Катары - Патрик Вебер

За несколько дней до Рождества Гуго дез Арси решил действовать. Он набрал отряд отчаянных головорезов и приказал им ночью взобраться на утес. Дело было опасное, но солдатам удалось проникнуть в вожделенную башню. Дальше все было уже гораздо проще. Пользуясь неожиданностью, они перебили всех защитников башни и устроили для королевского войска новую позицию. Ле Биан на минуту оторвался от книги. Он представил себе сотню людей, взятых в осаду вооруженными до зубов солдатами, готовыми их всех перерезать, и по спине у него пробежал холод.

В следующей главе рассказывалось, что происходило на катарской стороне. Бертрану Марти, который стал их главой, удалось вывезти церковные богатства, чтобы они не попали в руки католиков. В феврале катары уже не могли поддерживать никаких сношений с кем-либо вне Монсегюра. Положение крепости стало совершенно безнадежным. 2 марта 1244 года Пьер-Роже де Мирпуа решил начать переговоры, чтобы спасти жизнь простым мирянам. Но в ночь перед падением крепости четверым Совершенным удалось бежать незаметно для осаждавших.

С начала осады прошло уже десять месяцев. Катарам не изменило мужество, а тем более они не изменили своей вере, но сил у них уже не оставалось. 16 марта 1244 года католики овладели крепостью еретиков. Пробил час расправы. Победители были безжалостны, тем более что еретики решительно отказывались отрекаться от своей веры, которую враги считали сатанинской. Крестоносцы сложили во дворе крепости костры и бросали туда десятки осужденных. Больше двухсот Совершенных обоего пола погибли на этих кострах.

«Вера наша не может погибнуть»…

Ле Биан огляделся, недоумевая, как такое мирное с виду место могло стать сценой столь ужасной трагедии. Он думал о людях, до конца пребывших верными своей религии и принявших смерть как избавление. Еще он думал, сохраняют ли камни память о человеческих безумствах, свершившихся много веков назад. Размышлял он и о влиянье этой эпопеи на наше время. Люди, живущие в здешних краях, отмечены этой драмой как раной, которая никогда уже не заживет. Ему стали представляться подробности: сокровища, вывезенные из Монсегюра, люди, сбежавшие из крепости, — и неотвязные оглушительные крики осажденных. Потом вдруг медленно выплыло видение девушки. Она была белокура, с длинными распущенными волосами, покрытыми полотняной накидкой. Скромное изящество ее желтого платья жутко противоречило тому ужасу, который царил вокруг. Военные команды, смешки палачей, треск пламени, крики казнимых… И посреди всего этого ужаса незнакомка стояла с тревогой и смирением во взоре. Ле Биан воображал ее и чувствовал, что ему хорошо. Да, в душе у Филиппы был мир: она знала, что стояла до конца, а когда настал ее час — велика была ее радость не изменить своей вере.

Добрый Муж достал из папки снимок.

— Все прошло по плану. Он явился на встречу. Мне удалось сделать превосходные снимки. Глядите!

Совершенный взял фотографию, а Добрый Муж продолжал доклад:

— Я бы сказал, что перед нами представитель фальской расы, а точнее, одной из подгрупп атлантического типа. Но расовые черты недостаточно чисты, точно установить тип не удается. Этот класс людей склонен к слабости и нерешительности. Впрочем, я бы скачал, что ума он не лишен. Согласно нашей классификации, он не должен доставить нам много хлопот.

— Вы, я вижу, очень оптимистичны, — заметил Совершенный, сидевший чуть дальше от двери, чем посетитель. — Если бы наши расовые теории были столь непогрешимы, мы были бы не в нынешнем нашем положении.

— Как вы говорите? — удивился Добрый Муж. — Надеюсь, вы не ставите под сомнение то, что составило величие нашего Рейха, который ныне должен возродиться в четвертый раз?

Совершенный понял, что сотворил самое страшное для посетителя: усомнился в его убеждениях. Добрый Муж, впрочем, вернулся к главной теме беседы:

— И вот еще снимки, сделанные в Юсса-ле-Бен. Мы переписали всех жителей, с которыми он имел контакты. Вот список.

— Вы считаете, что эти подробности имеют значение?

— Вполне возможно. Ле Биан остановился в гостинице «У источника». Кофе пил обычно в баре на площади, строил глазки новой официантке. Действует согласно нашему плану, но медленнее, чем мы предполагали.

— Ваше мнение об этом мне известно, — оборвал его Совершенный. — Я же принадлежу к тем, кто считает, что эту окаянную войну мы бы выиграли, если бы проявили чуть больше гибкости при подходе к некоторым проблемам. Сейчас мы подошли к нужной двери, и для меня неважно, кто найдет ключ от нее.

Он встал и прошел в глубь комнаты. Не прерывая раздумья, он взглянул на висевший на стене штандарт: двойная руна SS, соединенная с катарским крестом. Потом он опять подошел к столу, на котором лежали снимки Ле Биана. Взяв один из них, он пристально вгляделся в него.

— Добрый Муж, я согласен с вами. Если бы мне пришлось полагаться на расовое происхождение этого человека, я бы не дал за него и пфеннига. Но, несмотря на пошлый тип, я думаю, что он не лишен способностей. По нашим сведениям, в прошлом он уже доказал это. Еще раз говорю вам: вооружитесь толикой терпения. Пустим его по следу, как собаку за дичью. А когда настанет момент, нанесем наш удар.

Берлин, 1938

Дорогой Жак.

Я решился: внес годовую плату в пятнадцать тысяч франков с уплатой три раза в год и обязался в течение двух лет провести в дом водопровод с холодной и горячей водой. После этого я вступил в управление отелем-рестораном «Каштаны» в Юсса-ле-Бен. Мои друзья удивились такому решению; они подумали, что мне захотелось переменить образ жизни. Я не стал выводить их заблуждения и счел за благо ничего им не говорить о моих глубинных побуждениях.

У меня не было никакого желания превращаться в трактирщика, услужающего капризным клиентам. Интересовало меня лишь местоположение моего заведения. Оно было идеально, чтобы я продолжал поиски в пещере Ломбрив без непременной помощи моего друга Антонена Гадаля. Мы по-прежнему прекрасно относились друг у другу, но я понял, что вскоре мы станем конкурентами. У сокровищ катаров не может быть двух первооткрывателей, а я решил его одолеть.

Пока же надо было научиться делу, в котором я ничего не смыслил. Прежде всего я набрал персонал. У меня появился повар Поль, а в помощницах у него девушка из Казнава по имени Жанна. Подавать обеды и убираться в комнатах я поручил энергичной Луизе, невзирая на ее грубоватые провинциальные манеры. Кроме того, администраторшей я нанял Бетти, белокурую честолюбивую парижанку, и, наконец, для гостиничного бара взял чернокожего официанта.

Тогда у тех мест была прекрасная репутация среди курортников, и я решил, что, раз так, я легко найду постояльцев, чтобы покрыть расходы на наем дома. Вскоре я понял, что замыслы мои не имели ничего общего с действительностью. Клиентов было мало, да к тому же я узнал, как трудно руководить таким персоналом, который знает дело не лучше моего. Тем не менее я решил: заведение должно работать как ни в чем не бывало. Цель у меня была другая, и она все больше овладевала мной.