Долгожданная встреча - Владимир Гурвич

– Хорошо, не стану больше спорить. В конце концов, какая разница, что явилось причиной, главное то, что это произошло.

– Мне кажется, вы не та, за которую себя выдаете, Арабелла.

Анжелика от волнения едва не вскочила с лежака. Эти слова она восприняла, как сигнал опасности.

– Что вы имеете в виду, Роджер?

– Я немало общался с журналистами, хотя никогда их не любил. Они не такие, они примитивно прагматичны. За ними не чувствуется ничего глубокого. А за вами ощущается огромный и неведомый мир. Откуда вы к нам пришли, Арабелла?

Анжелика постаралась как можно беззаботней рассмеяться.

– Считайте меня ангелом во плоти. А прилетела я вон с того созвездия. Видите прямо над нашими головами.

– Самое удивительное, что все так и может быть. Лишь незначительная и далеко не самая лучшая часть человека находится на земле, а все самое основное пребывает там, – поднял Эванс руку вверх.

– Но вот видите, все решилось само собой. Просто, наверное, у меня космического немного больше, чем у других.

– Вы так прекрасны, Арабелла, – впервые сделал ей комплимент, как женщине, Эванс, – что иногда кажется, что такого лица у человека быть не может. Только у того, кто выше человека.

– Я человек, я женщина, мать двоих детей. Не стоит меня идеализировать, Роджер.

– Вы правы, – с какой-то странной интонацией сказал он, которой послышалось разочарование. Следующая его фраза прозвучала только через несколько минут. – Я хочу, чтобы вы сегодня были бы моей.

– Я согласна, – просто сказала Анжелика.

– Пойдемте.

Обнаженные, обнявшись, они направились в сторону дома.

Анжелика очутилась в спальне Эванса.

– Вы, конечно. знаете о Тантре.

– Знаю. Мы должны начать обмениваться энергиями.

– Да. Для меня это крайне важно. Я хочу полного взаимопроникновения.

Они сели на ковре напротив друг друга, поджав колени под себя.

В последствии, вспоминая эту необычную ночь, Анжелика назвала ее ночью высоких энергий. Так еще любовью она не занималась. Они долго молча и почти неподвижно сидели напротив друг друга. И в какой-то момент она вдруг ощутила, что с ней происходит нечто необычное, какая-то сила извне вдруг стала накатываться на нее, вызывая странные и непривычные ощущения. Потоки энергий по каким-то невидимым каналам, словно бурные реки, текли по ее телу, орошая каждую клетку, заставляя ее вибрировать. Эта вибрация, нагнетаясь и концентрируясь, превращалась во все усиливающееся желание. Она видела, что сходные процессы происходили и с Эвансом. Но они не спешили отдаться страсти, их чувства оказались столь синхронными, что оба ощущали, что момент кульминации еще не пришел, что они только на пути к нему.

Это был не оргазм, это было то, чему название не было еще придумано, это был мощный и далекий полет. Ее тело обрело невесомость и унеслось в запредельные дали, куда до сели вход ей был закрыт.

Но это был полет двоих, а не одного, ее чувства обострились до того, что Анжелике казалось, что она обрела способность переживать и ощущения своего партнера, почти так же остро как свои собственные. Она чувствовала, как бурно вибрирует внутри его тело, как становится оно таким же легким, как и ее, и вместе они воспаряют ввысь.

Возвращение на землю было таким же долгим, как и подготовка к тому, чтобы оторваться от нее. Они лежали рядом совершенно обессилив, словно пловцы после длительного и изнурительного заплыва. Они молчали, так как оба чувствовали ненужность и бесполезность слов.

Сколько прошло времени ни Анжелика, ни Эванс не знали. И только потому то, что окно было по-прежнему залеплено темнотой, можно было определить, что ночь продолжается.

Эванс вдруг встал и сел рядом с ней.

– Такого со мной еще не случалось, – сказал он. – Я не думал, что у меня это получится. Если бы не ты, ничего подобного я бы в жизни не пережил.

– Это наша общая заслуга, я тоже прошла через необычные ощущения. Как же мало мы знаем и о мире, и даже о возможностях своего тела.

– В много знании много печали. Гораздо лучше быть ограниченным в своих познаниях. Ограниченность дает уверенность. А уверенность рождается из ощущения конечности процесса. Его бесконечность вызывает рациональный ужас, с которым трудно справиться. Ты этого хочешь?

– Не знаю, – подумав ответила Анжелика. – Бесконечность слишком велика для меня, а конечность слишком мала. А где расположена золотая середине мне не ведомо. Я даже не уверенна в ее существовании.

– Ты в ловушке, – неожиданно довольно засмеялся Эванс. – В той же ловушке, что и я. Я рад этому. Противно чувствовать свое одиночество.

– Это не очень благородно с твоей стороны.

Эванс вдруг наклонился к ней так низко, что она ощутила его дыхание.

– Мы находимся с тобой в тех пределах, где подобные понятия не имеют никакого значения. Там нет ни добра, ни зла, там все едино. Там ясно понимаешь, что добро и зло не более, чем иллюзии. Это здесь копошатся миллионы безмозглых существ, озабоченных вопросом добра и зла. Но сколько бы они его не решали, они ни на шагу не приближаются к решению. И тот, кто пытается найти ответ, обречен на бессмысленные поиски и несчастье.

– Эта опасная философия, Роджер, – возразила Анжелика, – она открывает путь к вседозволенности. Это очень заманчиво разрешить себе пренебречь различием добра и зла под видом сверхистины. Но ведь последствия этого могут быть самыми ужасными.

– Ерунда. Все эти последствия, которых ты так боишься, не более чем иллюзия. Этого мира не существует.

– И нас не существует?

– И нас, – пожал плечами Эванс. – Было бы странно, если бы никого не было, а мы бы были. Мы лишь проекция высшего разума. А что можно требовать от проекции, какие правила и моральные нормы она должна соблюдать. Смешно даже говорить об этом.

– Но это всего лишь твое допущение, которое ты превращаешь произвольно в истину. А как на самом деле ты не знаешь. И ты это знаешь.

– Даже если так, я не собираюсь ничего менять в своих воззрениях. Незнание дает свободу любым толкованиям. Я выбрал такую интерпретацию. И никто не может меня переубедить. Даже ты.

– Я и не собираюсь. Но меня страшно за тебя, ты можешь низко упасть. А я бы не хотела этого.

– А хочешь я скажу, почему?

– Скажи.

– Потому что я чем-то похож на твоего пропавшего мужа. Ты странная женщина, о чем бы ты не думала и не говорила, твои мысли и твоя речь неизбежно приходит к нему. Я завидую в твоему супругу.

– Это и есть любовь.

Что-то вдруг изменилось в лице и в фигуре Эванса.

– Я больше ни о чем не хочу говорить. Давай спать.

Он растянулся на постели. Анжелика посмотрела на него и увидела, что его глаза закрыты. И поняли, что в эту ночь больше они не откроются.