Экспансия - Вадим Денисов

Уступив настойчивым требованиям Бероева и Дугина, Владимир Викторович согласился на преобразования. Теперь ходовая рубка корабля, как и некоторые другие участки надстроек, изуродованы угловатыми титановыми пластинами, которые, вкупе с многослойным кевларом, призваны защитить экипаж от огня с берега. Появились бойницы, щели, козырьки — вид у «Дункана» грозный. Военно-морской вид.

Меня сопровождает Гриша с тремя головорезами, все под два метра ростом, Гонта формирует для мангруппы подразделение «тяжелых» — в поездке моя персональная охрана. Уже никаких летних «горок», на всех двусторонние комплекты, сейчас вывернутые на «зимнюю» сторону. Вот нафильтровали себе бойцов наши армейские командиры — на Годзиллу ходить можно! Вояки боятся отпускать меня одного, твердо намерены сопровождать своего президента даже в толчок. Я уже с ними не спорю, устал. Хотят — пусть делают, лишь бы на глаза не лезли.

— Приветствую, Владимир Викторович! Как, готовы?

— Ну а как же, Алексей Александрович. Только вы вот… это… — Коломийцев поиграл морщинами. — Жилетик вот — наденьте, не обессудьте, категорически настаиваю.

— Так я же в рубке поеду!

— А потому как положено, правила такие. Флот у нас, а в ем порядок. — В голосе старика зазвенел металл.

Еще один «жилетик»… У охраны уже есть один «жилетик» для меня, бронированный: собираются напялить на шефа, случись едва угадываемая опасность.

Стартовали.

На воде — полное ощущение, что я попал на берег Баренцева моря.

Холодно, по-северному ветрено и сыро. Мокрые брызги летят полого, но не успевают намерзать гроздьями сосулек: не такой уж и мороз стоит, даже и не мороз это совсем, баловство курортное… Но стойкое ощущение личной причастности к великим арктическим походам позапрошлого века возникает сразу же.

Тепло поприветствовал Клима — редко видимся, скучаю. Юный механик не спеша вышел на палубу, солидно протер руки серой тряпочкой, с силой сжал мою кисть. Потом обнялись. Окреп парень.

— Готовый механик получился, Командор, — доложил Коломийцев серьезно. — Как только добудем второй пароход, Корнеев на него пойдет за новым экипажем присматривать, а Климка у меня будет за главмеха.

Нукером со мной едет пятнадцатилетний кабардинец Якуб Шарданов — опять я нового парнишку взял: забирают у меня воспитанников, стоит им только опериться. Вот такая нехватка мужских кадров. У Якуба на поясе висит уже ставший традиционным «кортик суворовца» — знаменитый боевой нож разработки полковника Рекса Эпплгейта. По инициативе «выпускников» даже оформилось некое закрытое «Братство нукеров» — вот вам и зародыши новых элит.

Кроме меня, такого драгоценного, «Дункан» везет в Заостровскую снегоход, пока один-единственный — это «Тайга Классика» с системой зажигания Ducati и электрозапуском. Основная причина «приобретения» именно их, окаянно-отечественных, следующая: данная модель жрет бензин Аи-80, специально адаптирована. Со снегоходами просто беда.

У нас же Анклав Россия, а не Финляндия. Поэтому зима для нас так же внезапна, как и беременность подружки. Проспали заказы. Все. Опомнились, когда снег повалил. Еще неделя — и на квадрах по полям-перелескам уже не раскатаешься. Да и охотники резко прозрели.

А сколько их брать, никто не знает! Вдруг тут зима в одну неделю?

С техникой вообще творится полный бардак — что-то много ее развелось, учета движения никакого. Недавно провели очередное транспортное совещание, где я категорически потребовал всю лишнюю для зимнего сезона технику объективно определить и поставить на прикол — в Аэродроме и в Ментовке. Дороги постоянно чистить до грунта будет невозможно, начнутся неизбежные «эвакуации», «спасения»… Так что теперь все кинулись писать заявки на снегоходы. С топливом у нас все в порядке, но высших сортов бензина практически нет, хотя присадками я на будущее запасаюсь. Бодяжат по минимуму. Часть трофейных квадров уже перевели на более старые модели двигателей — я не хочу таскать топливо через канал.

