Харламов. Легенда хоккея - Екатерина Мишаненкова

Я и сейчас прихожу на каждый матч армейской команды, хотя и тяжело мне всякий раз видеть автобус, в котором меня больше не ждет сын. Но присутствовать на игре команды, которая столько дала Валерию, которой, в свою очередь, столько отдал он, считаю для себя непременным.

– Как плечо?

– Вот видите, играю… Нормально.

– А если честно?

– Если честно – болит… Даже спать больно.

– Не спите?

– Сплю… Но какие-то кошмары снятся.

– Ну-ка, расскажите.

– Зачем вам?

– Буду один в мире знать, что снится знаменитому Харламову.

– Почему же один? Я тоже знаю, что снится Харламову… Ну ладно, расскажу… Значит, приснился мне страшный сон. Но все кончилось хорошо, Я вывернулся… А снилось мне, что я в Канаде… Канада, между прочим, всем хоккеистам снится… Так вот… Пристал ко мне канадский журналист. Русский знает лучше Сашки Гусева. Так и сыплет… И про тактику выспрашивает, и про тренировки, и по личному вопросу вопросы задает… А в конце говорит:

– Мистер Харламов, вы можете быть со мной откровенны?

– Могу.

– Что дал вам спорт?

– Силу, здоровье, бодрость…

– И все?.. Вы обещали: откровенно.

– Почему же, не все… Спорт дал мне дачу, машину…

– Но у вас же в России нет профессионализма?

– Конечно, нет. А при чем здесь профессионализм?

– Но вы же сами сказали, что все это дал вам спорт.

– Правильно, спорт: я три раза подряд угадал все шесть номеров в «Спортлото»…

– Ах, так, – говорит. И отстал… А я проснулся.

Канадцы – интересные соперники. И матчи с ними полезны и основателям хоккея, и нам, чья школа уверенно вышла на передовые позиции.

Конечно, советские хоккеисты уже не раз встречались на льду с канадцами, но то было совсем другое дело. В Канаде хоккей – это не просто спорт, это национальная идея. И лучшие игроки у них в то время играли не за сборную страны, а за национальные клубы. Канадцы считали, что их спортсмены настолько выше уровнем, чем все иностранные, что нет никакого смысла с ними соревноваться. Поэтому они отправляли в сборную крепких середнячков, а настоящим хоккеем считали только свой национальный чемпионат с участием звезд.

Естественно, ни один канадец или американец в далеком 1972 году не сомневался, что советская сборная проиграет все восемь матчей, причем с разгромным счетом. Журналист торонтской газеты «Глоб энд Мейл» Дик Беддос даже заявил перед началом серии, что съест свою статью, если русские выиграют хотя бы один матч. Что ж, он оказался честным человеком – после поражения канадцев в первом матче он приехал к советскому консульству в Торонто и там на глазах у всех съел статью, макая ее в тарелку борща.

Да, на глазах всей Канады их непобедимые профессионалы были разгромлены со счетом 7:3! Лучшим игроком в советской команде был безоговорочно признан Харламов, которому сразу же после игры канадские тренеры предложили миллион долларов за переход в НХЛ. Тот отшутился, сказав, что без Петрова и Михайлова перейти не может, на что ему ответили, что это не проблема, они готовы взять всю тройку и заплатить по миллиону каждому. Но, разумеется, никто никуда не перешел, да и не мог перейти. Не те тогда были времена. Даже спустя несколько лет слабая попытка Третьяка заключить контракт с зарубежным клубом была воспринята чуть ли не как предательство Родины.

Счет 7:3 и сама игра со звездами, думаю, навсегда остались в памяти у всех наших поклонников хоккея. Сборная СССР следом за первым матчем выиграла и в целом канадскую часть суперсерии, хотя затем проиграла ее московскую часть. А в общем, было выявлено равенство сил. Да и не в счете того или иного матча или всей суперсерии дело. Суть в том, что тогда, осенью 1972 года, мировой хоккей вступил в новую фазу своего развития.

Нашлось что показать и той и другой противоборствующей стороне. Каждая осталась при своем взгляде на хоккей, но увидела и признала достоинства соперников. Наши тренеры и игроки не стеснялись признать, что у канадцев еще следует учиться выигрывать вбрасывание, расчетливо вести силовую борьбу, перенять образ действий на пятачке перед воротами. Канадцы поняли, что главные европейские конкуренты опередили их в слаженности командной игры, обладают более утонченной тактикой, более высокой скоростью.

Была первая суперсерия, была вторая. Потом были встречи ЦСКА и «Крыльев Советов» с клубами НХЛ. Мы увидели воочию действительно великолепных мастеров Кена Драйдена, Горди Хоу, Фила Эспозито, Пита Маховлича, Бобби Кларка, Ги Лапойнта, Ивэна Курнуайе, многих других звезд канадского хоккея. И в сравнении с ними еще больше оценили наших ребят.

После четвертой игры потрясенные канадские профессионалы обратились к своим болельщикам, которые выражали недовольство их игрой. Великий канадский хоккеист Фил Эспозито, лучший снайпер НХЛ, сказал: «Мы сделали все возможное. Мы отдали все что могли. И услышал в ответ «Бу-у-у»? Это привело всех нас в уныние. Мы выкладываемся до конца, и я хотел бы, черт побери, чтобы вы, люди, поняли это. Мы разочарованы и расстроены. Мы не можем поверить в то, что мы читаем о себе в прессе, не можем поверить в «Бу-у», которое мы получили у себя дома. Эти русские – великие хоккеисты. Почему бы вам не оценить их по достоинству и не прекратить осыпать нас обвинениями? Я очень, очень… расстроен. Я просто не могу в это поверить. Все мы, тридцать пять парней, играем потому, что мы любим нашу страну. У нас нет другой причины, только потому, что мы любим Канаду».

А знаменитый бомбардир Фрэнк Маховлич добавил: «Я готов поверить теперь во что угодно. После того, что русские сделали с нами в нашей игре здесь, в Канаде, боюсь, в спорте не осталось ничего святого. Если их кто-нибудь познакомит с американским футболом, они через два года разгромят «Далласских ковбоев» и выиграют первый приз».

Кстати, после падения «железного занавеса» многие канадские профессионалы стали дружески общаться со своими бывшими противниками, а дочь Фила Эспозито даже была замужем за русским хоккеистом.

Звено Петрова первым широко пустило в ход тактику силового давления, замешанную на яростной самоотдаче всех и каждого. Харламов, как и полагалось, участвовал в этом наравне со своими партнерами, не превышая, впрочем, необходимой дозы силы. Он атаковал соперника корпусом, ни на миг не жертвуя ради силы интересом к шайбе. И в этом он был удивительно пропорционален и ровен.

Харламов неведомым способом развил в себе редкое чувство игровой гармонии, вкус к атаке. Товарищам Харламова по игре оставалось быть его единомышленниками. Для них, игроков первостатейных, эта задача была несложной и приятной.