Ариец. Книга первая. Аркаимский колдун - Александр Прозоров

Ударившись друг о друга, стержни отозвались звонким гулом.

– Похоже, не растрескались, – сделал вывод молодой чародей. – Все в порядке. Получается… я готов?

Катя, неожиданно для самой себя хлюпнув носом, кинулась Андрею на шею и принялась его целовать. Через минуту отступила, торопливо отерла ладонями лицо:

– Ты скоро вернешься?

– Кто ж его знает, моя родная, – оглянулся на полуготовый алтарь ее муж. – Это же время! Может быть, я вернусь через минуту, но постаревшим на пять лет. А может, через пять лет, постаревшим на минуту.

– Но ведь ты вернешься могучим, всесильным магом и сможешь все исправить? – сглотнув, ответила девушка. – Если я превращусь в старушку, ты меня омолодишь?

– Я буду любить тебя любой, – пообещал Андрей.

– Не нужно таких жертв, – жалобно улыбнулась Катя. – Лучше возвращайся всемогущим. И пока я молода. Обещаешь?

– Я вернусь сильным. И скоро, – твердо ответил молодой чародей.

– И никаких ловушек! – потребовала девушка, ударив его ладонью в грудь.

– И никаких ловушек, – согласился ее муж.

– Дай слово!

– Я буду обходить стороной любые опасности, научусь владеть силой, потом вытащу двойника из капкана, спроважу подальше, чтобы лишний «я» нам не помешал, и вернусь к тебе. Такой план, – отчитался Андрей.

– Главное, вернись сам… – Девушка прильнула к нему в жадном и долгом поцелуе.

Молодой человек тоже крепко ее обнял, а когда жена, наконец, отступила, попросил:

– Встань по ту сторону алтаря. Я должен идти к тебе, а не от тебя. К тебе через время и пространство.

Катя обогнула разложенные по кругу камни, встала между черным и белым.

– На море-окияне, на острове Буяне стоит бел-горюч Алатырь-камень, – сосредотачиваясь, размеренно заговорил колдун. – Не летят над ним птицы, не скачут по нему белки, не ползут под ним гады. Не одолеть бел-горюч камень ни дождям, ни жару, ни векам вечным. Ты открой ему, вода мертвая, врата через мир нижний, – колдун соединил белые камни влажными линиями, проливая землю из одной бутылки, – ты открой ему, вода живая, врата через мир верхний, – другой струйкой он соединил черные камни. – Ты открой ему, вода огненная, врата веков! – Андрей полил белое кольцо жидкостью из третьей бутылки, чиркнул зажигалкой. Подхватил рюкзак, поднял голову, пристально глядя в глаза жене. – Проведи меня, Алатырь-камень, от сердца к сердцу, к жене любимой, через миры мертвые, через миры живые, через миры вечные и через пробитый век!

Студент-медик шагнул в огненное кольцо, стремительно присел и на всю длину вогнал керамический стержень в приготовленное в земле отверстие.

Послышалось легкое чмоканье – и все шесть камней вдруг глубоко просели в землю, словно лежали на своих местах не минуты, а долгие века, одновременно исчез и огонь – хотя круг продолжал потрескивать, побелка быстро приобретала кирпичный оттенок. Создавалось впечатление, что огонь продолжает полыхать, но только вывернутый наизнанку, в глубину.

Возможно, где-то там, в вывернутом мире, в пылающем круге находился и сам исчезнувший чародей.

Катя выждала несколько минут. Она очень надеялась, что предположение мужа окажется правдой и он действительно вернется прямо сейчас – возмужавший на несколько лет, обретший власть и силу. Однако ничего не происходило.

Девушка вздохнула, осторожно обошла алтарь кругом, подобрала монтажку, разбросанные бутылки. Еще раз с надеждой оглянулась на круг из всосанных в землю камней. Покусала губу, нащупала через ткань блузки амулет, прижала его ладонью и побрела к машине.

Едва жар огня исчез, Андрей что есть силы вонзил керамический штырь в землю, активируя Большой алтарь, наступил ногой и вогнал еще как можно глубже, на всю длину, и даже пристучал пяткой.

Два одинаковых стержня в одном и том же месте, пусть и разделенные пропастью веков, должны были стать одним, единым целым. Этаким игольным ушком, через которое пропущена тонкая, но прочная нить, соединяющая два амулета любви, два сердца, две ставшие единым целым души. Амулеты были заговорены на алтарь, алтарь скрепляло единство амулетов. Разрушение любого из этих элементов неизбежно разрывало связь между мирами. Если девушка изменит, если перестанет любить, если сломается стержень в том или этом мире – колдун навсегда окажется заперт здесь, в прошлом, в ловушке. В надежно запертой клетке, в которой нет не то что замка, но даже дверцы.

В чувствах Кати Андрей был уверен. А вот в прочности керамики – не очень. На стержень могли наступить конь или корова, его мог случайно найти какой-нибудь человек, копнуть, сломать. Он мог привлечь внимание кого-то из здешних богов – если они все-таки существуют – или чувствительной к магии ведьмы.

Посему первое, что сделал путешественник во времени, – это сломал толстую ветку ближней ивы и, не поленившись, уже ею вбил стержень дальше, чуть не на полметра в глубину. Затем насыпал немного земли и опустил в ямку волос русалки, благо нежить вместо двух запрошенных после свадьбы волос подарила целых пять. На волос колдун начитал заговор текучей воды, смывающей любые чары, – чтобы скрыть на поверхности следы закопанного колдовства, выровнял тайник и любовно посадил в рыхлую ямку вырванную неподалеку незабудку. Незабудка цветок живучий – даже без ухода поднимется, корни распустит, стебли разложит. Два дня – и никаких следов копания в земле не останется.

Только после этого молодой чародей поднялся выше по склону и осмотрелся.

Окрест, насколько хватал глаз, не имелось ни единой опоры линий электропередачи, никаких труб, коттеджей, сверкающих стеклом высоток домов отдыха. На месте дома-музея Пришвина возвышался могучий дуб, наводящий мысли на пушкинские строки, вместо часовни стоял растрескавшийся деревянный пень. Справа на холме, как предсказывали археологи, тянулся длинный бревенчатый дом без окон и дверей, с крытой толстым дерном крышей, на которой колосилась золотая трава, чуть в стороне имелся огороженный слегами загон, сейчас пустой; снизу от реки явственно пованивало тухлой рыбой. Видимо – чешуей и потрохами.

Кое-что, правда, осталось на своих местах, несмотря на тысячелетия. Влажная грунтовка, вытянувшаяся вдоль берега, пожухлый ивняк на противоположном берегу и выложенная камушками чаша родника, бьющего из земли рядом со славянским домом. Из чаши, устремляясь к реке, громко журчал ручеек.

Прозрачная вода столь соблазнительно поблескивала на солнце, что Андрей, поправив лямки рюкзака, устремился к роднику, ощутив явственный приступ жажды. Всего несколько шагов и…

Словно большой надувной шарик принял на себя – и тут же оттолкнул его обратно.

– Что за ерунда? – Молодой человек снова шагнул вперед и опять был отброшен. – Екарный бабай, какого рожна?!

Он опустил глаза и увидел перед самыми ступнями порядком обветрившийся земляной отвал, словно от маленького плуга. В голове тут же шевельнулось воспоминание о том, что во многих языческих землях женщины опахивали деревню, дабы защитить ее от коровьей смерти, бледной лихоманки и прочей чуждой колдовской нечисти.