На том краю радуги - Энн Вулф

— Вот так да… — Майк даже присвистнул от удивления. — Не думаю, что ваша сестра просто так спрятала у меня эту тетрадку. Вы говорили об этом Петерсону?

— Он сам мне позвонил и предложил встретиться. — Сим смолкла, услышав чьи-то шаги. — Давайте поговорим после.

Майк согласно кивнул и улыбнулся, увидев зашедшую в курительную комнату Клэр Деверик.

— Бабушка Клэр, неужели ты закурила? — насмешливо покосился он на пожилую женщину, которая, как заметила Сим, выглядела весьма хорошо для своего возраста. — Ты же всегда мне твердила, что я сознательно обрекаю на гибель свои легкие.

— Он у меня такой шутник, — улыбнулась Клэр Деверик. — Правда иной раз от его шуточек становится не по себе… Я заглянула сюда, потому что искала тебя, — покосилась она на Майка. — Мало того, что портишь свои легкие, так еще и мучаешь молодую девушку.

— Я добровольно согласилась на мучения, — улыбнулась Сим, подумав, что и в самом деле скоро задохнется от дыма, которым наслаждался Майк. — Мы с вашим внуком говорили о Суэн.

— Я заглядывала к Майку, когда он жил еще в «Райской птице», — кивнула Клэр. — Там он и познакомил меня с Суэн. Я не очень хорошо знала вашу сестру, но мне нравилось читать ее статьи в журнале. И, по-моему, она была замечательной девушкой. Суэн буквально излучала радость… Кстати, а чем вы занимаетесь, Симона?

— О, моя профессия куда менее интересна, — с улыбкой ответила Сим. — Я преподаю в школе. Заставляю детей читать классиков и устраиваю им террор в виде сочинений.

— Дети так не любят читать? — ехидно улыбнувшись, поинтересовался Майк, и Сим подумала, что про себя он наверняка снова назвал ее библиотечным сурком.

— Нет, конечно, все не так плохо. Если детей заинтересовать, они начнут читать и труды Аристотеля. Дело не в этом. Просто иногда мне кажется… я чувствую себя не на своем месте.

— Может, и вам попробовать стать журналисткой? — улыбнулась Клэр Деверик. — Останетесь в Фейнстауне, займете место вашей сестры в редакции. Если вы учитель литературы, наверняка сможете писать статьи.

— Я привыкла читать, а не писать, — пожала плечами Сим. — И потом, мама сойдет с ума, если я, подобно Суэн, перееду в Фейнстаун. Это невозможно.

— Симона просто не хочет переезжать в нашу глушь из большого города, — шутливо ответил бабушке Майк. — Верно, Симона?

— Плохо вы меня знаете, — усмехнулась Сим.

— Тогда нет ничего невозможного.

— А сами-то вы как перебрались в Фейнстаун? — поинтересовалась Сим у Майка, который всячески пытался вывести ее на откровенность.

— Здесь когда-то жил мой отец, — ничуть не смутившись, ответил он. — И мы часто приезжали в Фейнстаун к деду и моей бабушке Клэр… Когда со мной случилась беда, — Майк похлопал по колесу рукой, — мне захотелось уехать в маленький городок, и, конечно, я сразу же подумал о Фейнстауне.

Несмотря на кажущуюся откровенность Майка, Сим показалось, что он о чем-то умалчивает. В его глазах цвета листьев черного чая промелькнула тень, и Майк поспешил отвести взгляд, чтобы его собеседница не смогла заметить этой тени.

Симона подумала, что, возможно, Майк Гэсуэй был до аварии совершенно другим человеком и переезд в Фейнстаун стал для него чем-то вроде отказа от прежней, веселой и бесшабашной жизни. В любом случае, об этом знал только сам Майк, а Сим не считала, что близка с ним настолько, чтобы позволить себе задать ему этот вопрос.

