На том краю радуги - Энн Вулф

Список слабостей, созданный мисс Попугай, открывало сластолюбие. Она писала, что чрезмерное увлечение противоположным полом очень похоже на болезнь, симптомом которой является вечная жажда острых ощущений в «области любовных утех», зачастую, тщательно скрываемая как мужчинами, так и женщинами.

«В маленьком городке, — писала мисс Попугай, — сластолюбцы старательно прячут эту слабость и делают все возможное, чтобы о ней никто не узнал. Эти люди могут иметь нежно любимую жену (или мужа), детей, но при этом не чувствовать себя счастливыми. Для полного счастья им не хватает той остроты, от которой у них захватывает дух. При этом острота — и они прекрасно знают об этом — исчезнет, как только тайное станет явным, поэтому самое страшное для сластолюбца — разоблачение. Ведь тогда он потеряет все: и свою семью, которую он, несмотря на свое тайное влечение, считает самым главным в своей жизни, и возможность получать то удовольствие, которое манило его своей запретностью…»

— Хотела бы я знать, — не сдержалась Симона, когда Майк прочитал выдержку из дневника, — что это за нежная любовь к своей жене, когда между вами нет доверия? Он обманывает ее, а она либо не знает об этом, либо знает, но терпит… Это больше похоже на зависимость, чем на настоящее чувство.

— Ах да, — хмыкнул Майк и посмотрел на Сим темными глазами, полными лукавства, — я совсем забыл, что вы великий теоретик в области любви и человеческих взаимоотношений.

— Почему это «теоретик»? — Симона поправила очки, которые вовсе и не думали сползать с переносицы. — Думаете, у меня не было отношений?

— Представляю, что это были за отношения, — фыркнул Майк. — Платоническая любовь к какому-нибудь немолодому учителю, который, подозреваю, даже не догадывался о ваших чувствах?

В облачно-серых глазах снова промелькнул уже знакомый Майку огонек.

— Ничего подобного, — стараясь не выдать обиды, возразила Сим. — Я встречалась с мужчиной, который был моложе вас.

— И сколько же ему было? — прищурился Майк.

— Двадцать восемь.

— Он моложе меня всего-то на четыре года, — усмехнулся Майк.

— Вам тридцать два? — удивленно вскинулась на него Сим.

Это удивление и впрямь покоробило Майка.

— А вы думали, мне пятьдесят? — раздраженно поинтересовался он.

— Нет, но я не думала, что вам всего лишь тридцать два.

— Болезнь никого не молодит, — пожал плечами Майк, поняв, что глупо обижаться на девушку, сказавшую ему правду. — И все-таки, что за отношения у вас были с тем парнем? Вы расстались?

— Да, — сдержанно кивнула Сим. — Я тоже наивно полагала, что наши отношения построены на доверии, но это оказалось не так.

— Он вам изменил? — не сводя с девушки пристального взгляда, спросил Майк. Сим поморщилась. — Простите, я привык называть вещи своими именами.

— Да, — кивнула Сим.

— А вы сочли это предательством…

— А что, мне нужно было придумать для него кучу оправданий и дальше терпеть его ложь?

— Почему бы и нет, если вы и в самом деле его любили. Если это была физическая измена, разве она что-то значила?

— Одно из оправданий, — мрачно усмехнулась Сим. — Физическая, моральная… Измена — это предательство. В любом случае. И еще большее предательство, если о ней умолчали.

— А вы хотели, чтобы ваш друг пришел и рассказал все в подробностях?

— Не нужно искажать мои слова, — раздраженно покосилась на него Сим. — И вообще, давайте оставим эту тему. Я считаю, что любовь может быть основана только на взаимном доверии, понимании, уважении. Разве можно уважать любимую женщину, унижая ее изменой с другой?

— Вы еще молоды, Симона, — пробормотал Майк, подумав, что обожглась она, вероятно, совсем недавно. На ее лице были написаны такая горечь, такое разочарование, как будто она только что узнала об измене любимого. — Вы заговорите совсем иначе, когда в вашей жизни появятся другие мужчины… Я не оправдываю вашего друга, но, наверное, ему просто захотелось разнообразия. Подозреваю, он и не думал, какую боль может вам причинить.

— Вообще-то он психолог, — не глядя на Майка, заметила Сим. — Все, что касается душевной боли, его область. Он хорошо знал о моем отношении к изменам. Только, простите за тавтологию, не знал, что я об этом узнаю.

— Вот, значит, из-за кого вы штудировали Фромма, — без тени ехидства в голосе констатировал Майк.

— Вовсе нет, — поспешила возразить Сим. — Не из-за него, а для себя. Но книги я и в самом деле взяла у него. По собственной инициативе.

— Похвально. Только, выходит, он их не читал?

— Читал, только остался к ним равнодушен. Правда утверждал обратное и даже соглашался со мной, когда я зачитывала некоторые места. Наверное, хотел произвести на меня впечатление, — печально улыбнулась Сим и наконец-то подняла на Майка свои дымчато-облачные глаза. Майк подумал было, что она может заплакать, но ее глаза оставались абсолютно сухими. — Я думаю, вы правы: ему хотелось разнообразия. А я была слишком принципиальной, чтобы дать ему то, чего он хотел.

— Чего же такого он хотел? — удивленно вскинулся на нее Майк. — У него что… были какие-то необычные желания?

— Желания вполне обычные, — покачала головой Сим. — Только я всегда считала, что люди должны хорошо узнать друг друга, прежде чем…

— Прежде чем… — До Майка наконец дошло, о чем она говорит, и он с трудом сдержался, чтобы не улыбнуться. Не зря у него возникало чувство, что эта девушка прибыла в Фейнстаун на экспрессе фей. Она и в самом деле казалась пришелицей из прошлого. — И сколько вы его… узнавали?

— Полгода, — спокойно ответила Сим.

Майк не удержался и хмыкнул, тут же пожалев об этом. Теперь она смотрела на него даже не с обидой, а с презрением. Конечно, он не обещал, что не будет смеяться над ее откровениями, но она ждала от него деликатности.

— Симона, но это и в самом деле наивно, — подавив улыбку, сказал Майк. — Вы думали, что взрослый мужчина, уже узнавший… радости физической любви, скажем так, будет ждать вас еще полгода?

— Все гораздо хуже… — пробормотала Симона. — Я не думала, я была в этом уверена.

— Тяжелый случай, — покачал головой Майк. — А сколько вам вообще нужно времени для того, чтобы узнать человека?

— Я над этим не задумывалась. Наверное, не меньше года.

— Послушайте, Симона, иногда люди живут вместе по нескольку лет, а потом выясняется, что они ничего не знали друг о друге.

— Может быть, они и не пытались узнать?

— Может быть. Но в таком случае время вряд ли поможет вам в этом разобраться. Напрасно вы думаете, что оно хороший советчик. Единственный советчик в этом вопросе — ваше сердце. А вы, уж извините, подходите к такому тонкому вопросу, как домохозяйка, поставившая в духовку пирог и включившая таймер… Страсть — не пирог, ей не нужно «пропечься». Она есть сейчас, а через несколько минут, часов или дней может перегореть.