Забытая деревня - Лорна Кук

— Вот как, — проронила Вероника. И спустя несколько секунд спросила: — Когда ты вернулся с фронта? И откуда?

Фредди достал из небольшого серебряного портсигара сигарету и зажал ее губами. Он протянул портсигар ей, но Вероника отрицательно помотала головой.

— Из Франции. — Фредди захлопнул портсигар. Вероника наблюдала, как он щелкнул серебряной зажигалкой и прикурил, рассеянно водя пальцем по выгравированному на боку зажигалки имени. Вероника узнала и зажигалку, и портсигар: у Берти были точно такие же, но с его именем. Когда братьям исполнилось по двадцать одному году, оба получили этот набор в подарок от родителей. Фредди захлопнул зажигалку и сунул ее обратно в карман брюк.

— А когда ты отправился во Францию? — спросила она.

Он снял с языка прилипшую табачную крошку и стряхнул ее с пальцев, а потом как-то странно посмотрел на Веронику.

— Когда? — повторил он. — Я завербовался почти сразу после вашей с Берти… — Он умолк и отвел взгляд. — В конце тридцать девятого.

Вероника посмотрела на него, прищурившись, и резко выпрямилась.

— Ты завербовался? В армию?

Фредди было засмеялся, потом оборвал смех и посмотрел на нее вопросительно.

— Ты не знала? — удивился он.

Вероника медленно покачала головой:

— Берти мне ничего не сказал.

— Черт меня подери! — Фредди сощурился и отвернулся, глядя на суровое море за окном.

— Но почему он промолчал? Зачем скрывать это от меня? Мне известно, что Берти не призвали благодаря тому, что он член правительства, и я считала, что у тебя тоже бронь за счет работы на заводе. Я думала, ты занят делами. Все это время. — Ей не верилось, что Фредди был на фронте. Во Франции. Его могли убить. Интересно, а об этом Берти ей сообщил бы? — И долго ты воевал?

— Нет. Я вернулся в июне сорокового.

— Боже мой, — тихо выдохнула Вероника. — Боже мой! — повторила она громче, когда до нее дошло, что это за дата. — Дюнкерк. Побережье. Ты был?..

Он медленно кивнул и зажмурился, что-то пробормотав себе под нос, но Вероника не разобрала слов.

Она глядела на него и не знала, что сказать. От мысли о том, что Фредди был там, на побережье, ей становилось дурно. Она читала министерские отчеты, которые видела в кабинете у Берти, и знала об ужасах эвакуации, имея возможность сравнить информацию с тем, что позже писали в новостях.

— Но ты больше не служишь?

Он покачал головой:

— Полагаю, раз уж Берти не сказал тебе, что я был на фронте, ты ничего не знаешь и про мое ранение?

Вероника вскочила, с ужасом глядя на него.

— Ранение? Тебя ранили? Под Дюнкерком? — В голосе у нее слышалась паника. Фредди кивнул и засмеялся, а Вероника вскрикнула: — Почему ты смеешься?

— Даже не верится, что он тебе не сказал… вообще ничего.

— Ничего удивительного. — Вероника плюхнулась обратно на кушетку. — Это как раз похоже на Берти.

Брови Фредди взлетели вверх.

— Правда? Нет, не отвечай.

— Я ужасно зла на него! — Вероника почти перешла на крик. Как же она ненавидела Берти! Она ненавидела его так давно, что уже не помнила, когда это началось. Фредди мог умереть. Фредди сражался и был ранен, а Берти утаил это от нее.

— И как долго?

— Как долго что?

— Как долго ты был на побережье?

Он перестал улыбаться.

— Мне хватило.

— Господи, Фредди, я так… — Вероника сама не знала, сожалеет она, злится или напугана. Ее чуть не трясло от охвативших эмоций.

— Давай спросим у Берти, почему он скрыл это от тебя. Мне и самому интересно. — Выдохнув сигаретный дым, Фредди улыбнулся ей уголком рта.

— Нет! — горячо воскликнула Вероника. Она понимала, что за такие вопросы последует жестокая расплата, и накажут именно ее. — Не спрашивай его! Не надо! Пообещай мне, пожалуйста.

Фредди посмотрел ей в глаза и медленно кивнул.

— Да ладно, я всего лишь пошутил. Не буду я его ни о чем спрашивать. Конечно, не буду. Клянусь.

Они сидели откинувшись на стенку. Время от времени Вероника украдкой поглядывала на Фредди. Он был очень хорош собой, впрочем, как и раньше. Может, даже больше, чем раньше. На краткий миг она перенеслась в те дни, когда все было намного проще, еще до начала войны, до того, как между ними внезапно все разладилось. До Берти. Когда они с Фредди не могли наговориться друг с другом, целовались, когда она до боли была влюблена в него. Но он ее не любил. Какой же она была глупой. Как легко оказалось ее уговорить не дожидаться, пока Фредди решится действовать. И как охотно она пошла замуж за Берти, который был так настойчив, так убедителен. Вероника не знала, кого ненавидит больше, себя или Берти. Но что толку теперь мечтать, чтобы все сложилось по-другому. Слишком поздно.

— Куда тебя ранили? — нарушила повисшее в пляжном домике молчание Вероника.

Фредди указал на правую сторону груди.

Она закрыла глаза, пытаясь переварить весь ужас произошедшего. Годами она старалась забыть о Фредди. Может, если бы она позволила себе думать о нем, по-настоящему думать о нем, она смогла бы уберечь его от пули. Впрочем, Вероника и сама понимала, какая это глупость.

И вот он сидит рядом с ней. Живой.

— Но ты ведь поправился? — спросила она, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Теперь? Ну да, почти. Обхожусь полутора легкими, — пошутил он. — Но меня отстранили от службы. Я вроде старой лошади, которую отправляют на пастбище. Не годен ни на что полезное. Только заводом управлять. — Он опустил голову.

— Мне жаль, Фредди.

Он улыбнулся и взял ее руку в свою:

— Не о чем жалеть. Я все еще жив.

Сердце у Вероники дрогнуло от его прикосновения — такого родного, но ставшего теперь чужим. Ей инстинктивно захотелось убрать руку, но она оставила ее в мягкой ладони Фредди и закрыла глаза, на краткое мгновение забыв о тех пяти годах, что разделяли их.

— Думаю, сейчас я не отказалась бы от сигареты, — произнесла она.

Обратно к дому они шли молча. Фредди следовал по узкой тропинке за Вероникой, и она гадала, о чем он думает. Однако оглянуться и посмотреть на него не решалась. А вдруг он сразу прочтет ее мысли, поймет, что она не переставала думать о нем? Хоть и знала, что ее чувства не были взаимными. Никогда.

— До ужина еще пара часов. — Вероника обернулась к нему, пока они поднимались на готическое крыльцо. Фредди оказался так близко, что чуть не налетел на нее, когда она повернулась. Нынче первой реакцией Вероники была защита, и она, страдальчески сморщившись, вскинула руки, хоть и знала, что Фредди не представляет для нее никакой угрозы. Инстинктивно она вцепилась в плотную шерсть его пальто. Фредди удивленно глянул на ее руки, а она обругала себя за то, что не сдержалась. Они так и стояли под аркой, скрывающей их от возможных зрителей. Фредди чуть пошевелился, и Вероника на миг решила, что он обнимет ее, но его рука упала вниз. Оба молчали. Лицо Фредди смягчилось. Веронике очень хотелось все ему рассказать. Даже если он больше не любит ее — если когда-нибудь вообще любил, — она сможет извиниться за то, как закончились их отношения. Но никакие слова не исправят нанесенного ею урона.