Санкция на жизнь - Сергей Палий

«Ренегат» был захвачен магнитными манипуляторами, плавно остановлен, и теперь его волокли к Земле. Именно к Земле, а не к орбитальным ремонтным докам Марса, до которых было намного ближе. Сей факт заставлял Нужного уже на протяжении четырех суток теряться в неподтвержденных догадках.

Почему к Земле?

Что случилось с его шаттлом? Зачем такой серьезный военный эскорт?

Когда так называемая спасательная экспедиция приблизилась на минимальное буксировочное расстояние, со Стасом вышел на связь командир боевого расчета и сухо приказал занять противоперегрузочное кресло для последующего торможения, разворота и транспортировки корабля к Земле.

На резонные вопросы Нужного о санкциях, которыми руководствуются военные, чтобы прервать его рейс, вернуть челнок к Земле и тем самым задержать доставку груза, офицер ответил крайне невнятно, после чего сразу оборвал коннект.

Больше он на связь не выходил.

В ответ на требования Нужного позволить ему переговорить с кем-нибудь из санкциров «Трансвакуума» корветы лишь перевели бортовые орудия главного калибра в режим активного ожидания.

Охота налаживать конструктивный диалог мгновенно пропала.

И вот уже пятые сутки Стас находился в полном неведении относительно карантинных мер, применяемых по отношению к нему и к его кораблю.

Состояние Нужного можно было назвать единственно точным словом – угнетенное…

Во время очередной коррекции курса, когда перегрузки коротко, но мощно долбанули по телу, Стас проснулся и поерзал в своем кресле. Полумягкий скафандр С-23, в который он был облачен, обеспечивал отличный теплообмен и приемлемую вентиляцию, хотя его обволакивающая теснота порядком поднадоела.

Когда коррекция завершилась, скорость вновь стала постоянной, и на борту возникла ставшая уже привычной невесомость. Нужный отстегнулся и, со злостью дав щелка одинокой чипсине, висевшей над панелью управления, полетел в столовую. Там он без удовольствия выдавил в себя пару тюбиков рисового пюре с мясом, запил гранатовым соком и покосился на загудевший блок утилизатора.

– Чего разжужжался, мусоропровод! – сердито проворчал он. – Жри свои пустые тюбики.

За эти несколько дней Стас стал раздражительным и неприветливым к вещам, которые безмолвными изваяниями окружали его. И если б сейчас какой-нибудь санкционер– безопасник увидел Нужного, то не потребовалось бы никаких дополнительных тестов, чтобы выявить психологические отклонения и лишить его санкции на полеты месяцочка этак на три.

И рад был бы Стас увидеть сейчас на борту этого воображаемого санкцира-безопасника вместо пустоты и тишины, ан нет!

Полнейшая изоляция.

Поначалу он даже подумал, что невообразимым образом подхватил какую-то инфекцию. Но потом отправился в медблок, прошел процедуру полной диагностики и убедился, что полностью здоров, не считая уже упомянутого легкого сотрясения мозга и ушиба ребер. Да и какая, к дьяволу, зараза может быть в вакууме? Межзвездные бактерии-убийцы?

Смешно.

Затем Нужный решил было, что погиб и попал на тот свет. Случайно услышанная фраза некоего контр-адмирала Руха: «Разве он вчера не сдох?!» – долго и навязчиво отиралась в ушах. Но в конце концов Стас экспериментальным путем вывел, что облик его остается вполне телесным: от разряда тока организм тряхнуло так, что зубы клацнули… К тому же ни ангелов, ни чертей на родном борту не обнаружилось.

Следующим предположением Стаса было и вовсе идиотское. На какой-то миг он вообразил себя преступником, нарушившим закон. Но, поразмышляв трезво, уразумел: ничего он не нарушал, кроме пункта 6 стандартной техинструкции гражданских судов. Несанкционированно сошел с курса. Но его собственной-то вины в этом никакой не было!

И с какого перепугу его собирались уничтожить – непонятно. Что за секретное место в пространстве, за плоскостью эклиптики, он нечаянно обнаружил? Военный полигон? Закрытую исследовательскую станцию? Черную дыру? Точку изначальной сингулярности бытия?

Смешно.

Ибо ни хрена подобного там не было! Холодный вакуум и миллионы километров пустоты вокруг.

Вот только эта рябь, пробежавшая по корпусу «Ренегата», не давала Стасу покоя. Он, конечно, списал это на воображение, растравленное стрессом, но крохотный шершавый язычок беспокойства все же не переставал изредка лизать обратную сторону сердца…

Стас тяжело вздохнул, несильно пнул гудящий утилизатор и в полном соответствии со вторым и третьим законами Ньютона кубарем полетел в противоположную сторону, цепляясь складками скафандра за выступающие из стен коридора детали.

Беглый «Ренегат» возвращали к Земле.

Петля неудачного рейса стягивалась вокруг незримого запястья ближнего космоса, пульс в котором бился не как прежде. Чуточку иначе…

* * *

Выйдя на стационарную орбиту, спасательная шлюпка «отпустила» шаттл и позволила ему свободно вращаться вокруг голубой планеты в сопровождении корветов. На связь со Стасом так никто и не выходил.

Он от безделья изучал показания сканеров и радаров и все уверенней приходил в замешательство. Некоторые его попытки лоцировать околоземное пространство глушились на корню, а из успешных «прощупываний» складывалась какая-то безумная картина.

«Эфы» не было на положенной ей орбите.

«Эфы» не было на иных орбитах.

«Эфы» вообще нигде не было.

Сигнал ЦУПа принимался очень неотчетливо, словно в атмосфере над Москвой бушевала сильнейшая магнитная буря. Да и модуляция радиопередачи, ретранслируемой спутниками, была необычная. Сдвинутая ровно на четвертинку фазы в основном колебательном контуре.

Космодром «Стратосфера» не выходил на связь.

Стационарные сигналы маяков американских, китайских, атлантико-европейских и других космических агентств не ловились.

– Да они что тут, за неделю все умом повредились, что ли… – обескураженно пробормотал Стас, склонившись над дисплеем и машинально возя пальцем по тачпэду. – Куда санкциры по контролю Приземелья и навигационной безопасности только смотрят! В таком бедламе недолго и суда гробить начать. А «Эфа» куда улепетнула? Может, война?

Нужный замер на миг и рассмеялся в полный голос. Надо же было навыдумывать себе такого! Война! Ага. Армагеддон. Революция и всеобщая отмена санкций…

Зуммер вызова прервал легкое мысленное злорадство Стаса.

– Борт 658214-3-МВ, на связи командир сопровождающего боевого расчета Егор Лабур. Как слышно?

Стас от возмущения поджал губы. Соизволили наконец-то.

– Офигенно слышно! – съязвил он, не сдержавшись. – Только вот номер моего челнока 658214-два-МВ, а не 658214-три-МВ. Прошу немедленно предоставить мне возможность связаться с руководителем дежурной смены контроля «Трансвакуума»…

– Не хами, Нужный, – нагло перебил его вояка, так и не соизволив открыть видеоканал и продолжая общаться только при помощи голоса. – Сейчас мы произведем стыковочный маневр, и ты поднимешься на борт карантинной станции «Порог– 3». Надень скафандр и не вылезай из него, пока не получишь иных распоряжений. Частота связи 904. Остальные будут глушиться. После завершения стыковки откроешь кессон и дождешься прибытия оперативных сотрудников. Кресла пилота не покидать. Конец связи.