Каждый убивал - Ольга Новикова

Железная Лиля плачет…

– Диктуй адрес, я подъеду, – привычно командует Анжела. Никогда не причитает, если случилось что: слова – это всего лишь пар, уходящий в бесполезный свисток. Можешь делом помочь – вперед… – Пожалуйста, – добавляет Анжела, загоняя свое сочувствие в просительную, диковинную для нее интонацию.

Короткий ледяной душ помогает оттеснить надоевшую височную боль на второй план. Ради экономии времени Анжела голышом бежит к компьютеру, чтобы успел включиться и, когда она будет одета, помог сообразить самый беспробочный маршрут до пустыря, на котором…

Зеркало в гардеробной честно извещает: с такой опухшей мордой на люди ну никак… Кого звать? Конечно, Аду. В конце концов, надо точно выяснить, ее ли я встретила, видела она убийство или нет, а может, она причастна?…

Черт, не отвечает… Ладно, дозвонюсь позже, а сейчас для камуфляжа сойдут самые большие темные очки и… черная бейсболка, не очень уместно расшитая бисером. Готова. Ключи, телефон, кошелек в черную сумку – и на улицу.

Надо же, машина – на обычном месте. Бизяевские бугаи доставили. Знают, что она паркуется рядом с тополем… Следят за ней, что ли? А, ерунда! Просто именно тут было свободно. Здешние жильцы никогда ее место не занимают: после пары разговоров дошло, что с ней связываться – себе дороже.

Повернув на Басманную, Анжела натыкается на цветовые пятна, нарушающие монохромную картину угрюмого района. Серый забор из покоцанных бетонных плит покрыт яркими граффити, рядом с ним, как на фоне музейной стены, стоят несколько машин – желтые «жигули» с голубой полосой, белая газель с красным крестом и Лилин джип редкого изумрудного цвета. Анжела притуляет рядом свой розовый «поршик», придав картине неуместный матиссовский оптимизм, и бежит направо вдоль заграждения.

Не в ту сторону. Приходится обежать весь периметр. Проход оказался за углом слева.

В середине заброшенного мусорного участка – кучка людей. Топчутся возле небольшого холмика. Двое санитаров в васильковых, кричаще веселеньких комбинезонах толкают носилки, покрытые черным пластиком, навстречу Анжеле. Поравнявшись с ней, процессия застревает. Буквально ни туда ни сюда… Конструкция сломалась. Передний служитель, громко выругавшись, резко бьет по длинным ногам носилок, они послушно поджимаются, и санитары, сердито пыхтя, на руках тащат груз к выходу.

Тем временем кто-то сзади подхватывает Анжелу под микитки и шипит ей в ухо:

– Когда идет расследование, вы должны отвечать на мои звонки!

– Я никому ничего не должна! – сердито освобождаясь из плена, шипит Анжела.

Следователь хренов… В другой ситуации врезала бы по мошонке – терпеть не может, когда к ней прикасаются посторонние… Но не сейчас…

Оглядывается, ища родственников. В Лилиной одежде стоит смутно знакомая поникшая старуха. Смотрит куда-то вдаль, но явно никого не видит… Глаза сухие, руки теребят белейший носовой платок: тщательно расправляют одну его сторону, потом переходят к другой, и так безостановочно, по кругу.

– А Ульяша с кем? – Анжела правой рукой обнимает Лилю и, переглянувшись с дядей, левой отбирает белый флаг, который вывесила сдавшаяся крепость.

– Что? Ульяша? – переспрашивает Лиля. – Ульяша с няней… Убийца… Убийца сбежал, – ровным бесцветным тоном информирует она.

Сердце Анжелы щемит от Лилиного неестественного спокойствия. Умом тронулась, бедная. Вот же он, убийца, в наручниках… Точно из тех двоих, что тащили баул по лестнице. Хоть и со спины видела, но пластика тела… Он!

– Вы не знаете, где сейчас может быть Олег? – Следователь делает вторую попытку, деликатно дождавшись конца Лилиной реплики и уже не дотрагиваясь до Анжелы.

Но теперь она ему даже рада. Еще немного бездейственного сопереживания, и впадешь в ступор, как Лиля. Эмоции – роскошь, которую одинокая женщина очень редко может себе позволить.

Анжела с поспешностью отходит в сторону за Глебом и медленно, успокаиваясь от каждой вспомненной подробности, выкладывает ему то, что знает о привычках Олега и даже как вчера ее опекал его тесть.

– Вы к Светлане Бизяевой приглядитесь! Угрожала Нике… Убила бы ее! – вырывается у Анжелы.

Слушает следователь непроницаемо, делает пометки в блокноте.

Сама Анжела сейчас не в состоянии фильтровать базар.

Как бы в поощрение Глеб делится с ней своими новостями: оказывается, Олег еще вчера намекнул на возможную причастность к убийству нового шофера. Ночью того разыскали, а утром умело обработали подозреваемого, и он сознался в соучастии. По его словам, убивал не он, а бывший спецназовец, с которым он полгода сидел в одной камере. Шофер категорически настаивает на том, что действовали они по приказу Олега.

– Якобы польстился на посул, мол, квартира богатая – и бабки, и редкие драгоценности из квартиры. Но их кто-то спугнул. Так что взяли немного, и это все осталось у сбежавшего подельника, – усмехается Глеб.

Зрачки его расширяются, недобро высверкнув, густая правая бровь приподнимается при полной неподвижности левой, а губы не размыкаются, лишь чуть раздвигаются уголки, обозначая носогубные складки, которые в скобки заключают весь рот. Что-то таится у него внутри, отмечает про себя Анжела. Кого-то он напоминает… Но сейчас все равно не сосредоточиться, и она прогоняет неуместные вопросы. А интерес к объекту застревает в голове…

– …и заказчик скрылся.

«Заказчик…» Это он про кого? Про Олега?

– Так вы Бизяева допросите! Тестя! Без него тут не обошлось! – Анжела хватает следователя за руки и подталкивает к выходу из огороженной площадки. Мол, действуй.

Удивленный, по-мужски озадаченный взгляд приводит ее в чувство. Левая рука с сумкой опускается вдоль бедра, а правая поглубже натягивает бейсболку и поправляет очки. Не ожидала от себя такой прыти…

– Извините, – бормочет Анжела, поднося к уху так кстати завибрировавший мобильник.

Что к берегу привалит, то и крючь. Кто бы ни звонил – подмога.

«Бизяева допросите!» Разбежался! Как же! А депнеприкосновенность куда я дену? Сунься только с запросом к прокурору – на смех же поднимут… «Бумаги плодишь? В сортире нечем подтираться?» – любимое бонмо шефа.

Врагов держи поближе…

Сотворив очередное чудо, превратив чудище в женщину, Ада выходит на волю и сразу просматривает список свежих звонков, заначенный отключенным мобильником. Ага, Анжела все-таки соизволила спуститься с небес! Рука вздрагивает. Радостное возбуждение противоречит головной ненависти… Не глядя, чисто и сухо ли, Ада садится на скамейку возле подъезда. Вместо того чтобы нажать на плашку «ответить», пальцы набирают заново номер Анжелы. Поспешное биение сердца не унимается.

И та отвечает сразу, будто ждала Адиного звонка. Голос малахольный, растерянный. И ее жизнь достала! От вспыхнувшей жалости к бывшей «гадючке» все претензии испаряются, как вода при кипении. Конечно, Ада ей поможет, конечно, выручит бедняжку. Перенесет записанную на вечер депутатку – Лариса Борисовна покричит, но она отходчивая, – и приедет.