Антишулер - Сергей Самаров

Он только помотал головой от возмущения. Не понимает… Его бы туда — в отдельный отряд на перевале. Быстрее думать бы научился. Там такое место, как зимовка полярников.

— Как зовут дежурного?

— Капитан Румянцев, командир второй роты второго батальона. Кстати, его недавно к Герою представили. Такому офицеру вы должны поверить.

— Он сможет подтвердить, что вы играли с прапорщиком в карты?

— Думаю, что сможет.

— А что играли на камуфляжные комплекты — сможет?

— Нет. Разговор был не при нем. Капитан заходил в нашу палатку за клеем, когда прапорщик еще «продувал» последние баксы. О «камуфляжке» тогда еще и речи не заходило.

— Боже, до чего докатилась армия… — вздохнул майор. Мне показалось, что он сейчас начнет читать «Отче наш». — И это одна из самых боеспособных частей! Что же говорить об остальных?

— В остальных частях нет своего рядового контрактной службы Высоцкого, товарищ майор. Я — инициатор игр и одновременно обучающий персонал. Делился с военнослужащими секретами профессионального мастерства. Разумеется, не шулерскими.

— Если капитан Румянцев подтвердит факт игры, ваши дела, рядовой, не так уж и плохи. Только придется долго разбираться. Отряд выведут с гор не завтра…

Я кивнул, понимая, что мне придется, видимо, ждать вывода отряда на «губе»…

Полог палатки откинулся, и вошел солдат. Принес майору обыкновенную пивную кружку с заваренным прямо в ней крепким зеленым чаем.

— Спасибо, Слава.

— Еще что-то надо, товарищ майор?

— Нет. Все.

Я терпеливо выдержал момент начала чаепития. Надо сказать, что ритуал этот у майора проходил и без дополнительных громкоговорителей довольно звучно. Чай был горячим, майор сначала набирал в легкие воздух, дул в кружку, потом долго примерялся и, наконец, присасывался намертво, с шумом втягивая крепкую жидкость в себя, вытянув губы, как мощный пожарный рукав. Смотреть на следака в этот момент было довольно любопытно. Вообще, все ритуалы имеют собственную прелесть, и этот в том числе. В чем-то он даже «танцу живота» сродни — вызывает в главном действующем лице те же ассоциации, как танец у негров. Вводит в какое-то подобие измененного состояния сознания, как называют медицинские спецы медитацию, молитву или гипнотический транс.

— Пойдем дальше, — сказал Андрей Васильевич в промежуток между двумя глотками. И при этом он вытирал рукавом обильно выступивший на лбу пот. — Вас отправили с офицерской группой разведчиков к нам на гарнизонную гауптвахту. Что случилось с разведчиками в дороге? Почему вы прибыли без них?

Судя по тому, как был задан вопрос, майор Растопчин уже знал о судьбе разведгруппы.

Я начал рассказывать. Он записывал.

— Первоначально планировалось преодолеть маршрут за один день. Так сказал по телефону командир сборного отряда. Почему вы остались ночевать в горах?

— Так распорядился командир разведгруппы.

Я ответил честно. В самом деле так распорядился командир. Но если я объясню майору, почему он так распорядился, следак может обвинить меня во всех смертных грехах и даже в злом умысле. Поэтому лучше промолчать.

— Но ведь группа преодолевала этот участок не единожды. И всегда укладывалась в один день — туда, второй день — обратно.

— Я в первый раз пошел с группой. И не знал, как дело обстояло раньше.

Вообще-то я знал, как обстояло дело в этот раз. Мы с разведчиками потеряли четыре световых часа, когда играли в «секу». А потом разведчики боялись, что я надолго задержусь на «губе», и потому решили поиграть и ночью. Возможно, свет фонарика и привлек бандитов. Хотя играть мы тоже старались аккуратно, прикрыв свет с трех сторон плащ-палатками. Но во время игры трудно контролировать маскировку. Не о том думается. Благодаря моим предыдущим ненавязчивым стараниям наш отряд охватила карточная эпидемия. Болели повально все, включая командование. А сыграть со мной вообще считали за честь. Для любого офицера, прапорщика или солдата это все равно что пенсионеру, привычно передвигающему шахматные фигуры на скамейке в городском парке, сразиться с международным гроссмейстером. В отдельном отряде азарт вошел в абсурд, и колода появлялась на свет даже в такой обстановке, в какой находилась группа, то есть в тылу, по сути дела, противника, в районе, где орудуют несколько больших банд и где еще только планируется проведение большой «зачистки», ради которой отряд и забросили на перевал.

Я их тоже — упокой, Господи, души ребят, некоторые из которых, лейтенантики, помоложе меня были — обчистил прилично, тысячи на четыре баксов, но, когда пришел в себя после удара прикладом в лоб, денег у себя в кармане уже не обнаружил. Эти деньги и отсутствие денег у офицеров, возможно, тоже сыграли роль в том, что бандиты оставили меня в живых. Не таскают простые солдаты, даже контрактники, с собой такие суммы в баксах — а у меня к тому моменту было около десяти тысяч. Забрал с собой и выигранное ранее. Разведчики на меня за проигрыш не обиделись. Да и сразу не надеялись на выигрыш, скорее всего. Они считали, что добудут себе еще в карманах убитых бандитов. И советовали, между делом, предложить сыграть следователю на результат обвинительного заключения. Не знали, что следователь попадется такой — не играющий ни во что, кроме «дурака». А в «дурака» свободу может только дурак выиграть.

— Хорошие мужики были, жалко их, — сказал я честно.

Но майору моя честность откровенно не понравилась. Не понял он ее.

— Они были не мужики. Они были офицеры-разведчики, все отмеченные правительственными наградами. И их гибель можно расценивать как большую утрату для армии.

— Да, — согласился я.

— Так точно!.. — поправил меня майор и стал ждать, когда я повторю, как попугай.

— Так точно, — попугай повторил.

А что попугаю осталось делать, если следак в карты не играет.

Он записал мои показания. После чаепития почерк майора в лучшую сторону не изменился.

— А теперь расскажите, что произошло в то время, когда вы были в плену.

Я и это принялся рассказывать в подробностях, делая паузы, чтобы майор не сильно вспотел, торопясь записать все за мной. И так в палатке атмосфера душновата, чай он пьет горячий — вспотеет, начнет пахнуть. А это всегда неприятно.

— Алимхан — это полевой командир Алимхан Муртазаев? — пожелал уточнить следак.

— Понятия не имею. Спросите фамилию у тех, кто был в плену дольше меня. Они могут знать.

— У них уже спрашивают следователи ФСБ. Скоро эти следователи и с вами будут беседовать.

На ту же тему. Можете и им врать так же… — майор Растопчин почему-то начал злиться. Это явно ощущалось в его интонациях. — Выиграл он, видите ли… Теперь прочитайте то, что я записал, внизу каждой страницы пишите: «С моих слов записано верно», поставьте подпись и дату.