Вернувшись в зал, Симона поняла, что поговорить с Майком по душам ей уже не удастся: сначала к ним подошла Аделаида Смачтон, довольно сухо поинтересовавшаяся у Майка, как он устроился на новом месте, а потом Клэр Деверик подвела к Сим Питера Харди, бледного и такого опечаленного, что Сим прониклась сочувствием, которого до сих пор не испытывала к избраннику своей сестры.

Майк вел себя с Питером довольно сухо, что сразу бросилось в глаза Сим. Возможно, Майк тоже подозревал, что Питер Харди имеет какое-то отношение к гибели Суэн, а может, Майк Гэсуэй — и эта новая мысль неприятно поразила Сим — ревновал ее сестру к этому красивому самовлюбленному мальчишке, чей мозг, если верить словам того же Майка, продырявлен золотыми пулями, отлитыми из папашиных денег.

Мог ли Майк и в самом деле увлечься Суэн? А почему бы и нет, подумала Сим. Питер верно подметил, сказав, что его девушка нравилась всем мужчинам. Майк, несмотря на внешнюю холодность, вполне мог увлечься яркой живой девушкой, которая, к тому же, испытывала к нему симпатию, по крайней мере дружескую.

Эта догадка показалась Сим вполне логичной, но почему-то ей совсем не хотелось верить в то, что Майк и в самом деле был увлечен ее сестрой. Почему? Сим не могла ответить себе на этот вопрос, как до сих пор не могла разобраться в том, нравится ли ей Майк Гэсуэй. С одной стороны, он вызывал у нее доверие и симпатию, с другой — ее раздражали обидные шутки и его необоснованная уверенность в том, что он все о ней знает…

Питер Харди рассказал Сим, что ему звонил детектив Петерсон и полюбопытствовал, не рассказывала ли ему Суэн о том, с чем была связана статья, которую она собиралась написать незадолго до своей гибели. Питера смутили вопросы детектива — он был уверен, что смерть Суэн едва ли заинтересует полицию. Сим лишь развела руками и ответила, что она даже не предполагает, почему детектив решил побеспокоить мистера Харди.

— Вот так да… А вы умеете врать, — лукаво покосился на нее Майк, когда Питер отошел. — И бровью не повели, сказав этому мальцу, что ничего не знаете.

Сим поправила очки на переносице и смерила Майка снисходительным взглядом.

— А вы бы хотели, чтобы я выложила ему всю правду и рассказала про дневник? По-моему, мистер Гэсуэй, вам просто нравится отыскивать в людях недостатки.

— Отсутствие недостатков в человеке куда больше настораживает, чем отсутствие достоинств. Ангелы — явление небесное, а вот демоны — вполне земное. Так что мои слова вы смело можете считать похвалой.

— У нас с вами разная религия, мистер Гэсуэй, — покачала головой Сим.

— Отчего же? Вы что, исповедуете ислам? — хмыкнул Майк, посмотрев на нее так, словно она была студенткой, исполненной юношеского максимализма, а он — мудрым преподавателем.

— Я имею в виду «религию» не в буквальном смысле этого слова, — усмехнулась Сим. — Вы когда-нибудь читали Фромма, мистер Гэсуэй?

— A-а, проповедника гуманистического психоанализа… — Майк окинул ее взглядом, в котором явственно читалось ощущение собственного превосходства. — Вашему Эриху Фромму следовало бы писать утопические романы, а не психологические труды.

— Если вы демонстрируете такую осведомленность, то наверняка помните, что этот писатель-утопист говорил о «религии» каждого отдельно взятого человека.

— Если бы я помнил о таких мелочах, наверное…

— Конечно, вы не помните, — раздраженно перебила его Сим. — Вы наверняка не потрудились прочесть ни один из его трудов, ограничившись поверхностными статьями о его работах. Так вот, у каждого человека или группы людей есть своя «религия», то есть мировоззрение, убеждения, ценности, если хотите. И наши с вами мировоззрения, увы, противоположны.