Эльдар Рязанов - Евгений Игоревич Новицкий

серьезен („Я и сам шутить не люблю, и людям не дам“), он „высший судия“ на своем посту („Костюмы заменить, ноги изолировать“, „Добавьте людей. Будет большой массовый квартет“), он уверен в своей номенклатурной миссии („Мы должны воспитывать…“). Огурцов директивен с подчиненными, нетерпим к инакомыслию, угодлив перед вышестоящим начальством. Ему присуща стопроцентная уверенность в своей всесторонней компетенции и правоте (чего стоит: „Я лично продумал этот вопрос“), равно как и дремучее невежество. Малейшее несогласие он воспринимает как подрыв авторитета. Его одежда (пальто с каракулевым воротником) и стиль поведения типичны для номенклатурной персоны. Огурцов в гротескно-сатирическом исполнении И. В. Ильинского (входило это в замысел авторов фильма или нет) олицетворял собой то настоящее, которому пора было уходить со сцены (и не по возрасту, вспомним милую пару — бухгалтера и библиотекаршу, а по сущности).

Огурцов — из тех, кого отторгает общество перемен. Он в конечном счете бессилен и в своей власти, и в своем гневе, с ним постоянно происходят комические случаи, он то и дело оказывается в унизительном положении („заточение“ в лифте, выход на сцену без текста доклада и т. д.). Все, к чему Огурцов прикасается, превращается в скуку, казенщину и мертвечину. Веселые клоуны Тип и Топ его стараниями („Что за имена?! У вас же фамилии есть“) перевоплощаются в скучнейших товарищей: „Здравствуй, Сидоров“. — „Здравствуй, Николаев“. Говоря словами Порфирия Петровича, одного из литературных персонажей Достоевского, у и. о. директора Дома культуры Огурцова прекомичнейшая должность. Запугивающий оборачивается огородным пугалом».

В отличие от многих современных исследователей Волобуев вовсе не находит, что на фоне столь колоритного отрицательного персонажа положительные герои фильма предстают блеклыми и невыразительными. Напротив, именно они с успехом осуществляют победу над Огурцовым, что и является смысловым центром картины. «Комедийное разоблачение должностного лица происходит не столько в результате глупости, самонадеянности и полного отсутствия чувства юмора у Огурцова. Разоблачение хитроумно организовано сотрудниками Дома культуры. В первую очередь Леной Крыловой (Людмила Гурченко) и Гришей Кольцовым (Юрий Белов). Их активную жизненную позицию формулирует Лена: „Что мы маленькие, что пойдем жаловаться. Надо найти самим выход из положения“. Такая установка идет вразрез с установками патерналистского общества: если вы недовольны начальником, обратитесь с жалобой в вышестоящую инстанцию. Не признающая авторитета должности инициативная молодежь расставляет „ловушки“, в которые попадает Огурцов. И это вышибает его из седла. <…>

В заключительных эпизодах фильма народ танцует и веселится, Огурцов же вытеснен на обочину жизни, он без маски („Зачем советским людям скрывать свое лицо. Это — нетипично“), он лишний на карнавале (примечательны слова из басни: „Мораль легко уразуметь: зачем на бал пришел медведь“). Новый год предстает как символ Новых времен».

Грандиозный успех, выпавший на долю «Карнавальной ночи», вовсе не отбил у Рязанова охоту заняться «серьезным» художественным кинематографом. Прочитав сценарий Валерия Осипова «Неотправленное письмо», он загорелся желанием поставить этот фильм. Желание было вполне резонным: кому как не ему, кинодокументалисту с многолетним опытом работы во всех мыслимых уголках Советского Союза и в самых трудных условиях, снимать героическую драму из жизни сибирских геологов!.. Но Иван Пырьев остудил пыл Рязанова, убедив его в том, что режиссеру, снявшему такую удачную комедию, глупо и даже преступно переключаться на драму — жанр, подвластный любому постановщику-середняку. «Неотправленное письмо» в итоге стал снимать отнюдь не рядовой режиссер Михаил Калатозов, а Рязанову Пырьев предложил выбрать любой комедийный сценарий из находившихся в то время на студии.

