Белое дело в России: 1917-1919 гг. - Василий Цветков

Несомненно, развитие подобной тенденции сделало возможным события т. н. «омского переворота» 18 ноября 1918 года и приход к власти Верховного Правителя адмирала А. В. Колчака, опиравшегося на аппарат управления Временного Сибирского правительства, трансформировавшегося из региональной структуры в структуру всероссийского статуса. С одной стороны, это укрепляло власть, усиливало ее централизацию, с другой – отталкивало от нее противников военной диктатуры и авторитарных методов управления, считавших необходимым противостояние большевикам на максимально широкой общественно-политической основе.

Центральное место в истории Белого движения, как в Сибири, так и в России в целом, занимают события, связанные с подготовкой созыва, работой и результатами работы Уфимского Государственного Совещания. Это стало первой и достаточно результативной попыткой создания всероссийской власти, альтернативной советской. Принятие политической общероссийской программы (т. н. «Конституции») и образование всероссийской власти в форме Уфимской Директории – вопросы, затронутые в монографии А. Д. Казанчиева. Однако нельзя не признать, что изучение политической истории данного периода еще только начинается (56).

Адмирал А. В. Колчак, его военная и политическая деятельность, равно как и его личность и взгляды, изучаются достаточно активно. В последние годы этому интересу способствуют неоднократные попытки добиться политической реабилитации Верховного Правителя и членов Российского правительства. Одним из первых историков, обратившихся к биографии адмирала, был И.Ф. Плотников (57).

Важное значение имеет научно-исследовательская работа В. И. Шишкина, не только издававшего документальные сборники о работе колчаковского правительства, но и тщательно исследовавшего «механизм» прихода к власти Колчака, политико-правовые особенности становления белой власти в Омске 1918 года. Примечательный вывод, сделанный в ходе исследований, – замена коллегиальной власти Директории единоличной властью Верховного Правителя прошла при существенной поддержке со стороны правых политических структур (58).

Обобщенным исследованием, написанном на основе многочисленных опубликованных и архивных источников, стала монография «Колчак» П. Н. Зырянова, изданная в серии «Жизнь замечательных людей» (59). Широкая проблематика формирования и эволюции политического курса колчаковского правительства, идеология Белого движения рассматриваются в исследованиях В. Г. Хандорина (60). Интересная и показательная во многом оценка Колчака в его психологических чертах дана А. С. Кручининым в книге «Адмирал Колчак: жизнь, подвиг, память» (61).

Аппарат власти колчаковского правительства, работа отдельных его структур, направления внутренней и внешней политики продолжают привлекать внимание историков. Исследования, сопровождавшиеся публикацией документов, имеют в этом отношении особый приоритет, поскольку позволяют сопоставить сделанные выводы с приводимыми фактами. Здесь показательны книги, изданные А. В. Квакиным (62). Структура и деятельность пропагандистских органов белой Сибири рассматривалась в монографии Е. В. Лукова и Д. Н. Шевелева (63).

В. А. Кожевников публиковал материалы о проектах образования представительных органов белой власти в 1919 г. (64). В. Г. Кокоулин рассмотрел динамику развития политических партий в белой Сибири в 1918–1919 годах (65).

П.А. Новиковым на основе региональных архивных материалов было написано исследование, посвященное особенностям Белого движения в Восточной Сибири (66).

В отмеченной выше серии «Эпоха войн и революций» увидела свет монография A. В. Шмелева, посвященная анализу внешнеполитического курса Российского правительства (67).

Следует отметить, что специальных исследований по внешней политике белых правительств на сегодня недостаточно. Вследствие этого распространение получают тезисы о тотальной зависимости Белого движения от иностранных государств, о невозможности возникновения антибольшевистского сопротивления без поддержки интервентов; нужно четкое представление, каковы реальные масштабы подобной поддержки, ее условия и, самое главное, изменения в ее направленности на протяжении гражданской войны.

Правоохранительная система, созданная в белой Сибири, особенности ее работы подробно анализировались С. П. Звягиным, организатором регулярных научных конференций «История белой Сибири» (68).

Остается мало изученной социально-экономическая проблематика. Однако развитие данных исследований также может считаться приоритетным. В монографии В.М. Рынкова рассматривались как особенности организации финансовых структур, так и общее направление финансовой политики восточно-русского Белого движения (69).

Так же как и в изучении других российских регионов, в исследовании Белого движения на Востоке России особое значение имеет публикация сборников региональных научных конференций, в частности в сборниках «История Белой Сибири» и «Сибирь в период гражданской войны» (70).

Интересны многочисленные статьи по тематике Белого движения в Сибири, опубликованные на страницах екатеринбургского исторического ежегодника «Белая армия. Белое дело» (71).

Одним из приоритетных направлений исследования Белого движения в России является его история на Дальнем Востоке в 1920–1922 годах. Достаточно полно эта тема рассматривалась Ю.Н. Ципкиным, в частности история Приамурского правительства братьев Меркуловых, история Приамурского Земского Края (72). Среди работ, отражающих региональные военно-политические аспекты белого Забайкалья, следует особо выделить монографии В. И. Василевского и работы

B. Г. Кокоулина. Несколько изданий было посвящено исследованию деятельности атамана Г. М. Семенова. Однако политико-правовые вопросы этого периода остаются до сих пор недостаточно изученными (73).

Весьма привлекательной фигурой для исследователей дальневосточной контрреволюции стал барон Р. Ф. Унгерн фон Штернберг. Новые исследования показывают особенности его деятельности не только в контексте противостояния советской власти, но и в условиях межгосударственных противоречий на Дальнем Востоке (между Китаем, Японией и Россией). Уделяется внимание его роли в формировании монгольской государственности (74).

Белый Юг России – не меньший по значимости для всероссийского Белого движения регион – традиционно пользовался повышенным вниманием исследователей. В ходе изучения возможно проследить наиболее важную тенденцию – эволюцию принципа военной диктатуры. Показательно, что данный принцип организации власти существовал в этом регионе фактически с момента зарождения Добровольческой армии в конце 1917 года. Наличие большого числа офицеров, руководства со стороны таких авторитетных военных лидеров, как генералы М.В. Алексеев, Л. Г. Корнилов, А. И. Деникин, П.Н. Врангель, при отсутствии влиятельных представительных структур (исключая органы самоуправления южнорусского казачества), – все это оказало влияние на специфику белой власти.

История первых антибольшевистских центров, их формирования и развития нашла отражение в монографии С. В. Карпенко «Очерки истории Белого движения на Юге России». В ней заметное место уделено также социально-экономическим, финансовым проблемам белого Юга в 1917–1920 годах (75). Особенности комплектования и руководства Добровольческой армией, ее политический статус в конце 1917 – начале 1918 года исследовались И. Н. Гребенкиным (76). Выражения политических взглядов офицерства Добровольческой армии рассматривались в монографии Р. М. Абинякина (77).