодовый замок, пост охраны, запертую внутреннюю дверь, а потом проделать обратный путь. Как-то не вяжется. — Он почесал подбородок. — Такой дальновидный расчет — и такая грубая работа.

Робин неприятно поразило это циничное определение.

— Столкнуть человека с балкона можно под влиянием момента, — пояснил Страйк, будто почувствовав, как она внутренне содрогнулась. — От злости. В приступе слепой ярости.

В компании с Робин ему было легко и приятно не только потому, что она внимала ему с раскрытым ртом и не дергала его, когда он молчал, но еще и потому, что аккуратное колечко с сапфиром у нее на пальце выглядело деликатной точкой: до этого предела — пожалуйста, дальше — ни-ни. Его это вполне устраивало. По крайней мере, с ней он мог позволить себе одно из немногих оставшихся удовольствий — слегка распушить перья.

— А что, если злодей уже находился в доме?

— Это куда более правдоподобно, — сказал Страйк, и Робин осталась необычайно довольна собой. — А если злодей уже находился в доме, то нам остается заподозрить либо дежурного охранника, либо чету Бестиги, либо кого-то неизвестного, кто прятался внутри. Для супругов Бестиги, а также для охранника Уилсона проникновение в дом и обратно не составляет труда; единственное — они должны были вернуться в то место, где им положено находиться. Риск того, что Лула хоть и покалечится, но выживет и расскажет всю правду, оставался в любом случае, но если преступление совершил один из них, то логичнее допустить убийство незапланированное, совершенное в состоянии аффекта. Ссора, ослепление, жестокий выпад.

Затягиваясь сигаретой, Страйк продолжал разглядывать фасад, прикидывая в уме расстояние между балконами на втором этаже и на четвертом. Сейчас его мысли занимал продюсер Фредди Бестиги. Если верить сведениям, которые раскопала в интернете Робин, Бестиги спал у себя дома, когда Лула Лэндри перегнулась через балконные перила двумя этажами выше. По крайней мере, его жена не считала Бестиги виновным: ведь это она подняла тревогу и утверждала, что убийца все еще прячется наверху; муж в это время стоял рядом с ней. Тем не менее в момент гибели девушки он был единственным мужчиной, оказавшимся поблизости. По опыту Страйк знал: «чайники» всегда ищут, у кого был мотив, а профессионал в первую очередь прикидывает, у кого была удобная возможность.

Невольно подтвердив свою принадлежность к «чайникам», Робин спросила:

— Но кто будет затевать ссору среди ночи? Нигде не сказано, что у Лулы были конфликты с соседями, правда? Тэнзи Бестиги на убийство явно не способна, вы согласны? Неужели она, столкнув Лулу с балкона, тут же побежала бы к охраннику?

Страйк не дал прямого ответа; казалось, он погрузился в собственные мысли и потому выдерживал паузу.

— Бристоу зациклился на тех пятнадцати минутах, когда охранник отсутствовал, а Лула уже вернулась домой, причем после того, как разбрелись папарацци. В этот краткий промежуток времени никаких препятствий к проникновению в дом не было, но откуда постороннему человеку знать, что охранник отлучился с поста? Дверь же не прозрачная.

— А кроме того, — с видом знатока подхватила Робин, — нужно прежде узнать код.

— Люди беспечны. Если охрана забывает периодически менять код, он становится известен множеству посторонних лиц. Давайте-ка пройдем вот туда.

Они молча дошли до конца Кентигерн-Гарденз и обнаружили узкий проезд, который сворачивал на задворки квартала. Страйка рассмешило название: «Серфс-Уэй». Рабский переулок. Две машины там бы не разъехались, но освещение было вполне приличное, ни одного темного закутка, только глухие бетонные заграждения по обеим сторонам булыжной мостовой. Вскоре они увидели железные ворота с электрическим приводом, а рядом — прибитую к стене огромную вывеску: «Вход воспрещен». Здесь скрывался от посторонних взглядов подземный гараж, общий для всех обитателей Кентигерн-Гарденз.

Когда за ограждением, судя по всему, начался дом номер восемнадцать, Страйк подпрыгнул, ухватился за верхний край бетонной стены, подтянулся и увидел маленькие вылизанные садики. Между задним фасадом каждого дома и прилегающим пятачком гладкого, ухоженного газона имелась незаметная лестница, ведущая в подвал. Человеку, задумавшему перелезть через такую стену, потребовалась бы, как прикинул Страйк, либо стремянка, либо помощь сообщника, который мог бы его подсадить, либо прочная веревка.

Он соскользнул по стене на мостовую и сдавленно застонал, приземлившись на протезированную ногу.

— Ерунда, — сказал он, когда Робин тревожно ахнула; она заметила у него легкую хромоту, но подумала, что это растяжение.

От похода по булыжной мостовой натертая культя разболелась еще сильнее. Жесткая конструкция протеза не была рассчитана на ходьбу по неровной поверхности. Про себя Страйк мрачно заметил, что мог бы и не подтягиваться. Робин, конечно, милашка, но она в подметки не годилась той женщине, с которой он расстался.

— А ты уверена, что он сыщик? Этим может заниматься кто угодно. Пробивать людей по компьютеру.

У Мэтью было скверное настроение: на работе он разбирался с претензиями недовольного клиента и получил выволочку от нового начальства. А теперь еще поневоле выслушивал наивные и неоправданные, по его мнению, восторги невесты в адрес другого мужчины.