Недосягаемые - Виктория Вашингтон

плохо провела этот вечер. На улице, на удивление, довольно тепло, а рядом человек, который совсем недавно был для меня всем.

Только на протяжении всего вечера меня не отпускает страх, что он произнесет слова, от которых я буду не в силах отказаться. Как бы там ни было, я до сих пор ощущаю эту жгучую зависимость и привязанность. Ужасное чувство.

— Провожу тебя, — сердце стучит в панике, а разум пытается найти вразумительную отмазку.

— Мои родители сейчас в гостях у друзей, которые, по счастливому стечению обстоятельств, живут в том доме, — быстро киваю головой в сторону ближайшего дома, расположенного через дорогу.

Естественно, это чистейшее вранье. Но к тому, чтобы он провожал меня домой, однозначно не готова. Я ведь прекрасно ощущаю нарастающее между нами напряжение и ностальгию во время прогулки. Отчего голову не покидает мысль, что прогулка закончится поцелуем, именно таким, с которого год назад всё началось.

Сил не находится даже на то, чтобы ответить самой себе хочу этого или нет. Это болезненное притяжение ведь никуда не девается по одному щелчку пальцев. И смирение, что человек, который был твоей собственной Вселенной, вдруг становится чужим, не приходит так спонтанно быстро.

Невольно я горжусь собой за то, что на прощание позволяю ему только быстрые объятия, но даже от них сердце трепыхается в груди раненной птицей.

Приходится разойтись с Кириллом в разные стороны и направится к дому, на который показала до этого. По сути, там можно было срезать проулками к проспекту, поэтому вставив в уши наушники, я зашагала увереннее.

Сердце ушло в пятки, когда посреди набережной я ощутила, что кто-то схватился за моё предплечье. Безумец ещё и посмел дёрнуть за провод наушников, из-за чего они мигом выпали с ушей.

— Чего тебе? — спрашиваю, придав голосу небывалой уверенности, будто меня каждый день вот так гоп-стопят.

— Девушка, я с вами познакомиться желаю, а вы совсем не слышите — музыку слушаете, — незнакомец тут же растягивает губы в улыбке.

На вид ему лет до двадцати пяти и выглядит симпатично даже, но такой жилистый, что немного настораживает. Против такого мои силы однозначно тщетны.

— К сожалению, не могу ответить взаимностью. Всех благ, — собираюсь уходить, а незнакомец так и не отпускает мою руку. — Да что вы себе позволяете?! — перехожу на рык от такой наглости и пытаюсь вырваться.

— Нет, ну серьёзно, давай знакомиться! — с той же добротой в голосе чуть ли не умоляет он.

— Тимох, отцепись от девушки, — я перевожу свой взгляд на источник звука. В толпе неизвестных людей, которые стоят возле своих мотоциклов, вижу его — виновника моих сегодняшних мучений. Страх и нервозность резко улетучиваются, сменяясь интересом. Ян Дмитриевич стоит возле того железного красавца темно-синего цвета, который мне уже приходилось видеть.

— Ну Ян, я всего лишь хотел с красивой девушкой познакомиться! — незнакомец тут же отпускает мою руку и закатывает раскосые глаза.

— Извини, если напугал, красавица, — так названый «Тимоха» подмигивает мне. — Не хочешь присоединиться к нашей весёлой компании? — а вот это уже интересно.

Во мне мгновенно просыпается любопытная, стервозная сущность, только от того, что я вижу с какой неприязнью на меня смотрит Ян Дмитриевич.

9

— Да в принципе, никуда не спешу, — в моих глазах отражается явный восторг. Восторг не от того, что рада видеть его, а от того, что появилась возможность повыводить его так же, как и он меня.

— Тим, ну ты серьёзно? Видно же — малолетка какая-то, — Ян Дмитриевич пронзает парня осуждающим взглядом. — А вы, девушка, в такое время лучше бы дома сидели, а не по улицам шастали, — а вот и камень в мой огород. Значит, делает вид, что не знает меня? Хорошо, поиграем по вашим правилам!

— Спасибо, конечно, за комплимент, но мне уже двадцать лет, — вру с озорной улыбкой на лице и без каких-либо угрызений совести.

Ну, подумаешь, приписала себе два года, что здесь такого? Незнакомец, который хотел со мной познакомиться, уверенно тащит меня прямо к компании.

— Ну вот и замечательно, знакомься, — «Тимоха» начинает представлять мне поочередно всех присутствующих. — Это Вазелин, но можно просто Андрей, — указывает на человека, стоявшего возле жёлтого мотоцикла. Он не такой большой и подкачанный, как мой новый знакомый или Ян Дмитриевич. Он кажется более хилым, но его лицо так же мужественно, с грубым волевым подбородком.

— Стесняюсь спросить, — совершенно не испытывая смущения, прикусываю губу. — Кличка «Вазелин» связана с какой-то жизненной историей? — вся компания растягивает губы в улыбках, сдерживающих смех.

Возможно, моё воображение слишком испорчено, но на ум не приходит никакой скромной истории, после которой можно было бы дать человеку подобную кличку. В общем, реакция окружающих вполне подтверждает мои догадки.

— Это Лиса, — без лишних комментариев мне представляют девушку — единственную в этой компании. Она одета в кожаный мотоциклетный костюм, который идеально подчёркивает точеную фигуру. Блондинистые волосы, собранные в высокий хвост, свисают до пояса.

О таких длиннющих локонах я даже мечтать не могла. Однозначно, страшный сон парикмахеров. Среди блондинистых волос особенно выделяются пряди синего и фиолетового цветов. Чёрный макияж в стиле «smoky eyes» с идеальной растушевкой и выведенными стрелками, а также, завершающая образ бордовая помада на пухлых губах.

Одним лишь видом она излучает уверенность в себе и превосходство. И это ощущение идёт вразрез с тем, что в следующую секунду она охотно тянет мне свою хрупкую ладонь, а на её щеках появляются ямочки.

— Лиса — это настоящее имя? — спрашиваю, пока наши руки сплетаются в рукопожатии.

— Нет, на самом деле, я Люся, но прошу не называть меня так, — просит довольно добродушно, а я лишь киваю в ответ.

Ну, у всех бывают свои тараканы. Мне, к примеру, нравится моё имя, но предпочла бы, чтобы меня всегда называли сокращенно — Лера. Полное имя вперемешку с серьёзным тоном иногда аж коробит.

— А это вишенка на нашем торте, — язвительно говорит Тимофей. Он же Тимофей? — Ян. Ты не обращай внимания, обычно он не такой серьёзный и грозный, как сегодня.

— Ян, значит? — протягиваю буквы его имени, будто пробуя на вкус. — Валерия, — смотрю прямо в презрительные глаза и протягиваю свою руку.

Едва его ладонь касается нежной кожи, на моем лице сверкает саркастическая ухмылка, но глаза по-прежнему с потрохами выдают мой интерес. Замечая его, Ян Дмитриевич сжимает мою руку так, что ещё немного — и я бы вскрикнула от боли.

Как только выхватываю её из плена, разминаю, чтобы устранить неприятные ощущения.

— Так чем ты занимаешься по жизни? — Тим кладет