Вендари. Книга третья - Виталий Вавикин

В эту ночь она так и не сомкнула глаз, дожидаясь утра, чтобы пойти в больницу и сдать анализы, уверяя себя, что это была просто дурацкая шутка чокнутого красавца, чтобы побыстрее избавиться от очередной попавшей в его сети дурочки. Она рассказала об этой связи врачу, который брал у нее на анализ кровь. Врач выслушал ее и хмуро подметил, что если заражение произошло меньше суток назад, то анализ не даст результата.

– Приходите через две недели, – сказал он и посоветовал воздержаться от случайных встреч.

Лана вышла на улицу. Солнце было жарким, ярким. Она вспотела, но внутри все сжималось от холода. Подобное состояние лихорадило ее еще несколько дней, затем Лана забылась, убедила себя, что ничего страшного не случилось, и поклялась, что впредь не попадется на подобный прием. Она не хотела идти в больницу для повторного анализа, тем более что первый не обнаружил вируса в крови. Но врач, на приеме у которого она была, сам позвонил ей и по-отечески строго настоял на визите. Лана пришла. Она старалась держаться беззаботно, потешаясь над шуткой случайного любовника до тех пор, пока не узнала, что заражена. И снова мир замер. Мысли онемели. Лана замерла и стояла какое-то время в приемной врача, проводившего обследование, не понимая, где находится. Потом реальность навалилась на плечи, и Лана едва успела сесть на стул, чтобы не упасть.

– Лечения не существует, – сказал ей на приеме пожилой врач, выдал пачку брошюр о вирусе двадцать четвертой хромосомы и посоветовал обратиться в резервацию, где содержатся зараженные люди.

– Я должна там жить? – монотонно спросила Лана.

– Нет, – сказал доктор, – но когда вирус изменит вас, а это происходит довольно часто, многие люди откажутся воспринимать вас. Вы хотите превратиться в изгоя здесь или жить среди подобных себе в резервации?

– Вы хотите сказать, жить среди уродцев?

Врач предпочел промолчать. Лана покинула кабинет, зашла в первый попавшийся на глаза бар и напилась так сильно, что очнулась лишь утром. Кровать была чужой. Рядом лежал мужчина. Голова его была запрокинута, рот открыт. Он негромко храпел во сне. Похмелья не было, но Лана почувствовала, как сжался желудок. Все естество сжалось, запаниковало.

– Как же так? – заскулила она. – Я не хотела. Я правда не хотела…

– Чего не хотела? – сонно спросил незнакомец, открыл один глаз и отпустил пару грязных шуток касательно минувшей ночи.

Лана прикусила язык. Чувство вины сменилось гневом. Незнакомец был отвратительным, мерзким. Все мужчины в этот момент казались Лане отвратительными и мерзкими, недостойными жить. Она поднялась с кровати, собрала свою разбросанную по грязной комнате одежду и ушла, лишь на улице обнаружив, что случайный любовник не только воспользовался ее телом в прошлую ночь, но еще забрал все деньги. «Вот так и рушится мир», – подумала отрешенно Лана, вспомнила о вирусе и не смогла сдержать улыбку. Сожалений не было. Она радовалась, что заразила этого мужчину. В этом был смысл. Лана вернулась домой пешком. Врач дал ей пару месяцев.

– Затем, – сказал он, – вирус начнет вас менять. Не всех меняет, но не настраивайтесь на лучшее.

Лана и не настраивалась, считая, что жизнь закончилась. Все. Финиш. Она станет уродцем и убьет себя. И никакой жизни в резервации. Никакого существования. Лана перестала выходить на работу, продала все, что у нее было ценного. Суета помогла отвлечься, но потом тяжелые мысли вернулись. Особенно сложно было в одиночестве полупустой квартиры, где не осталось ничего, кроме кровати и гардероба с одеждой.

«Наверное, смерть начинается с одиночества», – подумала Лана и убедила себя выйти на улицу и немного отвлечься. Она никогда не ценила эту жизнь, хотя и считала, что впереди минимум полвека, а возможно, и больше. Сейчас счет шел на недели. Позвонить родителям, поговорить с друзьями – к черту все эти слезные прощания. Лана бродила по шумным улицам родного города, планируя, как лучше лишить себя жизни.

В голову не приходило ничего подходящего. Резать вены было как-то грязно и мерзко, а повешенье ассоциировалось с каким-то извращенным фетишем, где затянутые в кожу люди подчиняются и доминируют, получая удовольствие от всех этих веревок и ненастоящих удушений. Можно было попробовать пробраться на крышу какого-нибудь небоскреба или на мост, чтобы прыгнуть оттуда, но в реальности это оказалось еще более сложным, чем купить оружие. Лана сделала выбор в пользу таблеток.

Подруга сказала, что в аптеках ей вряд ли смогут помочь, но дала адрес одного дилера, поставлявшего свой товар преимущественно подсевшим на транквилизаторы богатым домохозяйкам да стареющим актрисам. Лана позвонила ему и договорилась о встрече. Она нервничала и тщетно пыталась скрыть, что собирается убить себя товаром дилера. Что касается дилера, то он решил, что у нее абстиненция и заломил цену, которую не могла позволить себе Лана. Пара грязных намеков на близость в качестве погашения недостающих средств сначала заставили Лану растеряться, а затем вызвали гнев.

– Никогда не думала, что стою так много, – сказала она дилеру.

– Ну, мы ведь только начинаем наше сотрудничество, – пожал он плечами. – Считай это моим долгосрочным вкладом. Никогда не знаешь, когда понадобится молодая и свежая… – и Лана услышала пару непристойностей касательно своих половых органов.

Гнев закипел в груди, поднялся алыми пятнами к шее.

– Ну так как? Мы договорились? – спросил дилер и осторожно протянул руку, чтобы прикоснуться к щеке Ланы.

Она не отстранилась. Дилер улыбнулся, поманил ее к себе и поцеловал взасос, переместив руки с лица Ланы на ее ягодицы, а затем поднявшись к груди.

– Хороший товар, – подытожил он. – У нас обоих хороший товар. – Он улыбнулся и предложил пойти в его машину.

– Ну, в машину, так в машину, – сказала Лана, глотая гнев и ликование от понимания неизбежной мести, которую принесут ближайшие минуты унижения. А потом будет уже не важно. Она получит таблетки, и для нее в этот вечер все закончится. Для дилера же все только начнется.

«Надеюсь, вирус превратит тебя в насекомое, коим ты и являешься», – думала Лана, наблюдая, как он возится с ремнем своих затертых джинсов. Эти мысли принесли странное, противоестественное возбуждение, ошибочно принятое дилером на свой счет. Он улыбался, и Лана улыбалась ему в ответ. Раздражал только невысокий потолок старой спортивной машины, о который Лана снова и снова стукалась головой, пока все не закончилось.

– Теперь давай таблетки, – сказала она, сдерживая безумное ликование и пытаясь не улыбаться.

Дилер пересчитал ее деньги и протянул крохотный пузырек с пилюлями.

– Какого черта? – растерялась Лана. – Здесь нет и четверти от того, за что я платила.

– Получишь остальное потом, – улыбнулся дилер. – Мы ведь не хотим, чтобы ты увлеклась и попала в больницу?

– Надеюсь, ты сдохнешь в мучениях, – прошипела сквозь зубы Лана.

Она вернулась домой, купила бутылку «Джека Дениелса» и проглотила добытые пилюли, надеясь, что алкоголь усилит действие транквилизаторов. Так оно и случилось, и следующие несколько дней буквально вывались из жизни Ланы, вот только о смерти и желанной коме не было и речи.