Ариец. Книга первая. Аркаимский колдун - Александр Прозоров

Андрей настолько удивился вопросу, что в первый миг вскинул руку, пытаясь усилить воздействие морока. И только потом заметил, что караульные несли службу буквально увешанные амулетами. Застежка на поясе ближнего, с мясистым носом и седыми бровями, была сделана в виде руны от дурного глаза, на груди вышит амулет, отпугивающий ночных духов, на шее висела замотанная красной нитью ладанка, очень похожая на оберег против колдовства, на плече болтался деревянный молоточек, отдающий мужчину под покровительство Сварога, а плюс к тому имелось еще несколько украшений, смысла которых Андрей не знал. И это только те, которые колдун видел!

Не мудрено, что простенькие чары гостя не возымели на воинов никакого воздействия…

Стражники лишь встревожились наглости чужака и расхватали копья, наставив их путнику в грудь.

– Чего надо?!

– Я из рода истинных арийцев, потомок Сварога, ваш брат по крови. – Пришелец из будущего попытался на ходу составить солидную и внятную речь. – Ищу великого мага по имени Андрей или мудрых учителей из числа русских богов!

– О чем это он, Трувор? – спросил один из стражников. – Скиф, что ли? Или из этих, лесовиков? Глянь, как одет-то! Рубаха чисто из травы заговоренной, и порты такие же.

– Вяжи его, – кратко распорядился седобровый. – Квасур разберется.

– Не тро… – Кончик копья, упершийся чародею в горло, вынудил молодого человека замолчать и замереть.

Андрей не был трусом, и он умел драться. Однако студент-медик слишком привык полагаться на свое умение ставить мороки, отводить взгляд, заговаривать врагов, сводя схватки к одному точному и сильному удару. Оказавшись безоружным против трех воинов, неподвластных колдовству, чародей чуточку растерялся. А уже через несколько мгновений его руки были крепко стянуты за спиной.

Один из стражников остался в воротах, седобровый Трувор и болтун поволокли пленника во двор, небрежно бросив рюкзак где-то на полпути, и вскоре поставили у какой-то загородки перед щекастым и носатым толстяком, столь густо пахнущим медом, словно только что разорил с десяток ульев. Одет толстяк был так же, как стражники, однако бороду имел рыжую, амулетов с оберегами не носил и дышал жаром, слегка светясь. Андрей явственно видел это! Толстяк походил на лампочку накаливания, попавшую в сеть пониженного напряжения. Совсем немного света, совсем немного тепла – но они имелись!

– Вот, отче Квасур, лазутчика поймали! – толкнул вперед пленника Трувор. – В твердыню желал незаметно прокрасться, речи ведет непонятные, и одежды на нем колдовские, нечеловеческие.

– Не иначе, из лесовиков будет, – торопливо добавил второй стражник. – Даже скифы так не наряжаются!

– Что изрекал? – распевно уточнил Квасур, пальцем приподнимая подбородок пленника.

– Я ваш потомок, отче, из далекого будущего! – Андрей попытался хоть как-то объяснить свой внешний вид. – Пришел в этот мир, дабы найти себе достойного учителя!

Он уже понял, что всего парой фраз ухитрился наговорить немало непонятного для местных жителей, и теперь пытался подобрать только те слова, которые не вызовут удивления. Он вспомнил про молоточек на плече Трувора и торопливо уточнил:

– Я из рода Сварогова! Мы с вами одной крови!

– Н-н-да? – ласково удивился Квасур и убрал свой палец. – Пове-е-есить…

– Не-ет!!! За что-о?! – Андрей брыкался как мог, пытался выстроить хоть какие-то мороки, напугать, вырваться, спастись, но повеселевшие стражники резво отволокли его через двор обратно к воротам, деловито рассуждая.

– Сперва порты с него надо снять, не то загадит. Коли после смерти не развеются, себе возьму, – сообщил Трувор. – Мои совсем прохудились. И рубаху.

– Не боишься колдовского-то? – поинтересовался второй.

– Семи смертям не бывать, а одной не миновать. Колдовское добро, оно куда крепче обычного должно оказаться.

– Тогда нам с Последышем его мешок! – истребовал стражник.

За этой беседой воины перебросили веревку через балку над воротами, накинули Андрею на шею, чуть затянули и, оставив пленника стоять, принялись сдирать с него брюки. Студент-медик то и дело терял равновесие, повисал в петле, задыхался, хрипел, снова находил опору.

Наконец, стражники получили то, что хотели, и дружно потянули свободный конец веревки. Петля в очередной раз сдавила Андрею горло – но теперь уже плотно, не оставляя шансов; потянула, отрывая от песка. Молодой чародей дернулся несколько раз, все еще надеясь нащупать землю, напряг мышцы груди, безуспешно пытаясь вздохнуть, в глазах замелькали голубые искорки – и почти сразу наступила темнота…

* * *

– Наверное, тебя стоило оставить висеть…

Андрей не без труда разомкнул глаза, дыша глубоко и часто, никак не в силах надышаться. А истекающий медовым ароматом, светящийся и велеречивый Квасур улыбался ему с высоты своего роста.

– …но тогда бы я не смог пове-е-едать тебе, лазутчик, в чем твоя оши-и-ибка. – Правитель крепости зевнул. – Я чувствую в тебе спосо-о-обности, чужак. Ответь мне, ты ви-и-идел в наших землях неприкаянные ду-у-уши? Знаешь, почему? Когда умирает пото-о-омок дедушки мо-оего Сварога: я, он или он, – толстяк указал на стражников, – к нам прихо-о-одит сестра моя Мара. Дает испить чашу покойную с водо-о-ою мертвой и указывает путь к мосту Калинову, за которым ее Золотой мир раскинулся. Мою сестру влечет зов крови-и-и… Скажи, путник, когда ты умира-ал, узрел ты сестру мою, она поднесла тебе чашу?

Молодой человек только сглотнул.

– Не пришла? – еще слаще улыбнулся Квасур. – И что сие значит? Ты чужа-а-ак. Тебе никогда не примазаться к роду нашему, никогда тебе не стать с нами одной крови. Тебе никогда не познать наших секретов и нашего чародейства. Глу-у-у-упая по-опытка, – укоризненно покачал головой толстяк. – Трувор, выпорите его хорошенько для ума-разума и выкиньте из города.

– Сделаем, отче! – бодро отозвались стражники и опять поволокли Андрея через двор. Возле загона с двумя грустными лосями, понуро повесившими головы, растянули руки пленника, примотали их к верхней слеге загородки. Только теперь колдун заметил, что ветровки на нем тоже нет. Только футболка.

И тут спину обожгло резкой нестерпимой болью! Молодой человек заорал, забился в веревках, но стражники только засмеялись:

– Отведай, скиф поганый, ласки славянской!

Спина опять полыхнула болью, потом снова и снова. До тех пор, пока разум не отказался воспринимать обрушившийся на него кошмар и Андрей не обмяк, проваливаясь в блаженное небытие…

Обратно в реальность его вернул хлынувший на тело поток ледяной воды. Молодой человек замотал головой, отфыркиваясь приподнялся. Тут же получил болезненный удар сапогом по ребрам:

– Вставай, чужак, достал уже валяться!

Колдуна злобно пнули еще раз, и Андрей, застонав от боли, все-таки поднялся.

Спина горела, шея ныла, руки ломило. Измочаленная кнутом футболка превратилась в лохмотья и просто свалилась с него на присыпанный желтым песком двор.