В кругу семьи. Смерть Иезавели - Кристианна Брэнд

Кокрилл пристально посмотрел на нее.

– Вы уверены в этом, Клэр? Меня в первую очередь интересует отрезок времени между без двадцати минут восемь, когда Элен ушла из павильона, оставив вашего деда живым и невредимым, и без двадцати девять, когда Бро начал посыпать дорожки. Вы точно сидели все вместе в течение этого часа?

– Да, Коки, – подтвердила Клэр и, не дав ему времени для раздумий, быстро продолжила: – Я вошла в дом как раз без двадцати девять. Проходя через гостиную, я решила закрыть на ночь окна. У нас сейчас нет приличной прислуги, и окна часто остаются незакрытыми; поэтому я решила сделать это сама. В комнате было уже темновато, но свет я включать не стала.

Они не успели отрепетировать эту часть, и Клэр пришлось импровизировать, рискуя завязнуть в трясине неправдоподобия.

– Я понимаю, для затемнения было еще рановато, но вы же знаете, Коки, сейчас все так напуганы, что боятся включать свет даже днем.

– Тем более что в этом нет большой необходимости, – заметил Кокрилл, внимательно глядя на ее лицо и руки и отмечая некоторую нервозность, излишнюю словоохотливость и явное желание уйти от главной темы.

– Ну да, это я и хочу сказать. Ну, так вот… Я уже забыла, где остановилась, – с несчастным видом произнесла Клэр.

– Вы остановились в гостиной, дорогая, где, несмотря на французские окна и еще не зашедшее солнце, было так темно, что вы опрокинули вазу с цветами, – вы это хотели мне сказать?

Клэр судорожно глотнула и облизнула пересохшие губы.

– Но я же не говорю, что там было совсем темно, нет, конечно. Просто когда я задернула шторы, в комнате стало темновато, и я… я налетела на столик, на котором стояла ваза с цветами, вот и все.

Кокрилл стал молча перелистывать свой блокнот.

– Понимаю. Но полчаса назад вы утверждали, что уронили эту вазу.

«Все, не могу больше, – подумал Эдвард. – Не могу все это выносить. Так больше не может продолжаться. Пора положить этому конец».

Вцепившись в полотняный чехол кресла, он побледнел и забил ногами об пол. На лбу у него выступила испарина.

«Я безумен, безумен и не могу отдавать отчет в своих действиях. Это я убил бедного дедушку, и теперь Коки обо всем догадался. Клэр выдала меня, и Коки все понял. А они все уставились на меня, открыв рот, как рыбы, и ничего не говорят и не делают. Почему они молчат? Почему пальцем не пошевельнут? Почему так смотрят на меня? Смотрят и смотрят».

С трудом поднявшись с кресла, Эдвард стоял, покачиваясь и глядя на родственников горящими глазами, руки у него предательски дрожали. Он открыл рот, чтобы выкрикнуть, что он безумен, что это он убил деда…

Спокойно поднявшись с кресла, Филип подошел к Эдварду и сильно ударил его по лицу, после чего подхватил падающее тело.

Садовник Бро был крайне неприятным стариком. Ему много лет щедро платили за то, что они с сэром Ричардом вели сходный образ жизни: один в большом особняке в глубине сада, другой в маленьком павильоне у ворот. Оба руководили целым штатом подсобных рабочих и только изредка, по настроению, копались в саду, обрезая деревья или поливая посадки; оба отчаянно ссорились, отстаивая свои заслуги в выращивании роз, кабачков и яблок, которые на местных выставках неизменно получали награды за размер, красоту и урожайность. И оба терпеть друг друга не могли. Единственная разница между ними заключалась в том, что сэр Ричард был рад платить садовнику, чтобы оскорблять и задирать его, а Бро никогда и ничем не был доволен. Он никогда не ездил дальше Геронсфорда, ближайшего от них городка, и, будучи малограмотным и невежественным, считал своим долгом высказывать мнение по любому предмету, бесконечно разглагольствуя на всякие темы и донимая посетителей местной пивной. Единственной радостью в его жизни была маленькая внучка Рози-Пози, а предметом гордости и обожания – Филип (после того, как тот без всякого труда вылечил девочку от легкого тонзиллита). Бро потом бесконечно всем рассказывал, каким сложным был этот случай и как самоотверженно доктор боролся за жизнь ребенка.

Но с началом войны для садовника наступили черные дни. Всех его подручных забрали на фронт, и ему пришлось работать самому. Сэр Ричард проявил неожиданную бессердечность, заявив, что если Бро уже не по силам заниматься садом, то пусть уходит, освобождая место для более крепкого мужчины, способного выполнять всю необходимую работу. Миссис Бро, худая бессловесная женщина (только такая и могла жить с Бро), теперь прислуживала по дому, а Бро копал и перекапывал, брюзжа и жалуясь, как никогда раньше. Он как раз собирался передохнуть, опираясь на лопату и недовольно ворча, когда из дома вышел инспектор, чтобы его допросить.

Коки, любивший наведываться в местную пивную, подчас бывал вынужден покинуть ее из-за безудержной болтливости Бро, но сейчас профессиональный долг вынуждал его с ней смириться, по крайней мере на пару минут.

– Бро, у меня нет времени выслушивать обо всех ваших трениях с сэром Ричардом, они закончились, и вы, вероятно, покинете Свонсуотер, – мстительно заявил Кокрилл. Сдвинув панаму на затылок, он указал прокуренным пальцем на павильон. – Это правда, что вы вчера вечером посыпали дорожки песком?

– Я работал до девяти, – плачущим голосом произнес Бро. – В восемь я поужинал, совсем один, потому что жена надрывалась, обслуживая их в доме, хотя мы все равны, и они не должны нас утеснять.

Кокрилл, не знакомый с идеями Бро о равенстве, удержался от вопроса, что, кроме стремления заработать, могло заставить миссис Бро так уж надрываться на службе, а лишь спросил, в котором часу она вернулась домой накануне вечером и когда Бро закончил посыпать песком дорожки.

– В восемь она пришла домой, – проворчал Бро. – Без четверти восемь они поужинали, а она еще помогла старухе вымыть посуду. В восемь и я вернулся из сада, а она сказала: «Поешь хлеб с сыром и луком и запей пивом, потому что у меня нет времени заварить тебе чай», – и снова побежала в дом. Ну, я поужинал, почитал газету, а в девять мне нужно было подойти к пивной, потому что я дежурил в пожарной команде. И тут я подумал: «Вот черт! Мне же надо покончить с этими дорожками, а то старый хрыч обозлится, если я не посыплю их к вечеру, как он велел». Время еще оставалось, так что я решил, что успею. Высыпал весь песок подчистую, ни песчинки не осталось. А нашим местным властям и дела нет, что у меня больше нет песка, не дают его возить, вот бы и объяснили сэру Ричарду…

– Сейчас речь не о властях. Значит, вы начали посыпать дорожки без двадцати девять, а закончили в девять. Мистер Гард сказал мне, что когда он вошел в ворота, вы как раз заканчивали работу. А через пару минут мисс Клэр видела вас из окна спальни. А как вы это делаете? Сначала разравниваете дорожки граблями?

– Граблями? Нет, конечно, – фыркнул Бро с невыразимым презрением к тем, кто не разбирается в тонкостях его профессии. – Я укатываю их валиком, мистер Кокрилл! Вообще-то я укатал их раньше, а потом мне осталось только разровнять их обратной стороной грабель и рассыпать поверху свежую порцию песка.