Выбор был невелик, и Эльдар приуныл. Но на чем-то все-таки надо было остановиться, и он отдал предпочтение наименее плохому, на его взгляд, тексту. «В редакционном архиве студии я раскопал старый сценарий Леонида Ленча, вот уже семь лет лежавший без движения. Так появилась в 1958 году моя вторая комедия — „Девушка без адреса“ — лирическая, бытовая картина, насыщенная песнями, сделанная в условных традициях фильмов 30-х годов, но испытавшая на себе целый ряд новых реалистических влияний», — писал впоследствии режиссер. Об этом фильме он вспоминал крайне редко, а если и вспоминал, то обычно отделывался общими замечаниями.

«Девушка без адреса» — единственный киносценарий (по крайней мере, единственный, ставший фильмом) Леонида Ленча, драматурга и фельетониста, которого в свое время благословили заняться сатирой и юмором такие мастера этих жанров, как Михаил Зощенко и Евгений Петров. Перо Ленча действительно и острее, и бойчее, чем у большинства его послевоенных коллег. Рязанов наверняка сумел оценить истинно кинематографическую емкость и лаконичность диалогов в «Девушке без адреса»; смутить его могла разве что явная бесконфликтность основного сюжета. Гораздо более слабый по всем параметрам сценарий «Карнавальной ночи» имел одно существенное преимущество — фигуру Огурцова, придавшего остроту буквально каждой сцене фильма. Сатирический запал «Девушки…» ограничился высмеиванием нескольких не второплановых даже, а третьестепенных персонажей — как водится, мещан-обывателей и трутней-бюрократов. О «политическом» подтексте речи тут уже не могло идти — фильм обещал стать (и стал) чистым развлечением, «на разок», как говорят сегодняшние пресыщенные зрители. Другой вопрос, что обаяние времени, напор и энергетика начинающего комедиографа, которыми в «Девушке…» пропитан каждый кадр, наконец, изумительно сочные актерские работы сделали картину произведением решительно немеркнущих достоинств. Нынешние почитатели советского кино просматривают вторую комедию Рязанова с неменьшей охотой и удовольствием, чем первую.

Завязка «Девушки без адреса» напоминает о другой знаменитой картине с похожим названием — «Девушке с характером», которую в 1939 году поставил Константин Юдин по сценарию Геннадия Фиша и Иосифа Склюта. Заглавная героиня той довоенной комедии Катя Иванова (первая звездная роль легендарной Валентины Серовой) через всю страну ехала в Москву на поезде с жалобой на нерадивого директора дальневосточного совхоза. В поезд она проникла «зайцем», но ее выручил доброжелательный попутчик, нашедший в коридоре билет до столицы на имя Екатерины Ивановой (его обронила тезка героини, которую перед этим уже высадили). Между попутчиком — бравым молодым краснофлотцем Сергеем (Андрей Тутышкин, через 17 лет сыгравший почтенного бухгалтера в «Карнавальной ночи») — и Катей возникает большая взаимная симпатия, но, прибыв в Москву, они на некоторое время теряют друг друга. Катя добивается восстановления справедливости и даже делает молниеносную карьеру (ее саму назначают директором совхоза). Параллельно с этим Катю повсюду ищет Сергей — и в конце концов находит, к их обоюдной радости.

А что в сценарии Ленча? Главная героиня — снова Катя Иванова, снова принципиальная девушка с непростым характером, тоже едущая из провинции в Москву, тоже встречающая обаятельного попутчика, тоже теряющая его сразу по прибытии в столицу… Имеется даже сцена с потерей документов, которые находит попутчик: только в данном случае Катя выронила собственный билет. То ли это сознательная многоступенчатая аллюзия сценариста на довоенный кинохит, то ли невероятное совпадение, но, конечно, в любом случае не плагиат. Сегодня