Ни слова больше! - Карен М. Макманус

— Входи, — говорю я, и в комнату протискивается дядя Ник.

— Мне показалось, ты не спишь. — Без очков он выглядит каким-то неполноценным. — Бессонница?

— Исследовательский проект, — отвечаю и быстро закрываю «Инстаграм», пока дядя не засек, что я шпионю за Джейсоном. — Слушай, ты не помнишь, мистер Ларкин когда-нибудь рассказывал о своей семье? Или о подруге, или о ком-то еще?

— О семье?.. — Дядя Ник наклоняет голову, припоминая. — Ничего не всплывает. А что? Я думал, «Мотив» отложил случай Уилла до лучших времен.

— Э-э, им вдруг снова заинтересовались, — мямлю я, надеясь, что дядя не станет расспрашивать. Очень не хочется посвящать его в фиаско с Рамоном д’Артуро.

— Да ну? — Ник поднимает бровь. — Родители уже в курсе?

— Нет еще. Может, ничего и не получится. Но ты же знаешь, — в голове некстати всплывает ухмылка Джейсона Прютта, — я стараюсь. Надеюсь заслужить себе репутацию.

— Ты бы лучше впарила начальнице случай в Карлтоне. Город, можно сказать, в двух шагах отсюда. — Видя на моем лице полное непонимание, дядя Ник спохватывается: — Ах, да! Вы тогда еще в Чикаго жили. Нашумевшая история: трое ребят прогуливали школу и наткнулись на труп одноклассника. Прямо как в фильме «Выходной день Ферриса Бьюллера», только с убийством. — Я по-прежнему хлопаю глазами, он вздыхает: — Обязательно посмотри это кино. Хотя бы погугли.

— Непременно, — обещаю дяде. — Так, значит, ты ничего не можешь сказать о мистере Ларкине? А о Триппе? Ты говорил с ним после того дня в лесу?

Как известно, я с Триппом тогда уже не общалась.

— Не-а. Полагаю, у него был сильный шок. Травма. Как, впрочем, у всех троих. — Дядя Ник складывает руки на груди и опирается на дверной косяк. — Слушай, я понимаю, как это все тебя захватывает, только особо не увлекайся.

— То есть?

— Помнишь, что твой отец сказал насчет «делиться неэтичной информацией»?

— С каких это пор ты прислушиваешься к папе? — возмущаюсь я.

— Никогда не прислушивался, — грустно усмехается дядя Ник. — И вот результат: в двадцать четыре года живу с ним под одной крышей. Так что учись на моих ошибках. — Он зевает и чешет подбородок. — Ложись спать. Я тоже пошел.

— Ладно. Спокойной ночи, — говорю и машу рукой закрывающейся двери.

Беру телефон и возвращаюсь к веб-сайту «Недвижимость Дельгадо». Он по-прежнему открыт на странице о благотворительных взносах; я прокручиваю, пока не натыкаюсь на следующее заявление:

«Компания с гордостью поддерживает местный бизнес и городские службы. В этом году сумма благотворительных взносов превысила десять миллионов долларов, — говорит основатель и соучредитель Марко Дельгадо. Смотрите полный список пожертвований в нашем ежегодном отчете».

Последние два слова подчеркнуты, по ссылке открывается pdf-файл. Передо мной совершенно не читабельный на телефоне список. Почти смахиваю его с экрана, как вдруг в глаза бросается знакомое название: «Школа Сент-Амброуз». В год смерти мистера Ларкина компания родителей Шейна перевела школе сто тысяч долларов. Не мешало бы проверить суммы пожертвований в другие годы. Взгляд случайно падает на строку ниже Сент-Амброуза, и у меня перехватывает дыхание.

«Фонд полиции Стерджиса: $250 000».

Угораздило же меня оказаться в паре с Шейном! Мало того, что он забыл свою папку с инструкциями мисс Синг, так еще возомнил себя лидером нашей лесной экспедиции.

— Не туда, — командует он на развилке, когда я сворачиваю вправо.

— Это еще почему? — спрашиваю.

— Мы идем к месту для костра.

Чуть дальше в лесу, на поляне возле Шелтон-парка, вырыта яма, где старшеклассники из соседней школы иногда разбивают костры.

— Почему туда? — недоумеваю. — Там одни сосны.

Шейн отводит взгляд:

— Я договорился кое с кем встретиться.

— С кем?

— С Шарлоттой.

Только этого не хватало! Шейн Дельгадо даже из научного проекта ухитряется сделать свидание.

— Ну, флаг тебе в руки. Я иду в другую сторону.

— Нет! — как-то чересчур поспешно останавливает меня Шейн. С чего он вдруг так занервничал? — Я не хочу идти один.

— Странно, — говорю.

По-моему, любой на его месте запрыгал бы от радости, останься он в лесу наедине с Шарлоттой Холбрук.

— Просто Шарлотта… очень уж настойчивая. — На щеках Шейна заходили желваки. — Сам знаешь, как некоторые девчонки просто вешаются на шею. Она из таких.

Почем мне знать? Мне на шею никто не вешается. Девчонки меня в упор не видят. Кроме Бринн, которая воспринимает меня как брата, что еще хуже. Вернее, так было до вчерашнего дня, до того как я опустил ее на физкультуре. Сегодня она в мою сторону даже не смотрит, чего я, собственно, и добивался.

— Не хочу быть третьим лишним, — говорю Шейну.

Вставляю наушники, врубаю музыку на телефоне, чтобы заглушить любые возражения с его стороны, и ухожу вправо, как можно дальше от костра.

«Ты не сможешь бойкотировать меня вечно, Трей».

Спорим?

Бросаю телефон на прилавок и возвращаюсь к натиранию полов в «Луче света».

С тех пор как я засек Лизу-Мари на улице Стерджиса, прошли сутки, а я так и не знаю, какого черта она тут забыла. Полагаю, мать остановилась у своей школьной подруги Валери — как всегда, когда ее заносит в наши края. Спрашивать не стану. Я еще не ответил ни на одно ее послание. И не собираюсь.

Разве что ради спасения от нескончаемого потока сообщений, терзающего мой телефон. Он то и дело жужжит, и Регина, которая выводит на табличках завтрашний ассортимент, наконец не выдерживает.

— Твои друзья, похоже, никак не усвоят, что людей во время работы не беспокоят, — с напускной строгостью говорит она.

— Это не друзья.

Прислоняю швабру к стене возле спящего Эла и беру телефон. Перевожу его в режим «без звука» и пролистываю набежавшие сообщения.

«Как насчет ужина в пятницу вечером в «Прицеле»?»

«Местечко уютное».

«Я угощаю».

«Буду в шесть».

— Кто бы сомневался, — произношу я вслух.

«Прицел» — скорее забегаловка, чем ресторан, а Лизе-Мари лишь бы не пропустить счастливый час скидок.

— Знакомый тон. — Регина откладывает фломастер. — Новости от мамы?

Я фыркаю и поправляю:

— От Лизы-Мари. Она в Стерджисе, хочет вместе поужинать.

— Как мило.

— Я бы не сказал.