Дом одиноких сердец - Елена Михалкова

– Я попрошу! – строго сказал нотариус, трясядвойным подбородком, и Олег замолк. – Завещание составлено с учетом всехтребований, и господин Боровицкий неоднократно советовался со мной по этомуповоду. Завещание было передано мне в присутствии двух свидетелей. Вотони… – Нотариус ткнул пальцем сначала в золотую даму, затем в девушку, иобе согласно закивали. – Ваш отец прошел необходимые обследования, и всуде вы не сможете доказать, что он был невменяем. Но, конечно, обращаться сиском – ваше право.

– Не надо никуда обращаться, – произнесланеожиданно Даша, выходя из оцепенения. – Разумеется, никакая квартира мнене принадлежит, тут и речи быть не может. Я подпишу документы об отказе – это,кажется, так называется? – и все будет в порядке.

Опять повисло молчание. На Дашу молча смотрели пять человек.Она почувствовала прилив легкого раскаяния, но ее сразу переполнило ощущениесобственного благородства: все-таки не каждый день вот так просто отказываешьсяот квартиры в Москве.

«Делай как должно, а там будь что будет», – вспомнилаона девиз своего папы, который терпеть не могла. Во-первых, сплошь и рядом небыло понятно, что именно «должно делать», а во-вторых, громкими словами папа,как правило, оправдывал собственные неудачи. Почему-то ни разу не вышло так,чтобы папа сделал «как должно», а ему от этого стало бы хорошо. «Может, что-тов консерватории подправить?» – цитировала в таких случаях мама Жванецкого,злясь на отца. Тот старался смотреть орлом, но держался от мамы подальше, покатуча не миновала. До следующего случая, когда ему приходилось оправдываться:«Делай как должно, а там будь что будет».

«Ну вот, – подумала Даша, – в кои-то векисовершила великодушный поступок. Теперь главное – не делать морду ящиком, когданачнут благодарить, а держаться скромно и с достоинством».

– Ну что ж, – проговорил наконец Олег, – этозначительно облегчает дело. Не ожидал, признаться…

– Приятно, что у вас хватило порядочности не заритьсяна чужое, – подтвердил Глеб. – А то в наше время…

Даша на минуту потеряла дар речи. Глеб с Олегом, обернувшиськ нотариусу, начали обсуждать с ним вопросы оформления отказа, а она сиделамолча и смотрела на двух похожих людей напротив нее. «Делай как должно»?! Дашепредставился рыцарь в доспехах, отважно потрясающий мечом и разбрасывающийзолотые монеты по площади под крики слуг: «Для обездоленных! Для обездоленных!»Лицо рыцаря сияло упоением и довольством жизнью и собой. Во всеобщейнеразберихе монеты молниеносно расхватали обездоленные с подозрительно шустрымиповадками, а рыцарь, не обращая внимания на летевшие ему в спину помидоры икостыли обделенных калек, поскакал творить добро дальше… Дикая картинкапромелькнула в голове у Даши, и тут она поняла, что к ней обращаются.

– Ваш паспорт, пожалуйста, – с легким раздражениемповторила дама в золоте, протягивая руку за документом, который Даша успелаубрать в сумку.

Даша ощутила, что речь к ней вернулась, но в голове словнокачнулся маятник, заняв положение, полностью противоположное прежнему.

– Нет, – заявила вдруг она, вставая и ловя на себенедоуменные взгляды. – Я передумала. Я не собираюсь ни от чегоотказываться. Во всяком случае, в вашу пользу. – Она посмотрела прямо влицо младшему брату, Олегу, и заметила на нем растерянность. – Если бы увас хватило такта хотя бы сказать мне спасибо… – продолжила Даша изапнулась. – Впрочем, неважно. Всего доброго.

– Одну минуту, – остановил ее уже в дверях голоснотариуса. – Для вас есть еще кое-что.

Поскольку Даша, не двигаясь, смотрела на него от дверей,конверт взяла у него девушка и передала Даше. Знакомым почерком на нем быловыведено: «Дарье Андреевне Прониной». Даша сунула конверт, оказавшийсянеожиданно большим, в сумку, сказала: «Спасибо» – и вышла из кабинета, неуточнив ни одной формальности по оформлению квартиры. Вслед ей загудели голоса,хлопнула дверь, но она уже выбежала на улицу и быстро пошла к метро. В голове унее было только одно: «Домой. Быстрее домой!»

Дома ее встретил у дверей Проша, ожесточенно молотящийобрубком хвоста, но Даша мимоходом погладила его по голове и началараздеваться, не говоря ни слова. Поняв, что прогулки не предвидится,загрустивший пес свернулся клубком на паласе, а Даша села на диван и досталаконверт. Он был почти таким же большим, как и тот, с завещанием. Коричневаябумага пахла чем-то непривычным, и Проша настороженно потянул носом.

Даша аккуратно отстригла ножницами тонкую полоску по краюконверта, а внутри, как в матрешке, оказался еще один, маленький. Она зачем-торассмотрела его, но это был совершенно обычный конверт без марки, в верхнемуглу которого был нарисован яркий цветок и подписано: «Пион». Кто-то карандашомдобавил в начале букву «Ш», и у Даши не было ни малейшего сомнения, кто именно.

– Шпион, значит… – произнесла она вслух и распечаталаконверт.

Простой лист бумаги в клеточку выпал ей на колени. Даша быласлегка разочарована – ей казалось, что в конверте непременно будет длинноеписьмо на нескольких страницах. Она перевернула листочек и стала читать:

«Уважаемая Дарья Андреевна! Мне жаль, что обстоятельствасложились таким образом, что Вам приходится читать это письмо. С другойстороны, для кого-то, безусловно, оно и к лучшему. Мы с Вами много беседовали,Дарья Андреевна, и у меня сложилось впечатление, что в чем-то мы с Вами оченьблизкие люди. Поэтому я возьму на себя смелость просить Вас закончить начатуюмной книгу. Возможно, по определенным причинам Вам будет весьма трудно. Решайтесами, когда Вам остановиться. Я же, со своей стороны, могу лишь немногокомпенсировать Вам затруднения, с которыми, полагаю, Вы неизбежно столкнетесь.

Признаться, различного рода пожелания в письмах я всегдасчитал банальными и глуповатыми, но не могу удержаться напоследок – желаю Вам,друг мой Дарья Андреевна, любви Ваших близких. Прощайте. С уважением иблагодарностью, Боровицкий П.В.».

Даша дочитала до конца и несколько минут смотрела на слова,которые никак не хотели заново складываться в осмысленные фразы и выхватывалисьею по одному. Обстоятельства. Беседовали. Близкие. Книгу. Остановиться. Затруднения.Любви. Боровицкий.

Подумав, Даша разыскала в сумочке телефон, который дал ейследователь по имени Артем Викторович, и набрала номер. Путаясь и сбиваясь, онанаконец объяснила, зачем звонит. Следователь кратко ответил и, не прощаясь,повесил трубку. Даша посидела на диване, слушая гудки в телефоне, потомспохватилась и нажала «отбой». В ноутбуке Боровицкого, найденном в егокабинете, не было никаких текстовых файлов. «Пусто там», – сказалследователь. Значит, или они не нашли текст начатой Боровицким книги. Или нетам искали. Но это же глупо! Зачем держать в пансионате ноутбук, если ты на немне печатаешь?! Боровицкий был не тем человеком, который пытался бы такимнезамысловатым образом производить впечатление на окружающих. «Закончитьначатую мной книгу…»