Пылающее копье - Джон Голсуорси

- Трава, джентльмены, трава - вот основа основ. Мы взялисьза рукояти плуга, - при этих словах его воображение взыграло, и он продолжалсвою речь голосом, рассчитанным на огромную толпу крестьян, которые, как емуказалось, стояли к нему спиной, - и мы не выпустим: их до тех пор, пока каждыйакр нашей родины не будет распахан. В будущем мы должны прокормить не толькосебя, но и наших собак, наших лошадей, наших детей, мы должны вернуть нашейстране ее былую славу в области древнейшего труда. Не пытайтесь возражать мне,- продолжал он, очаровательно улыбнувшись, ибо вспомнил, что, говоря с сельскойпубликой, надо проявлять добродушие, - и не пытайтесь намазывать мне хлебмаслом, потому что в будущем нам придется подумать и о маргарине. Одним словом,давайте оставим все предрассудки и отринем малодушие, пока наша страна вновь нерасцветет, как сплошное пшеничное поле с несметными стадами коров. Господи, явообще не против традиций, только сначала давайте решим стоящую перед намипроблему, не отступая ни на шаг от великих принципов Свободной Торговли,Частной Собственности и Личной Свободы, которые превратили наши города вогромнейшие, населеннейшие и богатейшие места под солнцем, которое, какизвестно, никогда не заходит над Британской империей. Нам следует постоянноизучать эту проблему в деталях и в целом, только тогда мы добьемся полногопереворота в жизни страны, не пожертвовав ни одним принципом и ни единым пенни.Верьте мне, джентльмены, мы непременно добьемся того, что наши волки будут сытыи овцы целы.

Мистер Левендер перевел дух, и в глазах его запрыгализаголовки завтрашних газет с его речью: "Кризис" - "Волки сыты иовцы целы" "Важнейший вывод". Ветер, несколько окрепший за времяречи мистера Левендера, вздул в этот миг одежду крестьянина, и она издала звук,похожий на шорох, пробегающий по взволнованной аудитории.

- Ах! - воскликнул мистер Левендер. - Я вижу, что взволновалвас, джентльмены. Клеветники, кто называет вас равнодушными! Да и разве вы нестановой хребет отечества, заключающий в себе спинной мозг, по которомупроходят соки, питающие головной мозг? И разве вы не сразу же откликнетесь напризыв, столь простой и столь жизненно важный? Уверяю вас, джентльмены, здесьнечего раздумывать, чем меньше вы будете думать, тем лучше, ибо раздумья лишьуменьшили бы вашу решимость и отвлекли бы вас от поставленной цели. Ваш долг -смело идти твердой поступью вперед, идти, пылая очами. Лишь так победим мынашего общего врага.

Выкрикнув эти слова, мистер Левендер вдруг остановился, какчасы, в которых кончился завод, и протер глаза.

Блинк, во время речи хозяина рыскавшая по полю, встретиланеведомое ей четвероногое, называемое кроликом, и, в ужасе бросившись прочь отнего, ткнулась в ноги крестьянину, отчего его штаны упали наземь, обнаживпалки, на которых они держались. Увидев это, мистер Левендер громко воскликнул:

- Сэр, вы обманули меня. Я принял вас за человека. Теперь явижу, что вы самовлюбленный автомат, занятый лишь своими делами и лишенныймалейшей частицы патриотического чувства. Прощайте же!

Расставшись с пугалом, голодный мистер Левендер приходил вотчаяние от того, что не встретил ни одного пленного немца. И вдруг он увиделперед собою небольшой карьер и в нем трех человек. У этих одетых в грубыекуртки, насквозь пропыленных рабочих было в лице нечто столь безошибочнотевтонское, что мистер Левендер остановился как вкопанный. Они не придали егопоявлению никакого значения, а может, не заметили его совсем, и продолжалимрачно и молчаливо просеивать щебенку. Мистер Левендер уселся напротив них напридорожный камень, и сердце его сжалось.

"Какие они худые и грустные! - подумал он. - Я бы ни зачто не хотел оказаться в плену вдали от родины, среди враждебного народа, гдени одна женщина не улыбнется тебе и ни одна собака не помашет хвостом. Бедняги!Хотя и необходимо ненавидеть немцев, все же, мне кажется, нельзя забывать, чтовсе мы люди. Это слабость, - сдерживал он себя, - которой ни один редактор недопустит ни на секунду. Я должен бороться с ней, если хочу исполнить свой долги убедить наш народ морить их голодом. Но у них уже такой голодный вид, такиевпалые щеки! Я должен быть твердым. Быть может, дома у них есть жены и дети,которые сейчас думают о них. Но в конце концов они же гунны. Как это сказал нашвеликий писатель? "Червь - существо не более достойное сожаления, чем тигрили крыса". Как это верно! И все же... Блинк! - Собака, сидевшая передним, глядела на него с пристальностью, изобличавшей желание поесть. Да, -продолжал мистер Левендер, - жалость - свойство слабых. Этот порок был некогда- широко распространен в нашей стране; война произвела в нас по крайней мереодну благодетельную перемену - мы все более приближаемся к мужественной, ничегоне прощающей натуре тигра и крысы! Да здравствует жестокость! Вот единственный полезныйурок, который нам преподали германцы, мы ведь совсем позабыли искусство бытьжестокими. О, какой опасности мы подвергались! Слава богу, сегодня в нашихрядах снова стоят знатоки этого дела. - Глубокая морщина появилась у него междубровями. - Да, истинные знатоки! Как я преклоняюсь перед славными газетчиками ивеликой толпою очевидцев, которые превозмогли жалость, этот пагубный порок."Гунны должны быть стерты с лица земли, вырваны с корнем, уничтожены взародыше - в этом главнейший долг великого человеколюбивого народа Британии.Записывайтесь, леди и джентльмены, записывайтесь!" Великие мысли - великиеслова! И все же...

Лоб мистера Левендера покрылся испариной; немцы продолжалипросеивать щебенку, а Блинк, не отрываясь, глядела на него своими немигающимиблестящими глазами.

"Как ужасно быть человеком, - подумал он. - Если бы ябыл только общественным деятелем и мог бы отринуть все человеческое,индивидуальное, как легко бы мне стало! Когда же ты не только общественныйдеятель, но к тому же и человек, положение твое затруднительно. У человека естьчувства, и это мешает, мешает! Не должно быть никакой связи между исполнениемгражданского долга и человеческими чувствами! Надо, чтобы ты мог, не дрогнув,уморить голодом своего врага, чтобы ты, не моргнув, мог смотреть, как он тонет.Короче говоря, надо стать настоящим гунном. Мы все должны стать гуннами. Блинк,дорогая, мы все должны быть гуннами! Я должен закалять волю!" - И мистерЛевендер отер испарину со лба; хотя его и посетила великая идея, ему все же нехватало зверского героизма осуществить ее. "Мой долг, подумал он, -приказать этим голодным, несчастным людям следовать за мной, чтобы они видели,как я завтракаю. Это мой долг. Боже, придай мне силы! Ибо пока я не принесу вжертву свое мягкосердечие, я недостоин называться общественным деятелем,недостоин печатать свои мысли в газетах. En avant, de Bracy!" {Вперед, деБраси! (франц.).}. Приняв это решение, он поднялся, Блинк тоже встала. Перейдячерез дорогу, он стиснул кулаки и визгливым от волнения голосом спросил: