Колдунья поневоле - Александр Бушков

Ольга огляделась. Как-то так получилось, что они незаметнодля себя свернули на дорогу, тянувшуюся мимо мельницы Сильвестра – но пугатьсяэтого, конечно же, не следовало, они тут уже бывали однажды темной ночью, и всеобошлось, что ж за опасности могли подстерегать при свете дня?

Ясным днем мельница выглядела и вовсе безобидно – лишенныйвсякой мистики приземистый домишко с крышей, поросшей редкой зеленой травкой,размеренный шум колеса, плеск воды, погромыхивание жерновов…

Она присмотрелась и, словно размышляя вслух, произнесла:

– Интересно, с кем это он? Что-то не бывало в нашихместах столь экзотического человека…

Сильвестр стоял к ней спиной, и его собеседника Ольгаразглядела прекрасно. Почему-то его в первую очередь хотелось поименовать«турком», такой уж у него был вид: длинное синее одеяние с золотой тесьмой нагруди и широкими рукавами, обширные красные шаровары, туфли с загнутыми носами,на голове – определенно восточная чалма. Именно таких турок она не раз виделана картинках. Молодой человек с черными усиками стрелочкой и черными глазами, сдевичьей точки зрения, скорее приятный…

– Ты о ком? – недоуменно спросила Татьяна.

– О турке, конечно! Вон же он, толкует с мельником.

– Никого там нет, – решительно сказалаТатьяна. – Мельник там один, стоит, смотрит на запруду…

– Шутишь?

– Ни капельки.

Судя по тону подруги, она и впрямь не шутила. Но ведьговоривший с Сильвестром турок был, Ольга отчетливо его видела с невеликогорасстояния в пару десятков саженей[6]! Синий халат с золотой тесьмой, белозубаяулыбка и усики, придающие вид переодетого гусара, смуглая физиономия, лукавыйвзгляд…

– Точно не видишь турка?

– Да нет там никого, – досадливо пожала плечамиТатьяна. – Один мельник.

Ольга в это время повернулась к ней, а когда вновь бросилавзгляд на мирно беседовавших, обнаружила, что там и в самом деле остался одинСильвестр. Не померещилось же ей? Незнакомец странного облика был виденотчетливо и выглядел вполне реальным, нимало не похожим на привидение. Впрочем,она в жизни не видела ни единого привидения, так что сравнивать не с чем…

Решительно пришпорив Абрека, Ольга вмиг оказалась рядом смельником, неспешно обернувшимся на конский топот.

– Здравствуйте, – сказала она.

Мельник молча поклонился – опять-таки совершенно некрестьянская ухватка…

– Не подскажете ли, с кем это вы только чтоговорили? – решительно спросила Ольга. – И куда он делся? Молодой, счерными усиками, одет, как турок…

– А не ошибаетесь, барышня? – спросил Сильвестр,глядя как-то странно. – Турок?

– Доподлинный, – сказала Ольга уверенно. – Всинем халате и чалме, я прекрасно рассмотрела…

– Турок, говорите…

Пронзительные светло-синие глаза неотрывно смотрели на нееиз-под кустистых бровей, совершенно седых – и Ольга с неприязнью отметила, чтово взоре мельника нет ни неудовольствия, ни враждебности. А была там совершеннонеуместная снисходительность – так умудренный жизнью взрослый смотрит на малогоребенка, сказавшего или сделавшего нечто чертовски наивное… «С какой этостати? – мысленно взвилась Ольга. – Какое у него право тактаращиться?»

– Ах, вон оно что… – произнес Сильвестр слегонькой ноткой иронии. – Ну да, конечно… Это не турок, милая барышня,это, надобно вам знать, татарин Ахметка, сынок казанского купца, что задержалсясейчас в Калинках дать лошадям отдых. Малый молодой совсем, стеснительногонрава, вот и юркнул в лес, завидев столь блестящих барышень…

– Да что за глупости? – В голосе Татьяныпрорезались властные отцовские нотки. – Турок, татарин… Не было с ваминикого, я бы видела…

– Значит, не было, – сказал мельник с величайшимтерпением. – Простите великодушно, барышни, у меня сейчас жернова вхолостуюзагрохочут, нужно идти… – он с достоинством повернулся и, уже отойдя напару шагов, оглянулся на Ольгу: – Турок, говорите…

На сей раз это прозвучало абсолютно серьезно. Глядя вследмельничному колдуну, Ольга ощутила некое подобие растерянности: только чтозавершившаяся сцена была ей непонятна. То ли турок, то ли татарин, причемТатьяна его не видела отчего-то, а вот она разглядела прекрасно и ручатьсямогла, что столкнулась не с видением, а с живым человеком. Ну, от этой мельницыи ее хозяина можно ожидать и не такого…

– Скачем? – спросила Татьяна. – Пора и кохоте присоединяться, нас, чего доброго, искать примутся.

– Езжай, – сказала Ольга. – Мне одной побытьхочется, вдали от всего… и от всех.

– Оля…

– Не утешай. Нет необходимости. Просто хочется побытьодной, вот и все…

Абрек брел по узенькой лесной тропинке, временами наклоняяголову и лениво ухватывая пучок особенно сочной травы. Ольга давно бросилаповодья, погрузившись не то чтобы в раздумья – о чем тут лишний раздумать?! – скорее уж в некую отрешенность. Не то чтобы печаль лежала насердце – просто-напросто некий кусочек жизни оказался вдруг вырван и навсегдаотброшен прочь, настолько неожиданно все переменилось, что привыкнуть былотрудно, и это мучило. Если считать…

Абрек вдруг взвился на дыбы так, что она едва удержалась вседле и правая нога упустила стремя – а в следующий миг несколько рук грубостащили ее с коня и бесцеремонно бросили наземь. Дыхание на миг перехватило.Она услышала удалявшийся топот копыт, судя по звукам, Абрек галопом уносилсяпрочь.

Лежа на земле – вокруг маячили чьи-то ноги в простыхмужицких шароварах и сапогах, – она схватилась за пояс, но пистолета там,конечно же, не оказалось, Ольга его сегодня с собой не брала, потому чтособиралась исключительно на свидание, а не в рискованные странствия по чащобе…

– Ага! – громко сказал кто-то с видимымоблегчением и расхохотался. – Нету пистоля, как бог свят! Сегодня неначудесит…

– Паскуда, – ответил второй голос с неподдельнойзлобой. – За ноги бы привязать к двум березам да деревца-то и отпустить совсем усердием…

– Цыц, шантрапа! – вмешался кто-то властным тономкомандира. И продолжал с несомненной иронией: – Как ни учишь вас, сиволапых,галантерейному обхождению, а вы, все одно, как будто снова в хлеву коровамхвосты крутите… Это кто ж так поступает с благородной барышней? На земле лежатьоставили, да еще пугаете всякими ужасами… С такими ножками делать можно чтоугодно, только не к березам их привязывать… Помогите барышне подняться, да негрубо, а с обхождением, черти б вас в лесу о гнилой пень приложили…

Сразу несколько рук вцепились в девушку и подняли на ноги втщетных попытках изобразить требуемое «обхождение». Она затравленно озиралась.Вокруг толпилось человек семь, на вид – мужики мужиками, вот только за поясамиу всех ножи и пистолеты, иногда дорогие, от лучших мастеров, а у двух в рукахружья, опять-таки не убогие мужицкие. Физиономии были самые что ни на естьпродувные, мирным крестьянам не свойственные. Она уже начинала кое-что понимать,но верить не хотелось…