Славянские мифы. От Велеса и Мокоши до птицы Сирин и Ивана Купалы - Александра Баркова

* * *

Итак, мать сыра земля, хлеб и предки – «деды» («чуры») – это три силы, которые сопутствовали человеку всегда: покидая дом ненадолго, он брал хлеб в качестве еды; покидая родину на месяцы или годы, он брал ладанку с родной землей. Если человек не нарушал запретов, соблюдал ритуалы, то есть не совершал однозначно неправильных действий, то три эти силы являлись для него исключительно благими. Как мы увидим в дальнейшем, общение со всеми прочими сверхъестественными силами, малыми и великими, строилось на абсолютно других принципах: человек никогда не был застрахован от их гнева, более или менее деструктивного.

Мы переходим к следующей категории магических персонажей – к тем, кто несет благо и беду достаточно спонтанно, хаотично. В их поведении нет справедливости, и человек традиционной культуры не ждет ее: он готов к внезапным и беспричинным трудностям, но надеется, что они не доведут до большой беды… а если уж доведут, то об этом хорошо бы знать заранее.

Полазник

Таким вестником судьбы называют полазника. Это реальный человек, первым пришедший в гости в новогодние праздники. По тому, каков этот человек, гадают о судьбе. Если он удачливый – год будет хорошим; если это мужчина – родится мальчик, если женщина – девочка. Полазника (особенно если это носитель желанных качеств) угощают и всячески величают. Стремление заполучить в дом удачу в первые дни нового года было так велико, что в ряде местностей в качестве полазника вводили в дом животное – разумеется, обладающее всеми необходимыми достоинствами, а в Польше это слово и вовсе стали применять к рождественской елке.

Полазник – яркий пример того, что силы благие, помогающие человеку, будут вероятнее воплощены в материальных объектах, в то время как силы вредоносные не имеют физического воплощения. Этот принцип не является универсальным: ждут же помощи от покойников, а вредоносное колдовство может быть нанесено на жгут соломы или на другие предметы. И все-таки эта тенденция – «чем материальнее сила, тем более она благая» – заметна. Неслучайно полазник из пророчества о судьбе, в том числе и дурной, превратился в персонажа благой магии.

Овинник

Из духов, живущих на территории крестьянской усадьбы, наиболее спокойным и доброжелательным считался овинник. В Центральной и Северной России, в Белоруссии, где не хватает солнечных дней, хлеб свозили в специальный сарай (овин), под которым была вырыта яма – там разводили костер и таким образом просушивали снопы. После сушки хлеб молотили на гумне, которое нередко бывало частью овина. Овинник, почтительно именуемый «овинным батюшкой» или даже «царем овинным», был духом, оберегающим хлеб прежде всего от огня, а также от прочих напастей. Также он дает хороший примолот при молотьбе. Обычно его представляли в виде старика; на Русском Севере – добродушного, имеющего супругу («бабушку-овинницу»), в Белоруссии – хмурого и молчаливого, прячущегося в углу. Благость овинника, вероятно, объясняется тем, что он связан с силой хлеба.

Овин. Конец XIX – начало XX в. Shutterstock / Massimo Vernicesole.

Овинник участвовал в святочном гадании, которое может шокировать современного человека. Девушки заходили в овин, задирали подолы, обнажив ягодицы. Если овинник прикасался мохнатой рукой к ягодицам одной из них – значит, ее ожидало удачное замужество. В отличие от гаданий в бане, где была высока вероятность самых страшных предсказаний, гадание в овине, как видим, очень доброжелательное: оно приносило или счастливое пророчество, или никакого.

Домовой

Пожалуй, самым известным славянским духом является домовой. Его почитание не ушло в прошлое, и хотя о полноценном культе говорить, конечно, нельзя, фигурки домовых, сделанные из дерева (в виде чуров, как их реконструируют неоязычники) или из льняных нитей, встречаются во множестве сувенирных киосков – и, соответственно, во многих домах. Беспричинный стук в квартире горожане склонны объяснять так же, как крестьяне трактуют грохот за печкой: «домовой озорует». Причем современность обогатила список эпитетов домового: его зовут «барабашкой» – то есть он стучит так же, как деревенский домовой.

Домового представляли или на одно лицо с хозяином дома, или в виде старика с косматыми волосами и бородой. Волосатость и лохматость – вообще устойчивый признак иномирных существ, но в образе домового он возникает многократно.

Домовой приходит в ярость, если «баба засветится волосом» – то есть замужняя женщина покажет свои непокрытые волосы постороннему; о домовом рассказывают, что он может по ночам заплетать лошадиные гривы в косы; наконец, если женщина во сне ощутила тяжесть, то это ее «приходил давить домовой» и она могла почувствовать его мохнатые ладони (как и у овинника).

Место обитания домового – за печью или в подпечье. Это сближает его с предками, однако следует помнить и о разнице между ними: от домового можно было ждать пакости в любой момент, причем в первую очередь его действия сказывались на здоровье скота. Домового всячески старались задобрить, ставили ему угощение (как правило, в хлеву). Это поверье достаточно стойко: даже современные люди рассказывают, что кто-то на даче случайно съел еду, приготовленную для домового, и после этого в доме завелись мыши.

Навершия деревянных жезлов с личинами домовых. Великий Новгород, XIII в. Прорисовка Алены Шуваловой

Из-за лохматости домового в число его атрибутов включен веник. Веник обозначает место обитания «соседушки», домовой может злиться на мокрый или грязный веник. При этом веник относится к символике богатства и достатка (так, невеста на свадьбе мела пол от порога в дом, а гости сорили перед ней деньгами; веником били скотину и плодовые деревья для хорошего приплода и урожая, его использовали в бесчисленном множестве обрядов охранительной магии). Согласно современным поверьям, в квартире, где нет веника (а пол чистят пылесосом), домовой сердится так, что выходят из строя компьютеры. На сотнях и тысячах современных сувениров домовой изображается либо с веником в руках, либо просто на венике.

Поскольку образ домового не остался в прошлом, а дожил до наших дней и вошел в городскую культуру, он значительно гармонизировался. Домовой вобрал в себя свойства предков-покровителей, утратил деструктивные черты. И это неудивительно, ведь жизнь в квартире сопряжена с минимальными рисками по сравнению с жизнью в избе.

В некоторых местностях образ домового разделялся на два – на «дедушку», «кормильца», «доброхота и доброжила», живущего в избе, и «дворового», обитающего во дворе. Дворовой предстает существом скорее зловредным, нередко мучающим скотину по ночам. Если домовой обитает в венике, то дворовому вешали во дворе еловую или сосновую ветку, очень густую и лохматую – то есть мотив лохматости связан и с ним, но в предельно хаотическом, стихийном варианте.