Сырье теперь часто беру, завел в подвале отдельный уголок под Госрезерв: химия и металлы, резина и пластики — помаленьку копится.

В Междуречье снега лежит меньше: сдувает его степной ветер, гонит вьюгой, несет в овраги, балки и лощины, набивает там плотными полосатыми слоями, готовя грядущий бурный паводок в потепление.

На правом берегу меня встречал казачий атаман.

Семен Михайлович Туголуков стоял со всеми своими детьми — сам в белой дубленке с отворотами, при пышных усах и серой папахе. И с красным носом не пойми отчего. Вокруг него пританцовывал в нетерпении веселый и жизнерадостный «лохмач» — колли по кличке Динар, тут же начавший крутиться возле гостей. Подбежал к первому, второму, потом подскочил к одному из бойцов Гонты, на белой штанине которого совершенно натурально была выписана голая ветка ивы, посмотрел, подумал… и поставил метку. Пока все ржали, боец гонялся за псиной с автоматом наперевес. Весело, смотрю, в станице.

Поздоровались, пошли смотреть хозяйство.

В поселении уже тридцать два жителя. Дома станицы стоят в ряд на одной улице вдоль берега — семь рубленых красавцев. Дворы у казаков просторные, с запасом размечали: у всех имеется своя коптильня, баня и беседка. Напротив каждого дома — большой сарай и гаражик с мастерской, обживаются станичники трофейной техникой, а у кого и лодки появляются, все больше надувные RIB’ы. За сараями — личные наделы. Наделы тут без предела, земли в степи — бери не хочу. И земля ведь отменная! Афоном говорит, что сюда надо все зерновые переносить, разрабатывает проект общинного хозяйства.

Скотины пока нет. Коз, как и ожидалось, франки зажали. Ничего, мы еще потрогаем вас за вымя, жмоты французские… С арабами мы практически стопудово забились по коровам — буду брать «рогами» в оплату за сложные случаи излечения египетской элиты. Первый взнос готов: удаление какой-то позвоночной грыжи и последующий цикл реабилитации по высшему разряду сестре Саида Нафаля. Кстати, вот этот медико-политический вопрос я и хочу обсудить с Пантюховыми, когда буду на Кордоне.

А франки мне за одного теленка ватагу коз заторчат. Зуб даю.

Ох, вспомнил про зубья, е-э-э! Мм… Пошел массовый падеж: годы. Надо бы по своим больным зубам к Зенгерше обратиться. Ленка меня уже поедом ест: когда, мол, пойдешь да когда займешься… Тяну до последнего, страшно до одури: «Посмотри, мальчик, как у дяди машинка работает…»

Франкам я не верю.

Они для Командора Сотникова более тревожны, нежели арабы, которые вполне понятны и предсказуемы, насчет египтян перспективы уже ясны. Арабы что? Прикормим — и пусть работают буфером между нами и этими самыми «зонами расселения африканских племен». А вот французская президентша та еще тихушница. Пока я особо не распространяюсь на эти геополитические темы, но время наступит.

Благостность намерений и нравов «мирных европейских стран»… Это мы плавали, знаем. Даже касательно «самых маленьких и незаметных».

Семьдесят тысяч эстонских нацистов, повешенные беременные словацкие женщины со вспоротыми животами вдоль дорог Венгрии в XIX веке и бесчинства семейства Батори в Восточной Европе. Походы венгров, чехов, румын и прочих «малых тихих европейцев» на Россию в составе гитлеровских банд, резня в Одессе, позднее уничтожение Сербии и недавние бомбежки Ливии — все это вполне позволяет мне адекватно оценивать богодухновенность и терпимость европейцев, как и их готовность к Гнусному. Сложно и вспомнить, кто из них не нападал на Русь по тем или иным поводам и под разными стягами.