Счастье, которое остается. Куда нас ведут семейные расстановки - Берт Хеллингер

А теперь представьте себе древнее племя, людей, которые жили в племенах. Они могли кого-нибудь исключить? Можно себе такое представить? Эта совесть держала их вместе. Никто не мог быть исключен. Это было бы для племени самым ужасным. Им это и на ум не приходило. Все принадлежали к группе.

Еще сегодня существуют первобытные группы. В них видно, что эта архаичная (изначальная) совесть могла все. Некоторое время назад я разговаривал в Канаде с вождем индейцев. Он сказал мне, что в их языке нет слова, обозначающего справедливость. У них нет совести в том смысле, в котором мы ее понимаем.

С этой совестью они сразу же стали бы кричать о справедливости. Они находятся в созвучии с изначальной совестью. Я спросил у вождя: «Что же вы тогда делаете с убийцей?» Он ответил: «Семья жертвы усыновляет его». То есть у них людей не исключают. В этой культуре людей не исключают. Они живут в созвучии с архаичной совестью.

Эта совесть действует и в нас, но глубоко подсознательно. Как она действует? Если я исключаю кого-то из своего сердца, я становлюсь точно таким, как он.

Еще кое-что. Позже какой-то член группы (системы) должен будет замещать исключенного, идентифицировавшись с ним, но при этом сам он не знает об этом. Это и есть переплетение. Оно появляется из действия архаичной совести.

Эта архаичная совесть следует еще одному базовому закону, а именно: все, пришедшие в группу позже, приходят позже во всех отношениях. Это значит: все, пришедшие в группу раньше, имеют преимущество перед теми, кто пришел в группу позже. Поэтому никто из пришедших позже не имеет права брать на себя что-то за тех, кто был в группе раньше, что бы это ни было. Любое нарушение этого закона строго наказывается несчастьем. Нарушение этого закона ведет к несчастью.

Если человек говорит: «Я последую за тобой», он нарушает этот закон. Если человек говорит: «Я беру это на себя за тебя», он нарушает этот закон. Но он нарушает этот закон с чистой совестью. В этом состоит особенность, потому что две совести противостоят друг другу.

Как мы можем достичь счастья? Если мы будем давать преимущество архаической совести. Это означает отказ от того, чтобы оставаться невиновным перед совестью, основанной на морали. Архаичная совесть требует большего. Тогда мы связаны с гораздо большим числом людей.

Трагедии

Все трагедии и, в том числе семейные трагедии, возникают потому, что один из рожденных позже из наилучших побуждений берет на себя что-то за того, кто родился раньше. Например, хочет отомстить за него или взять на себя что-то за него. Все трагедии заканчиваются гибелью героя, хотя совесть его была чиста, и он действовал из любви.

Итак, счастье — это больше, чем чувство невиновности. Намного больше. И это труд. Душевный труд — через осознание и понимание.

Иногда мы можем помочь человеку, сказав ему одну единственную фразу. Как это можно сделать? Я использую для иллюстрации этого один образ.

Представьте себе пару Мужчину и рядом с ним женщину. Оба издают вибрации в своем собственном диапазоне, их диапазоне. У каждого есть свое собственное звучание. И хотя звучат они по-разному, они вибрируют вместе, в резонанс друг с другом. Это и есть отношения, находящиеся в созвучии. Но при этом в душе происходит еще кое-что. Если они оба останутся только в своем диапазоне, этого будет недостаточно. Они одновременно поднимаются к обертонам своего диапазона. И чем выше они поднимаются, тем более похожими они становятся друг на друга. И затем они поднимаются на духовный уровень, на котором они вибрируют в резонанс друг с другом. Если хотите, можете проверить это на себе.

Родители могут точно так же проделать это со своими детьми. У каждого ребенка есть его собственное звучание. Родители вибрируют в своем собственном диапазоне и поднимаются к обертонам. И в один прекрасный момент родители и дети начинают вибрировать вместе, в резонанс друг с другом.

Но здесь есть еще кое-что для обдумывания. Существуют также унтертоны, которые идут в глубину. Это невозможно проверить математически. Это образ. Но душа чувствует это. Там, в глубине, мы так же можем вибрировать в резонанс с другими.

Почему я это рассказал? Мы можем стать счастливыми только, если научимся вчувствоваться и сможем вибрировать в резонанс с другими. И когда ко мне приходит человек и просит меня помочь ему в решении какой-то проблемы, я также выхожу на его уровень вибраций и вчувствуюсь в его вибрации. Но не в его обычные вибрации, а в обертоны, где мы начинаем вибрировать в резонанс. Тогда в игру вступает что-то духовное. Из этого резонанса я порой в один момент понимаю, что нужно для решения. Часто это только одна фраза, и иногда даже одно слово. И тогда это все, что необходимо.

Такой тип помощи является крайним сжатием этой работы. Он наполнен принятием и уважением, без возникновения каких-то отношений. Каждый остается в своем поле сам по себе, и в то же время на короткое время возникает резонанс.

Рильке в одном коротком стихотворении написал: «Каждая жизнь — это дар». Каждая жизнь — это дар: моя жизнь — это дар, жизнь моего партнера — это дар, жизнь моих родителей — это дар, жизнь моих детей — это дар, любая жизнь, существующая в природе, — это дар. Что это значит?

За нашей жизнью действует первозданная сила, первооснова или первозданный источник всей жизни, который одинаково действует в каждой жизни, и в том числе страдает. То есть, если партнер страдает, в нем страдает другая, более мощная сила. Можно сказать по-другому: в нем страдает Бог. В каждом страдающем творении страдает Бог.

И наоборот. Если человек ведет себя разрушительно, например, убийца или солдаты на войне, или бандиты, и т. д. Кто здесь действует? Действуют они? Или через них действует Бог? Мы защищаемся от этого представления. Но имеем ли мы на это право? Существует ли какое-нибудь другое соображение, которое ближе подходит к этой реальности и больше ей соответствует? И, если человек соглашается с этим соображением, какое это имеет воздействие: Бог страдает во всем, и Бог действует во всем, в одинаковой мере? Согласованность разрушения и созидания, того и другого, болезни и выздоровления, или разрушения и прогресса, невероятная смена одного другим, которая происходит во всем: все, что происходит, является божественным движением. Согласованность страдания и радости, разрушения и созидания, жизни и смерти является божественной изменчивостью. И в одном, и в другом действует одна и та же сила. И это та изменчивость, которая двигает мир вперед. Все созидательное происходит из этого конфликта, в котором есть поражение и победа, и то, и другое. Благодаря этому мир движется вперед.

Спокойствие

Если мы рассуждаем таким образом, мы должны полностью отказаться от себя, как будто только мы одни важны, как будто наше страдание важно, как будто наше горе важно или наше счастье. Или как будто важен наш успех, или наша жизнь, или наша смерть. В одном своем стихотворении «Строфы» Рильке описывает это так: